Стратегия. Колония - Денисов Вадим Владимирович

И сказали Смотрящие, что это хорошо. То, что им нужно, похоже.

Нужно, чтобы остудить горячие головы, прервать преждевременные и необдуманные порывы, дать время на переосмысление итогов, поиск разумных и, главное, адекватных решений. Объективности ради, остыли мы быстро, можно бы уже и прекратить полив.

Помню, как почти все колонисты стояли на крыше и смотрели: на долину с северо-запада наползала страшная серая масса низких облаков. Жуткое зрелище, высота фронта более километра — и никакого просвета… Вот метеочудовище в неумолимом движении зацепилось за вершины плато, как бы замерло, потом перетекло, распуская в стороны призрачные клочья, и зловеще двинулось в нашу сторону, надолго закрывая бледно-синее осеннее небо. Приближающийся дождь был виден издали невооруженным взглядом — косая сатинированная пелена замыкалась частыми струями на замершей земле, смывая в движении все летние грехи. И заплакали небеса, и разверзлись эти самые… хляби, чтоб их. Эффектное получилось начало, впечатляющее.

Дождь и сейчас льет, мелкий и теплый, похоже, скоро закончится. В помещении штаба тепло и сухо, как и во всем форте. В некоторых комнатах уже даже уютно. На широком столе после утренней планерки — четыре пустые кофейные чашки, опять мне уносить.

Я придвинул к себе оперативный журнал, отставив в сторону коробочку с двумя небольшими светло-коричневыми шариками семи сантиметров в диаметре. Хватит в руках вертеть, ничего в них не изменилось, не тяжелые и не легкие, какой-то редкий минерал. Абсолютно одинаковые. Мой можно отличить лишь по следу от микробура: профессор, безбожный человек, все-таки дыранул артефакт, когда пробу снимал.

Надо было другой журнал брать, покрепче обложкой, этот вскоре совсем замусолю. Или же нужно обложку сообразить, кожаную. Из акулы, например… Я подумал и все-таки открыл. Наизусть все помню, но, подглядывая в собственные записи, выполненные не самым аккуратным почерком, легче оценивать сделанное. Сделанное и зафиксированное в документах, равно как и несделанное, что тоже внесено. В другую колонку.

Слова «дождь», «сезон дождей», «ливни», встречающиеся в текстах планов, отчетов и протоколов, я поначалу чуть ли не жирным выделял.

Однако вопреки ожиданиям многих, так и не поверивших на слово уверениям опытных Стародубцевых, полтора года живших практически на берегу и видевших многое, на поверку все оказалось не таким уж и страшным. Ну, дождь… Ну, льет. Так он и летом льет, да еще как, ливни тут бывают зверские. И длится он отнюдь не постоянно.

Сезон дождей, пока что во всяком случае, выглядит так. Дождь — каждый день, уж это обязательно, один-два раза, продолжительность средняя, реже большая. Потом дождь прекращается, перерыв в вещании, всеобщая радость. Солнце показывается редко, но иногда задерживается на небосклоне надолго, и тогда поверхность успевает прилично подсохнуть. В такие моменты погода стоит вполне комфортная, ветерок чаще всего идет с океана — прохладный — или с долины, тот потеплее. Влажность вопреки ожиданиям невысока. Некоторые колонисты, в былом опытные туристы, вспоминали Таиланд — вот там, говорят, в сезон постоянно ходили мокрые от влажности. Дожди обычно средние. Приходят и ливни с оглушительным громом и молниями. Пятнашки вспоминают, что один раз у них вдарил град средних размеров — вот что беспокоит; теплицы до сих пор без жесткой крыши, все никак не доделаем. Осталось немного: над первой крыша закончена, над второй осталось метров пять положить. Крыша парников выполнена из половинок бамбуковых стволов, это хороший материал, легкий и прочный.

Такие же навесы уже закрывают стоянку техники, материальный склад, склад ГСМ и летнюю обеденную зону. Кроме того, строится крытый переход между фортом и флигелем, а на противоположной стороне единственной улицы Колонии подобными галереями будут соединены жилые дома.

