Сергей Москвин - Сверхсекретный объект
Следуя указанию Федорова, прежде чем войти в чащу, Кудрявцев поднял край своей брезентовой штормовки и извлек из поясной кобуры служебный «вектор»[18]. Передернув затвор и поставив пистолет на предохранитель, майор вернул его обратно в кобуру и вновь прикрыл полой штормовки. От военной формы на Кудрявцеве остались лишь брезентовые брюки камуфляжной раскраски, заправленные во внешне грубые, но вполне крепкие отечественные кроссовки. Подобным брюкам за их носкость отдавали предпочтение многие охотники, рыбаки и отправляющиеся в поход туристы, поэтому Кудрявцев не опасался, что эта часть одежды выдаст его принадлежность к армии.
Стоило Евгению углубиться в лес, как он понял, что люди здесь бывают не часто. Словно и не проходила всего в нескольких метрах от опушки изрядно загаженная мусором шоссейная дорога. Густые ели с переплетенными ветвями не пропускали в чащу шум проезжающих по шоссе автомашин. И, отойдя от дороги всего метров на сто, Кудрявцев уже смог с удовольствием наслаждаться лесной тишиной.
Это был свой, родной лес, в котором не водятся ярко раскрашенные тропические древесные лягушки, одно прикосновение к которым может вызвать на коже ожог. Ступая по лесной подстилке, можно было не опасаться, что случайно потревожишь притаившегося в засаде гигантского паука-птицееда или ядовитую змею. Здесь не было карстовых пещер, где тысячами гнездятся летучие мыши-кровососы. А в болотах не водились бесшумные и стремительные убийцы – крокодилы. Но главное! Здесь не было противопехотных мин, с их всевозможными смертоносными сюрпризами, которые в большом количестве попадались на пути майора Кудрявцева в большинстве его предыдущих командировок. Свой лес не пугал и не настораживал Евгения, а, наоборот, действовал на него умиротворяюще. В отличие от тропических джунглей, родная тайга не отбирала, а подпитывала Евгения энергией, и он бодро шагал вперед.
Пробираясь между деревьями, он вспомнил свою первую одиночную выброску в тайгу. В учебном плане подготовки бойцов «Каскада» она называлась «одиночным ориентированием», хотя в действительности являлась тестом на выживание. Кудрявцева, тогда еще лейтенанта, с десятком других молодых офицеров – кандидатов на зачисление в спецназ ГРУ, глубокой ночью подняли по тревоге и в кузове крытого грузовика вывезли за двадцать километров с учебно-тренировочной базы. Офицеров высаживали из грузовика по одному на расстоянии километра друг от друга, и после короткого объяснения задачи инструктором машина сразу же уезжала. Позже Евгений узнал, что задача у всех испытуемых была одинаковая – совершив пятидесятикилометровый марш-бросок по тайге, в контрольное время выйти к замаскированному командному пункту условного противника. Всех проверяемых снабдили компасом, топографической картой местности и рацией, по которой каждый час необходимо было выходить в эфир, сообщая о своем продвижении. И все – никакого дополнительного и так необходимого в лесу снаряжения. Евгений с величайшим трудом проделал тот тяжелейший переход по тайге и каким-то чудом вышел к условному командному пункту за десять минут до истечения зачетного времени. Четверо из участвовавших в ориентировании офицеров не уложились в контрольное время и впоследствии были отчислены из учебного центра. А еще один во время перехода подвернул ногу и вообще не смог самостоятельно выбраться из леса. Отыскать парня в тайге и фактически спасти ему жизнь удалось только благодаря имеющейся у него рации, по которой он постоянно поддерживал связь с поисковой группой. Позже Кудрявцев размышлял, каким образом ему – выходцу из центральной полосы европейской части России, ранее никогда не бывавшему в настоящей тайге, удалось не заблудиться в глухом лесу, да еще и отыскать контрольную точку. Тогда Кудрявцев решил, что ему просто повезло. Хотя в действительности ему помогли его отменная физическая подготовка и умение великолепно ориентироваться на местности (на занятиях по топографии лейтенант Кудрявцев был одним из лучших курсантов в своей учебной группе). Первым же к замаскированному командному пункту условного противника вышел не кто иной, как старший лейтенант Осокин. Кудрявцев, как сейчас, видел перед собой его лицо с насмешливой и отчасти презрительной улыбкой. Причем Осокин совершенно при этом не выглядел усталым. Сам же Кудрявцев вымотался настолько, что буквально валился с ног от усталости. Его мутило и шатало из стороны в сторону. С великим трудом ему удалось подойти к инструктору, руководящему проведением ориентирования, и доложить о своем прибытии.
