Фридрих Незнанский - Последняя роль неудачника
«Hi, мое имя — Carly. Я приношу Вам абсолютный лучший любительский секс на сети. Это — место, чтобы быть для окончательного в реальной женской эякуляции. Я некоторый, вы будете наслаждаться этим. Вы добираетесь, чтобы наблюдать мой очень интенсивный, очень влажный orgasms, поскольку я иду штормовым в течение моей фотографии, снимает. Я имею много забавы и действительно позволяю, идут при покрывающемся пленкой. Вы будете видеть мой реальный orgasms, который ничто не укладывало трос в бухту или поставило (надевало) для камеры здесь. Мой orgasms настолько мощен и взрывчатый, что я случайно пропитываю камеру расстояние три ног далеко».
Валентину стало нехорошо. Зачем? Зачем?! Дался ему этот перевод…
— Сохранить? — спросила она.
— Стереть немедленно.
— Что с тобой? — Она внимательно посмотрела на него.
— Потом объясню. Это… непросто. И… пожалуйста, распечатай мне фотографию.
— Ты серьезно?! — поразилась Алла.
Он кивнул, а в голове возникло море и тоненькая девушка… девушка и море…
Он вышел в туалет и умыл лицо холодной водой. Когда он вернулся, Аллы не было.
Не оказалось ее и дома. Ночевать она не пришла.
17Гордеев остановил машину возле загородной шашлычной. До Зеленогорска было километров десять. Тут у него была назначена встреча. Он не сомневался, что человек, с которым он договорился, придет. Он не сразу заметил его, Простужаев неплохо загримировался.
— Рад встрече, — сказал Гордеев, присаживаясь за столик и знаком показывая официанту, что есть не будет, а вот минералочка не повредит.
— Прямо уж, — фыркнул Простужаев. — Чего надо, начальник? Я в завязке.
— Да? А почему прячешься?
— Да потому что мой родной городок — это какое-то осиное гнездо. Мне тут делать больше нечего и, если бы не наша встреча, еще вчера бы уехал.
— Ладно, — вздохнул Гордеев. — Расскажи, что у вас с Малафеевым случилось.
— Понятия не имею, кто его грохнул, — быстро сказал Простужаев. — Наверно, дотошный опер наступил кому-то на хвост, это единственное, что в голову приходит.
— Например?
— Он мне не докладывал. У ментов местных спрашивайте. Я что, справочное бюро?
Гордеев принялся его уговаривать:
— Это ж дело прошлое, верно? Чего тебе бояться? Ты покороче, на пальцах разжуй мне — кто кого подставил и так далее.
Простужаев отложил недоеденный шашлык, вытер свои длинные музыкальные пальцы, которые еще не так давно были главным его достоянием, и рассказал, что с Малафеевым встречался время от времени и базарил за жизнь. Что опер, по его разумению, что-то такое важное искал и был жутко напряжен последнее время, правда, всякой мелкой шушере все равно спуску не давал. Но самое интересное, что вся эта криминальная суета заслонила другое событие.
— Какое же? — поинтересовался Гордеев.
— Культурное. Высококультурное.
— То есть?
— В городе открылась радиостанция.
— Знаю, я там был по делам. И что же в этом такого важного?
— Заметьте, что Малафеева это очень заинтересовало.
— Ничего не понимаю, — признался Гордеев.
— Сами соображайте.
— Так не получается же, — пожаловался Гордеев. — Хочешь, я тебе с работой помогу? Мне в офисе в Химках человек нужен — на звонки отвечать, почту разбирать и все такое. Секретаршей, короче, поработать не хочешь?
— Издеваетесь?
— От всей души предлагаю, — заверил Гордеев.
— Ценю, — после паузы сказал Простужаев. — Будет надо — обращусь.
— Так что же все-таки заинтересовало Малафеева в той радиостанции?
— Я думаю, владелец. Он же — хозяин химической фабрики Полторак. Наверно, оперу показалось, что это — странное сочетание.
— Почему? И воровать, и делать честный бизнес можно по-всякому.
— Стебаться будем или слушать?
— Извини.
— Как учил меня в юности один знакомый медвежатник, — обойдемся без имен, — хочешь кое-что иметь — никогда не бери, что попало, а только самое хорошее, а самое хорошее начинается там, где кончается просто хорошее, и смотреть при этом надо наверх, а не вниз.
— Ничего не понял, — сознался Гордеев.
— Что же тут непонятного? Лучшее начинается там, где можно сказать про хорошую женщину, хорошую квартиру и хорошую машину, что это — мое. Так вот, лучшее начинается там, где еще лучшую женщину, или даже нескольких, еще лучшую квартиру и более шикарное авто, или несколько, называют своими. И если ты все это имеешь, значит, ты принадлежишь к лучшему меньшинству общества, а не к тому большинству, которое гораздо хуже его. Вот поэтому-то, когда ищешь цель, смотреть при этом надо наверх, а не вниз.
