Андрей Таманцев - Точка возврата
Но когда в Карпатах начали залетать ракеты и сходить с рельсов поезда, о «туристах», разумеется, тут же вспомнили. Сэнькив мигом очутился у Ларисы и провел с ней длительную беседу. Собственно, ничего уж такого Лариса ему не рассказала, она действительно ничего-то и не знала. Но такое совпадение, как блуждание по горам пятерки здоровых московских мужиков и разделанные всмятку законспирированные боевые отряды, навели сэнькивского босса на неизбежные подозрения. И теперь, кроме двух машин на улице («А где вторая? Я не видел!» — спросил Артист. «Дальше по улице», — отвечала Лариса), дежурство несла еще пятерка боевиков, безвылазно сидевших в подвале у Бороды.
Методы допроса Артист применял отнюдь не те, что предполагал вначале. Хотелось, конечно, чтобы пташка под его острым взглядом и твердым голосом залопотала слова оправдания, рассказала о своем падении и предложила сотрудничество на любых условиях. Но что еще с ней было делать? Не жечь же ее каленым железом! Так что методы применялись те, что были навязаны самой допрашиваемой. И надо сказать откровенно, если бы все допросы на свете выглядели так, как эта ночная беседа двух сильных, красивых людей, Артист всерьез подумал бы о карьере палача.
Всем хорош был допрос, но оставалась одна загвоздка. Не возникло у Артиста никакого доверия к допрошенной. В целом ее словам можно было верить. Действительно, большего она никому рассказать не могла. Но вот увидит она своего Витю и так же легко выложит ему (если он овладел нужными методами) все о посещении Артиста.
Как бы то ни было, приходилось вживаться в предложенные обстоятельства. Он приказал Ларисе никуда не выходить, и остался у нее сам. Ему нужно было любой ценой успеть предупредить ребят о засаде. Ларису это, кажется, вполне устраивало.
Ему повезло: больше ничего изобретать не пришлось. Пастух позвонил сам.
* * *Сложившиеся обстоятельства требовали немедленных и умных решений. В первую очередь от меня. Добрый доктор Розенблат заштопал дырку в боку у Бороды, который должен был выписаться завтра-послезавтра. Он же, самолично, промыл и перебинтовал Мухину ногу и процедил сквозь сигарету:
— Через три дня можно танцевать. Сейчас тоже можно, но на одной ноге.
А вот о Свете ответил кратко:
— Будем лечить.
И от дальнейших обсуждений отказался.
Итак, что мы имеем. УНСО знает о нашем присутствии. Им известна численность группы. Если они не полные дураки, а на это лучше не рассчитывать, они перекрыли все выезды из города. У них, скорее всего, есть описания наших рож. Конечно, за время горных прогулок и пикников мы обросли заметными бородами, но не такие же они кретины, чтобы не сделать поправок на естественную растительность! Вероятнее всего, в самое ближайшее время они узнают, скажем, через Ларису, которая, не находясь под действием Артиста, способна попасть под действие своего Вити, что мы в городе. Так что нас или уже ищут, или начнут искать с часу на час. Собственно, мы вполне уже можем найти лазейку и смотаться. Имеем право. Но нужно ведь сначала перехватить Боцмана и Дока, который все же, я надеялся, был жив, цел и невредим.
Кроме того, оставались остальные участники операции, которым теперь тоже не светило ничего хорошего. Ну, с Бородой просто. Он псих, может взять запросто и все бросить. Его можно попросту вывезти с собой в Москву. Хуже с Дедом и еще хуже со Светой. Кроме того, по логике вещей из Москвы должен был уже вернуться Гриша.
Я чувствовал себя мамашей большого семейства, разбредшегося по вечернему лесу. Надо до темноты убаюкать и собрать в кучу всех деток и пьяного мужа вдобавок.
Борода дал адрес своего друга, художника из местных. Там, по его мнению, нас ждал радушный прием, ужин и ночлег. Не очень-то мне это казалось надежным, но другого выхода у нас все равно не было. Артисту пришлось возвращаться к Ларисе, ждать появления Боцмана и Дока. Грише я позвонил из телефона-автомата и назначил встречу точно так, как мне ее назначал Артист.
* * *Гриша явился «на кофе» возбужденный. Еще бы! Он ведь ездил в Москву по заданию подпольного «обкома», выполнил задание, вернулся и теперь рапортует командиру!
Гриша приволок за собой совершенно замечательный хвост. Два придурка появились у кофейни сразу после его прибытия — один стал спиной к нам, а другой, бездарно притворяясь, что беседует с приятелем, глазел на нас через его плечо.
— Гриша, — сказал я, — только не оглядывайся сразу. Вон там у подъезда стоят двое парней. Ты не видел их сегодня еще где-нибудь?
Гриша осторожно посмотрел.
