Андрей Таманцев - Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия)
— Почему-то я не сомневался, что именно это решение вы и примите. Садитесь на мое место, читайте внимательно...
— Сейчас начнется самое интересное, — предупредил Тюрин. — Вошел Николай. Вышел из комнаты, где он сидел.
Буров:
— А вы зачем здесь? Вас никто не звал.
Николай:
— Не подписывай, Петрович. Брось ручку!
Мамаев:
— Пошел к черту! Только твоих советов мне не хватает!
Николай:
— Петрович, он же тебя опустил! Ты что, не понял? Я все слышал! Я все слышал, Петрович! Он назвал тебя быдлом! Он назвал тебя гнидой! Этот козел тебя опустил!
Буров:
— Выйдите вон, милейший!
Николай:
— Стой на месте, глиста! Стоять, пидор!
Мамаев:
— Откуда у тебя пистолет? Я же приказал его выбросить! Ты почему... Дай сюда пистолет!
Николай:
— Сиди, Петрович. Сиди, я с ним разберусь сам. Он за базар ответит. По понятиям ответит! Ты на кого, козел, потянул? Ты кого назвал быдлом? Ты на кого потянул, козел вонючий? Да ты сейчас подметки будешь ему лизать! Языком, сука!
Буров:
— Охрана!
Мамаев:
— Брось пушку! Брось, идиот!
Буров:
— Охрана!
Николай:
— Будет тебе охрана!
Мамаев:
— Что ты делаешь?!
Буров:
— Охра...
В динамике диктофона раздались резкие удары, как орехи кололи.
Пять.
Мамаев:
— Что ты наделал?! Что ты... Не стреляй в меня! Не стреляй! Не стреляй в меня!
Николай:
— Да ты что, Петрович?! Ты что?!
Мамаев:
— Не стреляй!
Николай:
— Да я...
* * *Короткая автоматная очередь.
* * *Тюрин выключил диктофон.
— По Николаю полоснул охранник из «штейера». Грамотно, по ногам. Забрала «скорая». Мамаев цел, увезли на Петровку, дает показания. Буров — пять пуль в живот. Насмерть.
— Доигрался, игрок! — бросил Артист. — Нашел с кем устраивать мировоззренческий спор!
— Как Николай пронес в банк пистолет? — поинтересовался Боцман.
— У него «Глок» с полимерной рамкой, — объяснил Тюрин. — Металлодетекторы реагируют на него, как на связку ключей. А может, прошли вообще без контроля. Референт провел их со служебного хода.
— Не понимаю, — сказал Муха. — Николай в самом деле хотел выстрелить в Мамаева?
Тюрин не ответил.
— Когда все это произошло? — спросил я.
— Стрельба — в восемь ноль пять.
Я посмотрел на часы. Без пяти три. Приказ «Приступайте» Буров сбросил на пейджер Калмыкова без пяти восемь. Приказа об отмене не будет.
* * *Жить Мамаеву осталось семнадцать часов.
III
Когда Николай направил ствол «Глока» в живот Бурова, Мамаев оцепенел от ужаса. Каждый выстрел отдавался взрывом боли в мозгу. Держа пистолет маленькими, как у подростка, руками, по-волчьи ощерившись, Николай нажимал и нажимал на курок и казалось, что этому не будет конца. Гильзы выскакивали и бесшумно падали на ковер. С каждым выстрелом длинное худое тело Бурова складывалось, как плотницкий метр, он уменьшался в росте, пока не стал похож на распластанную на полу цаплю с надломленными ногами и крыльями.
На мгновение Мамаева охватила злорадная, животная радость. Восемьдесят один миллион захотел? А пять пуль? Не хочешь? Жри, тварь! Жри, паскуда! Жри, жри! Но тут же боковым зрением увидел возникшую в дверях черную фигуру охранника с маленьким черным автоматом в руках и закричал, не понимая почему, но понимая, что кричать нужно и кричать то, что он кричит:
— Не стреляй в меня! Не стреляй! Не стреляй!
Детская растерянность отразилась на лице Николая, он потянул к Мамаеву руки, как бы успокаивая его. В правой руке по-прежнему был «Глок». Он так с ним и упал на ковер, перерезанный по ногам очередью охранника, с тем же детским растерянным выражением на лице.
Мамаев сидел в кресле за письменным столом Бурова и не понимал, чего от него хотят заполнившие кабинет люди, сначала в черном — охрана банка, потом в синем — менты и в белом — врачи.
— Шок, — сказал кто-то в белом. Мамаева перевели в курительную, уложили на диван, оголили руку. Он ощутил холод от спиртового тампона, потом укол и на какое-то время забылся.
В сознание он вернулся сразу, без перехода. Голова работала ясно, четко. Он увидел нервно вышагивающего взад-вперед по комнате знакомого генерала с Петровки и сразу закрыл глаза. Ему нужно было хоть немного времени, чтобы осознать свое положение.
