Андрей Воронин - Личный досмотр
Рыло не спешил поднимать чемодан.
— Ну где вы там? — снова крикнул он, держа своих пленников под прицелом. — Говорю же, здесь они!
— Ты чего орешь? — спросил его другой охранник, открывая дверь, которая вела в лоджию из гостиной. — А, вот вы где, голуби! — воскликнул он, увидев Комбата и Подберезского.
— Наконец-то, — сказал Рыло и, опустив автомат, наклонился за кейсом.
— Давай, Андрюха! — крикнул Комбат и ударил Рыло ногой. Профессиональный водитель и взломщик-виртуоз отлетел назад, ударился спиной о стену, оттолкнулся от нее и бросился навстречу второму удару, который бросил его на перила лоджии и дальше, вниз, в зиявшую за перилами пропасть.
Подберезский не видел всего этого, занятый вторым охранником. Тот стоял совсем рядом и слишком поздно понял свою ошибку: Андрей ухватился за ствол автомата и крепко рванул его на себя. Охранник рефлекторно вцепился в оружие, словно собрался играть в перетягивание каната, и тогда Подберезский, снова рванув автомат на себя, выдернул охранника из дверного проема и столкнул его в люк. Коротко заорав, охранник выпустил автомат и обрушился вниз, и Андрей немедленно прыгнул следом, свалившись охраннику на плечи и едва успев отскочить в сторону, чтобы упавший сверху Комбат не сломал ему шею. В руке у Бориса Ивановича был чемодан майора Постышева, и Подберезский только покрутил головой, оттаскивая с крышки люка бесчувственное тело охранника.
— Уходят! — закричал кто-то наверху. — Через подъезд давай, внизу их встретим!
В люке над головой Подберезского возник автоматный ствол, и Андрей, вскинув отобранный им у охранника автомат, дал короткую очередь. Пули скрежетнули по откинутой крышке люка, высекая длинные белые искры, и просунутый в люк ствол мгновенно исчез. Свет, горевший за окном лоджии, в которой сидели Подберезский и Комбат, так же мгновенно погас.
— Ты что, охренел?! — крикнул Комбат. — Брось эту железяку, люди же кругом!
Он нырнул в люк, спускаясь этажом ниже, и тут где-то наверху, но не в лоджии и даже не в квартире Подберезского длинно загрохотал автомат. К нему тут же присоединился второй, а в ответ часто, как новогодние петарды, захлопали пистолетные выстрелы.
— Это еще что такое? — спросил Комбат у спустившегося вслед за ним Подберезского.
Тот не успел ответить: наверху раздался шорох, и оба метнулись в сторону за долю секунды до того, как вертикально выпущенная из верхнего люка автоматная очередь прошила жестяную крышку у них под ногами. Ржавая железная лестница завибрировала под весом торопливо спускавшегося по ней человека, и Подберезский снова дал короткую очередь из автомата, который он и не подумал никуда выбрасывать.
В ответ раздался короткий стон и тяжелый шум падения. Подняв голову, Борис Иванович увидел свесившуюся из люка руку и залитое кровью лицо.
— Готов, — сказал он, сражаясь с приржавевшим запором, которым предусмотрительный жилец оснастил крышку люка, опасаясь воров. — Охота тебе с этим дерьмом таскаться... Говорю же, брось...
Подберезский отодвинул его в сторону и коротко ударил по запору прикладом. Запор отскочил, и Андрей со скрежетом откинул крышку.
— Это не дерьмо, — сказал он, делая приглашающий жест в сторону люка. — Это очень хорошая вещь.
— Вот подстрелишь кого-нибудь из соседей, тогда узнаешь, какая это вещь, — проворчал Комбат, спускаясь вниз. — Мебельный магнат, еж твою двадцать...
Перестрелка над их головами, начавшая было утихать, вдруг вспыхнула с новой силой. Комбат остановился и прислушался.
— Конкуренты, — сказал он. — Как ты полагаешь, Андрюха?
— Полагаю, что да, — согласился Подберезский, протискиваясь мимо него. — Пошли, пошли, Иваныч, не стой столбом.
— Что это ты вдруг заторопился? — удивился Комбат. — Ты же так хотел остаться, за мебелью присмотреть... Может, вернемся?
— За мебелью менты присмотрят, — сказал Подберезский. — Вернее, за тем, что от нее осталось. — Он остановился, набрал в легкие побольше воздуха и длинно выругался. — В следующий раз закажу себе чугунные стулья и шкафы из оружейной стали, — пообещал он.
— Брось, Андрюха, — возобновляя казавшийся бесконечным спуск, сказал Комбат. — Это же случайность, а чугунные стулья тебе весь пол исцарапают.
— Повторяющаяся случайность — это уже закономерность, — ответил Андрей. — Что я, нанялся на мебельный магазин работать? Или, скажем, на торговцев телевизорами?
