Скотт Мариани - Последнее пророчество
— Так. Просто появились кой-какие мысли.
— Тебе не стоило так рано вставать.
— Я неплохо себя чувствую.
— Ты и выглядишь неплохо, но после ранения нельзя вот так просто взять и выскочить, как чертик из коробочки. Нужно полежать, отдохнуть, окрепнуть.
— Ложиться я не собираюсь. У Райли под навесом стоит старый пикап. Может быть, мне удастся что-то с ним сделать. Если получится, предложу старику двойную цену.
— Мысль хорошая, но на многое не рассчитывай. С этим пикапом придется повозиться. Я к нему уже подходила. Аккумулятор в порядке, но стартер, похоже, накрылся.
— И врач, и механик.
— А еще кофе умею варить хороший. Хочешь?
— С удовольствием.
Он взял чашку, благодарно кивнул, отпил глоток.
— А еще я сделала французские тосты. И бекон с бобами. — Она рассмеялась, заметив его удивленное выражение. — Что, у вас там не слышали про французские тосты?
— Я знаю только ирландские тосты. Обычный тост, пропитанный «Гиннессом».
— Тогда попробуй. Это поджаренный хлеб с сахаром.
Он сел за столом и пододвинул к себе тарелку.
— А где сегодня ее светлость?
Алекс показала пальцем вверх.
— Сидит в комнате, не выходит.
— Райли?
— Такой упрямец, как ты. Еще хромает, но отправился в загон, посмотреть, как там живность без него. Крепкий старик. Говорит, служил в морской пехоте.
— Во Вьетнаме?
— В Корее.
Они обернулись. Дверь открылась, и в комнату, прихрамывая и опираясь на палку, ввалился хозяин.
— Пахнет вкусно.
Он неловко опустился на стул во главе стола. Алекс подала нагруженную с верхом тарелку, и старик, пробормотав короткую молитву, принялся за еду. Некоторое время все трое ели молча, потом Бен спросил насчет пикапа под навесом.
— Сможешь поставить на ноги — бери, — ответил Райли. — Я тебе вот что скажу. Там, под навесом, если откинешь брезент, еще один грузовичок стоит. Двигатель сдох давно, но стартер, по-моему, в порядке. Стоит попробовать.
— Проверим.
Старик потянулся к шкафчику и достал с полки бутылку с чистой, прозрачной жидкостью.
— Всегда выпиваю после еды. Вы со мной? — Он вытащил пробку и плеснул понемножку в три кружки. Две подтолкнул через стол, одну взял себе. — Хороша. Сам гнал.
Бен пригубил зелье, которое, судя по вкусу, было раза в два крепче скотча.
— Напоминает потин. Ирландский самогон.
— Знавал я одного парня, — проворчал Райли, — так он свой «додж чарджер» таким заправлял.
Бен одобрительно кивнул. Старик ему нравился: грубоват, но сердце доброе.
— Хочу поблагодарить за то, что разрешили у вас задержаться. Только не надо было спальню мне отдавать. Я бы и в сарае отлично устроился.
Райли поскреб седую щетину на подбородке и печально улыбнулся.
— Там раньше комната Мэдди была. Я туда редко заглядываю. Мэдди бы и сама то же самое сделала да еще порадовалась за вас.
Бен и Алекс переглянулись, но промолчали. Дверь скрипнула, и все повернулись — у порога нерешительно мялась Зои.
— Берите стул, мисс, — пригласил гостью Райли.
Алекс поднялась, вышла из-за стола и принесла сковородку и чистую тарелку.
— Садись, Зои. Поешь.
Зои робко села и придвинула тарелку, которую поставила перед ней Алекс. Бен даже не посмотрел в ее сторону. Поев, старик облизал тарелку и допил самогон.
— Вкусно, черт возьми.
Он откинулся на спинку стула и достал из кармана мятую пачку «Лаки страйк». Бен взял предложенную сигарету, и мужчины закурили.
Зои посмотрела на дешевый пластмассовый телефон, висевший на стене в углу кухни.
— Бен, — несмело спросила она, — можно мне позвонить родителям?
Бен приготовился произнести решительное «нет», но его опередил Райли.
— Телефон не работает, мисс. Уже два года только пыль собирает. Я и не платил по счетам. Мэдди, та, бывало, звонила сестре. А я болтать в эту трубку не привык. По мне, так с человеком надо разговаривать глаза в глаза. — Он ткнул пальцем за плечо. — Ближайший телефон у Германа, за хребтом, миль девять отсюда.
Зои повернулась к Алекс.