— Честно говоря, не припомню, — признался он.
— Это ты хвост приволок. Гриша только глаза вытаращил.
— Стой тихо. Сейчас мы допьем кофе и...
А сам подумал: что "и"? Отрываться от хвоста в плохо знакомом городе, да еще с довеском в виде смелого, но бестолкового и неуклюжего Гриши и опирающегося на щегольскую трость, только что приобретенную в ортопедическом салоне, Мухи было делом хлопотным и нудным. Я быстро прощелкал пару вариантов и после небольшой паузы завершил:
— ...и мы пойдем и познакомимся с этими ребятами.
Гриша вытаращился на меня еще больше.
Я допил кофе большим глотком и спокойно подошел к «наблюдателям». Терять было нечего, в лицо и меня, и Артиста они уже знали. Парни сделали вид, что усердно обсуждают некую важнейшую проблему. Я взял их обоих за плечи и развернул лицом к себе.
— Ребята, — сказал я вкрадчиво, — я не хочу вас видеть мертвыми. Живыми тоже. Вы знаете, с кем имеете дело. На исчезновение в живом виде у вас шесть секунд. Пять уже прошло.
Мальчики переглянулись, прекрасно друг друга поняли, кивнули мне утвердительно и засеменили в тревожную даль.
— Кажется, у нас появился вес в здешнем обществе, — сказал мне Артист, когда я вернулся.
— Похоже, но лучше будет здесь не задерживаться.
Попетляв по городу с полчаса и окончательно убедившись, что нас не пасут, мы пристроились на скамеечке в уютном парке, наполнявшем своим зеленым содержимым извилистый овраг со сложным рельефом.
В Москве с Гришей работал непосредственно Голубков. Хорошо, правильно поработал. Не дал ни одной бумажки. Все, что нужно было передать, заставил Гришу вызубрить, как школьник вызубривает стишок на иностранном языке. Гриша и говорил, как автомат с заложенной в него программой, не пропуская ни одного насмерть вызубренного слова. Выяснялись интересные вещи.
Нашим непосредственным, но невидимым противником был некто Джереми Коэн, англичанин, по-видимому достаточно высокий чин в британской службе D-4 («ди-фо»), специализирующейся на заброске агентов влияния веером по всему миру. Джереми был старый знакомый УПСМ. Данные о нем всплыли на поверхность в последний год присутствия наших войск в Афганистане.
Выяснилось, что именно он работал над искусственным созданием движения «Талибан». Далее он хорошо поработал в Польше, а с середины девяностых очутился на Украине. Известен также под псевдонимами Олэг Моцар, Муслим-ага. Близкие друзья и коллеги по школе «ди-фо» называют его просто Грэгом. Служба «ди-фо» выполняет заказ правящей финансовой и промышленно-торговой элиты как Британии, так и Америки — ближайшего партнера и союзника. Средства при этом выбору не подлежат. Так, на Западе уже всерьез задумываются: а не напрасно ли в свое время на страх СССР наплодили талибов? Не аукнется ли? Не зря ли потворствуют проделкам саудовцев? Не откликнется ли? Работа «ди-фо» на Украине, по замыслу Коэна-Моцара, должна была привести к полной зависимости страны от воли Евросоюза вообще и Великобритании в частности. А если говорить точнее, то от международной правящей элиты.
Первый шаг на этом пути — полный разрыв Украины с Россией и Белоруссией, ориентация на Запад и только на Запад. Но в то же время Украина не должна войти в мировое сообщество как равноправный член. Равноправных членов и без нее хватает. Идеальная ситуация — внешнее управление страной при марионеточном правительстве. Для этого и готовились в Карпатах террористы. Цель здесь была двойная: с одной стороны, втянутая в серьезный конфликт на Кавказе Россия соглашается продавать нефть по диктуемой ей цене и вообще позорится на весь белый свет как страна, не умеющая содержать себя в порядке. А провокации против российских католиков подводят ее вплотную к званию страны-изгоя. С другой стороны, Украина проявляет себя как страна, размещающая на своей территории тренировочные лагеря террористов, да, именно так, господин Моцар и не собирался содержать в строгой секретности детали операции сразу после того, как банды окажутся в России. Итак, с Россией Украина ссорится, а после уличения в пособничестве терроризму входит в западное сообщество на самых позорных условиях как во всех отношениях зависимый от высокой воли и бесправный член.
Гриша также сообщил, что Голубков не сомневается, что проникновение банд на территорию Российской Федерации будет нами предотвращено, рекомендует не расслабляться. Коварный Коэн обязательно использует для каких-нибудь провокаций. Каких — пока самому Голубкову неизвестно. Выяснить и предотвратить — наша задача. Поэтому генерал просит меня и мою группу не покидать город до отбытия папы в Рим.