Пройдя через десятки командировок в горячие точки за восемь лет службы в «Каскаде», Кудрявцев вспоминал то ориентирование как если не легкую прогулку, то вполне рядовое тренировочное упражнение. В реальной боевой обстановке ему приходилось совершать куда более сложные и опасные марш-броски. Вместе с тем Кудрявцев понимал, что и Осокин все это время не сидел без дела. «Он тоже наверняка долго и упорно тренировался, – думая о своем нынешнем противнике, рассуждал Кудрявцев. – Поэтому считать его нынешнюю подготовку слабее моей было бы опаснейшей ошибкой».
...Неудачно отогнутая еловая ветка больно стегнула Евгения по лицу. Он вынужденно остановился и посмотрел вперед. Там, впереди, лес отнюдь не становился менее густым. Старые и молодые ели все теснее жались друг к другу. Кудрявцев задумчиво покачал головой: «Какой смысл им было переть напролом через тайгу, ведь они не ожидают преследования? Допустим, самому Осокину не привыкать. Он родом из Омска и по тайге хаживал с детства. Но ведь с ним еще двое. Вряд ли они такие же опытные таежники, как их командир. Скорее всего они вообще впервые оказались в России. Дальний переход, да еще с тяжелым снаряжением, вымотает их. Значит, чтобы беречь силы своих людей, Осокин должен выбирать для движения более-менее проходимые тропы». Евгений удивился, почему столь очевидный вывод не пришел к нему в голову раньше. Вместе с тем он отлично помнил, что за все время поисков в лесу не наткнулся ни на одну протоптанную в чаще тропинку. Сориентировавшись по своему компасу и определив направление ведущей к переправе шоссейной дороги, Кудрявцев изменил направление поиска и двинулся через лес параллельно автомобильной дороге. После недолгих размышлений он пришел к выводу, что при таком движении вероятность обнаружить тропинку значительно возрастает.
Стараясь двигаться вдоль шоссе, Кудрявцев прошел по тайге около километра, когда заметил среди деревьев слабый просвет. «Поляна или просека», – предположил он и ускорил шаги. За время поисков Евгений успел убедиться, что выданная ему топографическая карта оказалась весьма приблизительной. Линия опушки леса на ней была нанесена неточно, а встречавшиеся на пути Евгения лесные поляны и вовсе не обозначены. Кудрявцев вновь сверился с картой. Как он и ожидал, на карте никакой просеки поблизости отмечено не было, однако ширящийся просвет среди елей однозначно указывал на наличие впереди открытого пространства. А еще через десяток метров Кудрявцев вышел на проторенную сквозь чащу автомобильную дорогу. От неожиданности Евгений даже остановился. Судя по свежей колее, дорога в лесу появилась недавно и проезжали по ней исключительно грузовые автомобили. Колея изобиловала ухабами и глубокими рытвинами, через которые легковому автомобилю было бы попросту не перебраться. Опять же судя по карте, в том направлении, куда уходила дорога, велись лесоразработки, а попросту вырубки. И Кудрявцев решил, что дорога понадобилась для вывоза сваленного леса. Несколько секунд он размышлял над тем, в какую сторону двигаться, и в итоге решил начать поиски от шоссе.
Несмотря на рытвины и выбитые колесами большегрузных автомобилей ямы, идти по проторенной грузовиками дороге было куда легче, чем по густому лесу. Но Евгений продолжал внимательно смотреть себе под ноги, и это значительно замедляло его движение.
Отпечаток протектора легкового автомобиля он увидел сразу. Водитель легковушки, стараясь объехать особенно глубокую яму, выехал из колеи, и одно из колес его машины оставило на глинистой обочине свой след. Осматривая отпечаток, Кудрявцев решил, что, произойди такое где-нибудь на шоссе, песок бы уже давно высох от ветра и осыпался. В лесу же, где ветра практически нет, да и влажность выше, отпечаток отлично сохранился. Отпечаток был небольшой, длиной всего каких-нибудь сорок сантиметров. Кудрявцев определил это на глаз. Тем не менее Евгения он весьма насторожил. Для этого имелись две причины. Во-первых, след оставил явно «жигулевский» протектор. Кудрявцев определил это по характерному профилю отечественной резины. Одно это обстоятельство уже являлось весьма подозрительным, так как машиной, которой завладели диверсанты, убив Васкова, тоже были «Жигули». Имелась и вторая причина, заставившая Кудрявцева очень внимательно отнестись к обнаруженному следу. Проторенная грузовиками дорога казалась совершенно непригодной для проезда легковушек. Водитель «Жигулей» должен был абсолютно не жалеть свою машину, если отважился проехать на ней по такой разбитой дороге. У Кудрявцева возникло только одно объяснение столь безрассудному поступку водителя – он ехал не на личной машине.