* * *Первая мысль была: пистолет. Его телохранитель застрелил президента Народного банка. Из пистолета «Глок». Проклятый идиот! Проклятый ублюдок! Приказал же ему Мамаев выбросить к такой матери пистолет! Сразу приказал, как только вчера вечером вышел из офиса после разговора с Тюриным. Специально велел остановиться на набережной и выкинуть «Глок» в Москву-реку. Самому нужно было выкинуть, но сил не было выйти из машины. Николай вышел, сказал, что выкинул. Показал пустую кобуру. Не выкинул, ублюдок! И сделал ситуацию безвыходной. Безвыходной! Потому что на этом «Глоке» — следак из Таганской прокуратуры!
Тюрин был прав: следователя убрали по приказу Мамаева. Опасен он стал своей прыткостью. Люська раскололась бы на первом допросе. Да и не стала бы она ничего скрывать, сразу сказала бы, что двенадцать тысяч долларов ее попросил отослать Мамаев. После этого механизм его комбинации стал бы дураку ясен. А следователь был далеко не дурак. И неизвестно, чего можно было от него ждать. Он понял, что попал на золотую жилу. Мало ему показалось новой «бээмвухи». Намекнул, что к ней очень нужен гараж. Получил гараж.
Мамаев никогда не требовал у Николая отчета, кто выполняет отданные им приказы. Он и на этот раз был уверен, что все сделано руками каких-нибудь солнцевских или подольских. Нет, решил сам. В кайф ему было пришить мента!
Но это потом, остановил себя Мамаев, потом. Пройдет время, пока «Глок» отстреляют, проверят по гильзотеке и выйдут на Николая. Он не сразу расколется. Кто ему будет зону греть, если он сдаст Мамаева? Расколется, конечно, дожмут, но не сегодня и даже не завтра. Так что это проблема второго плана.
* * *Ну что за черная полоса! Даже в малости не повезло! Что бы этому охраннику не взять чуть повыше и не полоснуть Николая очередью не по ногам, а по груди! И не было бы сейчас лишней головной боли!
* * *Генерал все вышагивал от стены к стене с видом человека, готовящегося к важному разговору. Мамаев представлял, чем заняты его мысли. Мысли у этих продажных сук всегда заняты только одним: как бы побольше содрать с попавшего в трудную ситуацию бизнесмена. Но ты у меня сдерешь! Ты у меня, тварь, сдерешь!
Мамаев сел, нашарил в кармане пачку «Житана» и закурил. Генерал навис над ним и спросил с тем сочувствием, с каким спрашивают преступника, вина которого очевидна и не требует никаких доказательств:
— Как же так вышло, Петрович? А?
— Что вышло? Что? По-твоему, я приказал этому ублюдку стрелять в Бурова?
— Знаю, что не ты. Я-то знаю. Но вот как это выглядит со стороны? Твой охранник при тебе убивает президента банка. Приехал ты к нему по делу, с чемоданом «зеленых». Не договорились...
— Сколько я был в отключке? — перебил Мамаев.
— Почти два часа.
Мамаев посмотрел на часы. Десять пятнадцать. Два с лишним часа пропали. Отвалились, как кусок штукатурки. Булькнули. Два часа времени его жизни.
— Калмыков? — спросил он.
— Ищем. Ищем твоего Калмыкова. Но сейчас не о нем речь. Дело взял на контроль генеральный прокурор. Все наши на ушах стоят. Шутка ли: самого Бурова пристрелили. В собственном его кабинете! Резонансное преступление, Петрович. Как его приглушить? Только одним способом: свалить все на тебя. Трудновато будет отмазать тебя от этого дела. Прямо тебе говорю: трудновато.
— Меня? Себя! — рявкнул Мамаев. — Ты не меня будешь отмазывать, а себя! Понял, сука? Себя!
— Но, но! — отскочил генерал. — Полегче! Полегче, господин Мамаев!
— Заткнись! На первом допросе я буду говорить не о своих отношениях с Буровым. Я тебя заложу. По полной программе. У меня компромата на тебя выше крыши. Лет на десять. Ясно?
— Ты меня не пугай! Не пугай! — крикнул генерал. — Пугать он меня, понимаешь, надумал!
В курительную заглянул милицейский полковник:
— Товарищ генерал, можно вас?
Генерал вышел. Вернулся через час. Выложил на стол ключи от «Мерседеса» и техпаспорт, мягко укорил:
— Неправильно ты держишь себя со мной, Петрович. Так себя с друзьями не держат. Но я не обижаюсь. Понимаю, стресс. Уладим эту историю. На твое счастье, ваш разговор с Буровым записывался. Я сейчас просмотрел пленку. Там одно место плохое. Получается, что твой Николай вступился за тебя.
— Вырежи это место, — бросил Мамаев.
— Тогда будет непонятно, с чего он вдруг начал стрелять.
— Все понятно. Увидел деньги, ошалел, решить ограбить.
— Годится, — подумав, кивнул генерал. — Версия: попытка вооруженного ограбления. Николай подтвердит?