— Интересно.
— Жизненно, — возразил Простужаев. — Тогда ты автоматически входишь в лучшие круги общества. Сознание того, что ты собственник материальных ценностей, приносит радость, так же приносит ее и ощущение, что ты собственник людей. Ну если уж нет химического завода, где можно заставить кого-то работать на себя, то наверняка есть собственный уклад домашней жизни, при котором найдутся такие люди, в основном особы женского пола, вот их-то и можно заставить работать на себя. И не только собственных жен, конечно. Или есть информационное пространство, где можно эти свои идейки оглашать. Или есть и то, и другое, и третье…
Гордеев вспомнил эмансипированную москвичку Грушницкую. Ей бы такие речи показались весьма примечательными. Впрочем, бог с ней, с Грушницкой, тут, похоже, дела серьезные закручиваются.
— Ты это все к чему мне говорил?
— Все, мне это больше не с руки и так уже наболтал — себе дороже, — объявил Простужаев и поднялся на ноги.
Гордеев понял, что это действительно конец разговора. Тут в кармане завибрировал мобильный телефон.
— Привет, — сказал Гордеев, глянув на дисплей: это звонил Денис Грязнов.
— В магазине «Ле Футюр» появилась настоящая находка для начинающих шпионов — миниатюрное фоторужье весом всего сто пятьдесят пять граммов, оно совмещает в себе цифровую камеру, видеокамеру и микрофон!
— И сколько стоит?
— Не спрашивай. А еще там есть водонепроницаемые чехлы для мобильных телефонов.
— Денис, — разозлился Гордеев, — ты зачем мне голову морочишь?!
— Звоню сообщить, что нашли мы твоего злодея.
— Которого? — быстро спросил Гордеев.
— Ого, — оценил Денис, — вижу, ты весь в делах. Похвально, старик, похвально. Знаешь, я тут недавно по радио слышал забавное выраженьице: у верблюда два горба, потому что жизнь — борьба.
— И что?
— Это про тебя. У тебя вся жизнь борьба. Совершенно разучился удовольствие от простых вещей получать.
— Иди ты.
— Сам иди, — сказал Денис и отключился.
Гордеев вздохнул и набрал его номер.
— У аппарата, — послышался бодрый голос.
— Извини, вырвалось. Устал я что-то в этой провинции…
— Вот, — назидательно сказал Денис, — а ведь ты там толком еще и не жил.
— Может, ты все-таки скажешь, зачем звонил? Какого злодея нашли?
— С татуировкой. Напомни, что у него там было написано?
— «Святой Отец, спаси и сохрани раба Божьего Ми…»
— Митрича.
— Митрича? — удивленно переспросил Гордеев.
— Говорю же, Митрича.
— Так это он Митрич, что ли?!
— Нет, он действительно оказался Василием. Только не Кияшко, а Баклановым.
— А при чем тут тогда Митрич?
— Вот, это самое интересное. Митрич — известный в криминальной среде человек, выходец из Зеленогорска, а твой Василий входил в его группировку, он тоже из Зеленогорска. Все придурки в его команде сделали себе татуировку — в знак верности боссу, что ли. Бывают же на свете совпадения и почему-то достаются они исключительно адвокатам!
— А теперь, значит, не входит он больше в группировку Митрича, — хмыкнул Гордеев.
— Не входит, — подтвердил Денис. — Потому что группировки уже нет. И самого Митрича нет.
— Объясни, — потребовал Гордеев.
— Все очень просто. Известный бандюган Митрич был убит в мордовской колонии усиленного режима при попытке к бегству полтора месяца назад.
— Хорошо, — с чувством сказал Гордеев.
— А твой Бакланов ушел на вольные хлеба, занимался всем понемногу, в самых разных вещах подозревается. Так что ты закругляйся там и приезжай опознавать гада, мне с Петровки друзья звонили, искали тебя. На этом Бакланове — пара нераскрытых убийств, автонаезд — и это еще мелочи, понял?
— Понял. Значит, его «колонули»?
— Еще бы.
— И он что-то рассказал?
— Запел как соловей!
— Это касается Зеленогорска? Слушай, Денис, — осенило Гордеева, — а он тут, в Зеленогорске, никого не угробил?
— Не знаю, я же не следователь. Приезжай в Москву, сам все выяснишь.
Денис еще что-то говорил, но Гордеев уже слушал его вполуха, он думал, что заведение «У Митрича», которое он уже несколько раз посетил, вполне возможно, неспроста имеет такое название. Он попрощался с Денисом и позвонил Сергеенкову.