А улица запланирована в рост. Все остальные дома будут ставиться здесь, в ряд, возникнет нормальный городок. Настанет время, когда я возьму каналом перламутровых немецких баянов на все сто двадцать кило, и по безымянной пока улице Форт-Росса начнутся хорошие гулянья с песнями и хохотом. Только, тайгой клянусь, никаких семечек! Ненавижу.

В общем, готовился я совсем к другому, заранее смирившись с тем, что мы будем постоянно прятаться от грозы, мокнуть, как непутевые дворовые собаки, и бороться с чудовищными былинными потопами. На одном участке в субботник даже водосток прорыли к Клязьме, выложив дно плоскими серыми камнями… Однако рельеф тут удачный — как показал первый опыт, потопы Колонии точно не грозят.

Могу так сказать: сезон дождей — понятие здесь больше романтическое, чем практическое. Осенью на наших северах куда как кислей бывает на затяжной холодной мороси в две недели…

По-настоящему хреново, когда с севера приходит холодный циклон, набравший воды над океаном, словно губка. Он с разгону врезается в побережье, сталкиваясь с теплым воздухом саванны, вот тогда туши свет… Где тут у меня… Ну да, шесть дней назад актировку объявлял, целый день по норам сидели.

Однако главное — шторма. Идеальные шторма. Первый действительно крепкий шторм, баллов до десяти, ударил так, что буйство стихии было заметно и в глубине залива. Лодки на разведку к побережью я не выпустил, Кастет с Данькой скатались к Тамаре, посмотрели на море сверху — и этого оказалось вполне достаточно для понимания всей силы стихии… Огромные волны заперли течение могучей реки, вода в Амазонке достаточно резко поднялась — в бухте напротив форта почти на метр, — наглядно показав, что базовое место на возвышенности береговой террасы изначально было выбрано правильно. Весь плавсостав заново зашвартовали, со страховкой, и долгое время ни о каком хождении по водам и речи не могло быть. Слава богу, свирепые шторма налетают в залив не так уж и часто, но даже представить страшно, что творится в такие дни на морском побережье. Прогнозировать что-то серьезно невозможно, так, на день-два по показателям давления, температуры и влажности. Движение циклонов, направление океанских течений — все это недоступные нам пока знания.

Своим я пообещал: в апреле, отмечая День Русского Попаданца, Форт-Росс всем дружным коллективом за вычетом тех несчастных, что останутся на ремне, отправится к океану пить годное французское шампанское (120 килограммов спецпоставки — не мало ли?) и кидать в пучину пустые бутыли с записками. Вот так про течения и будем узнавать с годами.

Светлана постоянно берет пробы воды из Клязьмы. Три раза накладывала запрет, и тогда патрули возили питьевую водичку в двадцатилитровых канистрах, набирая ее из чистого ручья возле Томки. Этих канистр накопилось… А вообще на будущее фильтрами стоит обзавестись, в том числе и мобильными, тут прокол вышел.

Все основное сделано.

У подножия Замка царицы Тамары Маурер вбил в камни обрезок трубы с нашлепкой сверху, повозился с приборами и определил первый астропункт Колонии — Нулевой Пикет. И время пошло.

Самой трудоемкой оказалась операция по экстренной разборке и вывозу из ущелья горы Винт здания локалки — времени оставалось в обрез. Успели, сделали: такое богатство бросать нельзя. Крепкий рубленый дом, после смены профиля превратившись в нормальный жилой, встал в ряд с уже собранными, пока без хозяев и камина. Для семьи с одним ребенком в самый раз: одна большая комната и мансарда. Сейчас там лежит барахло всякое, но ненадолго, молодая часть норвежского клана сегодня вечером переезжает на «Клевере» в Форт-Росс, если погода не начудит. Это Халмар Ханссен и его супруга Ульрика, по жизни Улла, с ними веселый подвижный сынуля шести лет. А вот зрело-упрямая часть норвежцев из пяти человек останется бытовать там: привыкли люди к месту. Двое стариков умерли от болезней и стрессов, двое из-за травм на охоте, а остальная часть пятнашек из другой семьи по осени с одним из первых визитеров ушла вверх по реке искать береговые поселения…

И с концами: у меня тренькнуло.

После такого известия оставшихся теперь с места не стронешь.