Где-то в железобетонных недрах дома глухо ахнула «лимонка», и оконные стекла отозвались испуганным дребезжанием, — Вот твари, — пробормотал Подберезский. — Перед людьми же неудобно. Весь подъезд разворотят, козлы.
— Правильно, — сказал Комбат. — А соседи скажут, что у Подберезского разборка была.
— Скажут, скажут, — согласился Подберезский. — А почему мы стоим?
— Так лестница кончилась, — объяснил Борис Иванович. — Второй этаж. Бросай свою берданку, прыгать надо.
Подберезский перегнулся через перила, осмотрелся и аккуратно бросил автомат вниз. Не мешкая, он перекинул через ограждение ноги и спрыгнул следом. Едва коснувшись земли, он получил сокрушительный удар в голову и растянулся на газоне. Ствол автомата, который он только что сбросил с балкона, уперся ему в лоб.
— Эй, ты, наверху, — сказал Быстрый Стас, — бросай кейс, или твоему приятелю кранты.
— Ну и что? — спросил Комбат, отступая от перил. — Можно подумать, что тебе от этого полегчает.
— Еще как полегчает, — ответил Мурашов. — Кончу его, а потом возьмусь за тебя. «Калашников» — страшная штука. Мне почему-то кажется, что тебе это должно быть известно.
— Известно, известно, — сказал Комбат, пытаясь сообразить, что же теперь делать.
— Ну, стреляй! Стреляй, падла, плевать я на тебя хотел! — каким-то не своим, истеричным голосом вдруг завопил Подберезский.
Мурашов невольно опустил на него взгляд, и Комбат, сильно размахнувшись, швырнул в него кейсом.
В последнюю секунду Быстрый Стас заметил его движение и успел отскочить. Едва автоматный ствол убрался от головы Подберезского, он выбросил вперед ногу, вложив в удар все, что мог. Мурашов выронил автомат и схватился за низ живота, и тут сверху на него обрушился Комбат.
— А ты, однако, здоров орать, — сказал он Андрею, поднимаясь с земли и оглядываясь в поисках кейса.
Быстрый Стас остался лежать на газоне вниз лицом.
— Психическая атака, — сказал Андрей, подбирая кейс, валявшийся в двух шагах от Комбата. Крышка чемодана раскрылась от удара о землю, и он не глядя захлопнул ее. — Ходу, Иваныч!
Комбат медлил.
— Слушай, Андрюха, — сказал он, глядя в сторону подъезда, — неужели они все друг друга перестреляли?
— Что с идиотов возьмешь, — ответил Подберезский. — И потом, какая разница? По мне, так туда им и дорога. Давай побежали!
Они бросились в темноту, но не успели пробежать и десятка метров, как позади них распахнулась дверь подъезда, и на крыльце появился Багор. Майор Багрянцев нетвердо стоял на ногах, его качало, и левая его рука свисала плетью, но правая крепко сжимала рукоятку пистолета. Он сразу заметил убегавших по освещенному одиноким фонарем двору людей, один из которых уносил кейс, и, вскинув сделавшийся вдруг непомерно тяжелым пистолет, выстрелил им вслед.
— Стойте, суки! — хрипло выкрикнул он, увидев, что пуля прошла мимо цели. — Стоять, я сказал!!!
Он снова нажал на спуск, но курок лишь сухо щелкнул по пустому патроннику. Нечленораздельно зарычав. Багор из последних сил бросился к машине, надеясь, что пешком беглецы от него не уйдут. Двигатель завелся с пол-оборота, и автомобиль круто развернулся, запрыгнув на тротуар и задев бампером стоявшую у подъезда скамейку. Взревев мотором, машина устремилась в темную глубину двора, нащупывая фарами беглецов.
Когда машина Багра скрылась из виду, Быстрый Стас с некоторым усилием поднял голову и огляделся.
В окнах уже начал снова загораться свет, погасший было с началом перестрелки. Загорелся он и на первом этаже, и в легшем на сырую траву желтом прямоугольнике Мурашов разглядел валявшуюся в каком-нибудь метре от его головы видеокассету. В ушах у него все еще звенело, и все время хотелось просто уткнуться лицом в холодную землю и лежать неподвижно, но Мурашов сообразил, что это может быть за кассета и выдавил из себя кривую улыбку, больше похожую на болезненную гримасу.
— Ночь нежна, — снова пробормотал он, неуверенным движением пряча кассету за пазуху.
Он встал, подобрал забытый Подберезским автомат и, шатаясь и опираясь на оружие, как на костыль, добрел до «чероки». Джип заурчал и скрылся в темноте прежде, чем во двор въехала первая милицейская машина.
Пока скучающие омоновцы собирали по всей лестнице трупы и оружие и выслушивали жалобы перепуганных жильцов, виновники погрома, как два зайца, петляли по темному лабиринту дворов, пытаясь скрыться от преследовавшего их с тупым упорством автомобиля.
