Степан Мазур - Цена слова
— А в этой стране тоже война?
Ну вот, ещё и ребёнка втянул. Увёз от боевых действий, как же.
Я присел на корточки перед Оксанкой, взял за плечи и посмотрел прямо в глаза:
— Война везде, Оксана. Только она незримая, внутренняя. И хитрая, как сама смерть. — Поднялся, обнял за плечи, отстранил от тела, уводя на кухню. — Может, ты есть хочешь? Пошарь пока что-нибудь в холодильнике, а я пока займусь удобрением сада. Говорят, где льётся кровь — хорошо растут розы.
Нам с ней давно чем-то сложно испортить аппетит.
— Не знаю. Не видела роз. Это цветы? Они красивые?
— Красивые. Вот вырастим и проверим пословицу. Говорят на удобрении хорошо цветут.
Оксана открыла холодильник: три пачки пива в алюминиевых банках, две бутылки вина, пара тюбиков вазелина и резиновое изделие невероятных размеров.
Вот уроды! Всё же весь аппетит отбили.
Я поспешно прикрыл дверь. Наши глаза с девчушкой встретились. Она сжала губы, прошептав:
— Я не голодна. Пойду ещё на качелях покачаюсь. — И выбежала на улицу.
Умная девочка. Отдам в МГИМО. Только ради этой цели обещаю себе не сойти с ума. Теперь есть о ком заботиться. Теперь я не только сам для себя живу.
Следующие два часа я провёл в объятьях лопаты, дивясь терпению Оксаны.
Когда едва смог выбраться из ямы, принялся за транспортировку отходов со спален, зала, подвала и холодильника. Тела добротно посыпал наркотой, забросал ящиками, складировал оружием. Всё в землю. Пусть всё упокоится.
На глаза вновь попался опостылевший Дезерт Игл. Ненавидя это оружие всей душой, всё же спрятал за пояс — так просто от меня не отстанут.
Все проблемы осталось под землёй. Хотелось развести костёр, но привлечёт внимание, а я здесь без бумаг. По документам я не владелец этого дома. Будет много вопросов. Что здесь жжёт простой турист с дочкой? Тем более — оружие не сжечь.
В гараже оказался довольно неплохой Фордик. На ходу. То, что нужно, чтобы разыскать ближайший магазинчик.
Стандартный супермаркет размером с небольшое футбольное поле оказался в нескольких кварталах по улице. Скрываясь в потоке народу, чтобы не попасться копам с отсутствием водительских прав на испанском языке, мы с Оксаной прикупились едой на неделю и понабрали чистящих средств столько, что можно было вымыть всю улицу. Ещё взяли краски, обоев, инструментов, семена роз.
Да, меня не смущает пара трупов на заднем дворе, что удобрят мои розы. А Оксана привыкшая гораздо больше, чем я…
Опустошив двухдневный запас еды, мы принялись за работу.
Дочка оказалась великолепной хозяйкой. Я едва успел оттереть полы и диван от крови, когда кухня уже сияла, как новая. А когда смог распилить осквернённую кровать, по дому уже прошлись пылесосом, тряпками, в подвале зажужжала стиральная машинка.
Когда я вставил на место дверь на заднем дворе, раздался звонок. Велев Оксане быть на стороже, сам открыл дверь. Худощавый, жующий жвачку мучачос с сумкой и в стильных очках открыл рот и застыл. То ли его мой хмурый, уставший вид с тряпкой на плече удивил, то ли глаза наёмника пробуждают во врагах пророческий дар, но очки упали на крыльцо и разбились, добавив мне и без того хлопот с мусором. И так не знаю, куда кровать вывести.
Он что-то пробормотал на испанском. Я на всякий случай схватил за волосы, приложил о колено и затащил внутрь. Надо же поближе познакомиться с человеком, подробнее выслушать, что он мне хотел сказать.
Да ударь в меня молния, если этот день так быстро закончиться!
Не люблю переезды.
Глава 8 — Вира -
— Так бы сразу и сказал, что знаешь английский.
— Ты не спрашивал, — обронили побелевшие губы курьера наркотиков.
Попадание в «десятку». Но мишень не та.
— Я буду спрашивать другое. И у тебя будут варианты. Значит так, выбирай: либо ты при мне сожрёшь содержимое своего пакетика смерти. — Я присмотрелся к целлофану. — Сколько тут? Грамм двести? Тебе хватит. Так вот… Либо сжираешь его, либо я требую от тебя две услуги. Возможно, ты даже останешься жив.
— Две? Какие? — Курьер дрожал, зажимая разбитый нос. Красные капли упрямо заливали ковёр, добавляя работы к уборке стекла на крыльце. Даже не уловил слово «возможно».
Человек всегда цепляется за возможность выжить.
Я не люблю убивать, но наркокурьеры в моём понимании требуют скорейшей смерти, даже быстрее, чем сами наркоманы.
— Первое — ты показываешь мне, где свалка и помогаешь перетаскать кучу хлама.
— Хлама? — Потрясённо переспросил курьер.
— Да. Люблю чистоту… Зря ты капаешь на мой ковёр.
Я не подозревал, что с такой скоростью можно разорвать майку. Но нос укутался в тряпку, перестав кровоточить на людях. Он закивал, согласный на первое предложение.
— Хорошо, хорошо, а второе?
— Где этот твой Карлос живёт?
Я имел ввиду местного распространителя, про которого рассказал мой новый знакомый.
— Зачем тебе? У него целая армия. Клан Карлоса крупнейший в городе. Сеть притонов тянется вдоль побережий на сотни километров. Товар идёт с Африки, проходит таможню в особых метах в портах, — ответил он.
— Погоди, я не настолько понимаю английский, чтобы понять твоё быстрое бормотание. Так, где говоришь Карлос?
— В своём особняке, в пригороде. — Сразу всё понял курьер.
— Хорошо, пойдём.
— Куда?
— В спальню!
— Зачем? Ты…
— Нос болит?
— Болит.
— А если ещё и руку сломать?
— Не надо!
— Тогда пошёл!..
Третий раз возвращаясь за обломками кровати, я сдался. Да, дом Денис Львовича, я вроде бы как-то за это место ответственный, но не до такой же степени!
Почему я должен начинать новую жизнь на крови? Почему Оксана должна бояться играть на заднем дворе? Да к чёрту этот дом, слишком много крови. Её можно смыть, но воспоминания смыть сложнее. И я не собираюсь прикладываться к бутылке, чтобы как то ускорять этот процесс.
Вообще, зачем мне этот Карлос? Просто оставь этого испанца, бери ребёнка и уезжай. Не рискуй Оксаной, сказал внутренний голос.
Я замер, раздумывая.
Нет, нельзя постоянно бежать. Но переехать можно.
— Оксана, возьми немного еды, мы уезжаем!
Девочка появилась из кухни, спросила:
— Куда папа? Надолго?
— Думаю, что навсегда. Мы переезжаем.
— Опять?
— Да. Мне что-то фасад не нравиться. Давай поищем другое место. Более людное, оживлённое. А то это улица какая-то мрачная. И вот этот дядя знает, где мы живём. А это не есть хорошо.
— Хорошо, папа.
Курьер улыбнулся, слушая наш разговор на русском, даже убрал майку от лица. А я как в дерьмо окунулся. И было стойкое ощущение, что выбираться из ямы с компостом не собираюсь. Проблемы, проблемы, проблемы. Может, внутренний голос прав?
Пока Оксана собирала пакет с едой, я вправил вопящему курьеру нос и раскидал багажник автомобиля от хлама.
Через две минуты мы всё втроём гнали по шоссе. Дом за спиной полыхал, сжигая бывший притон, словно и не было никогда. Извините, Денис Львович, гнилая попалась недвижимость. Может, стоило во Францию? Или Турцию?
— Свалка больше не нужна? — Осторожно спросил курьер.
— Нет, теперь нужен мотель.
— Зачем? — Ляпнул тот.
— Что-то ты излишне любопытен.
— Дико извиняюсь, но всё же? Тогда мне проще будет подсказать, какой именно нужен.
— Девочке нужен дневной сон. — Я поймал взгляд изумрудных глаз в зеркало, неловко улыбнулся, обронил на русском. — Дорогая, ты побудешь пару часов одна? Папа скоро вернётся.
— А если не вернёшься? — Прошлёпали холодные слова маленькие губки.
Меня как будто запихали в кучу снега. Под коробочкой взорвался сумбур мыслей, обдало потом.
Я едва удержался, сохраняя безмятежное выражение лица для приёмной дочери. Но спина вспотела так, что рубашка прилипла.
— Вернусь. Просто жди.
— Рыжие не врут после обеда? — Припомнила мне же мои слова Оксана.
— В точку, дочка. — Вздохнул я. — В самую точку.
Только точка эта чьей мишени? Моей? Да я сам себя прокляну, если не вернусь. Мне не нужна война с мафиозными кланами, мне не нужно кресло Карлоса. Зачем мне проблемы прибрежного портового городка? Я просто хочу спокойствия для себя и для дочки. Лет этак на пять, пока не вернусь на родину.
Устроив Оксану в мотель на ночь, и оставив ей сумку с деньгами, вернулся за руль, разглядывая своего как по-новому неожиданного гостя.
Надо же, не сбежал. И что мне тогда с этим балбесом делать после того, как покажет лежбище Карлоса? Дрожит весь под пристальным взглядом. Труслив, как пойманный заяц. Но трусы мстительны. К тому же он знает, где Оксана. И сумку видел. Может вернуться.
Как же достали эти ребусы!
Я подошел к курьеру, бросил зло:
— Садись за руль, ты повезёшь меня к Карлосу сам.