— А если с вашего сотового?
— Здесь нет приема, — снова вмешался Райли. — И у Германа тоже.
— Ладно, тогда схожу к Герману. Здесь можно взять лошадь?
— Ты никуда не поедешь, — предупредил Бен и повернулся к затянутому пылью окну — со двора долетел стук копыт.
Высокий смуглый парень с лоснящимися черными волосами соскочил с серой лошади и привязывал ее к ограде.
— Айра, — объяснил старик. — Нашел, должно быть, бычка.
Он встал и захромал к выходу.
Зои прилипла к окну, и Бен, проследив за ее взглядом, сразу понял, в чем дело. Айра был настоящим индейцем, симпатичным, подтянутым парнем лет двадцати трех.
— Запомни, что я сказал, — повторил Бен. — Ты остаешься дома. Нас ищут.
Она промолчала.
— Вот и хорошо. — Он шагнул к двери. — А теперь посмотрим, что там с пикапом.
50
— Только головку сорвешь, — сказала Алекс. — А потом уже не вытащишь.
Солнечный свет, просачиваясь через щели в обветшалой деревянной крыше, ложился яркими полосами на грязный пол, разбросанный повсюду железный хлам, штабеля штакетника, бочонки из-под бензина и мешки с удобрениями. Вверху, на сеновале, царапались и кудахтали куры.
Бен выглянул из-под шасси второго пикапа, который они обнаружили под брезентом. Лицо его, обильно посыпанное рыжеватыми чешуйками ржавчины, блестело от пота. Снять стартер не получалось — проржавевшие болты держали добычу мертвой хваткой.
— Лучше попробуй цепной ключ.
Она подала инструмент.
Бен отложил гаечный ключ и взял цепной. Посмотрев на нее снизу вверх, он не в первый уже раз невольно задержал взгляд. Каштановые, с медным отливом волосы были убраны назад, выбившиеся из-под резинки волнистые прядки добавляли сексуальности. На голом предплечье — рукава Алекс закатала из-за жары — блестела капелька масла. Клетчатая рубашка расстегнута на несколько пуговиц. Она смахнула упавший на глаза локон.
— Механику освоила в ЦРУ?
Алекс усмехнулась.
— Росла с четырьмя помешанными на машинах братьями.
Цепной ключ принес удачу — упрямый болт со скрипом поддался. Отвернув остальные, Бен вылез из-под пикапа, поднялся и моргнул от боли.
Алекс положила руку ему на плечо. Тепло ее пальцев ощущалось даже через ткань.
— Ты все-таки побереги себя. Я тоже могу что-то сделать.
— Ты и так много сделала.
Алекс посмотрела на стартер, тяжелую, ржавую, с торчащими проводами железяку.
— Думаешь, будет работать?
— Посмотрим.
Она взяла стартер, мимолетно, но, как ему показалось, не случайно коснувшись его запястья.
— А я все равно рада.
— Рада? Чему?
— Как бы там ни было и чем бы все это ни закончилось, я рада, что познакомилась с тобой. Рада, что ты поправился. Рада, что стою сейчас рядом с тобой. Я только боюсь, что мы скоро расстанемся.
Бен не ответил. Несколько секунд они стояли молча. Она смотрела ему в глаза, не давая отвести взгляд и как будто открывая перед ним душу. Ее губы слегка приоткрылись.
— Ты ведь одинок, — прошептала Алекс и снова дотронулась до его запястья, но теперь не убрала руку. Бен и не заметил, как их пальцы переплелись. — Я знаю. Вижу. Я ведь и сама чувствую то же самое. Одиночество. Желание быть с кем-то.
Чувствуя, как сердце набирает ход, он погладил ее по руке. У нее была теплая и нежная кожа. Ладонь скользнула выше, к плечу, к щеке… Они подались навстречу друг другу. Алекс сжала его запястье — словно боялась, что он вырвется и отступит.
Они поцеловались — жадно, страстно. Он притянул ее к себе, вбирая тепло ее тела, чувствуя ее руки у себя на спине, вдыхая запах ее волос.
И, пересилив себя, отстранился.
— Не могу.
— Боишься поцеловать меня? — Алекс заглянула ему в глаза. — Мы ведь оба этого хотим. Или нет?
— Да. Да, я хочу. Но этого не будет.
— Почему? Почему? Зачем противиться очевидному? У нас ведь совсем мало времени.
Он не мог найти слов для объяснения. Не мог и думать об этом, даже наедине с собой, даже в самые мрачные моменты.
— Я потерял одного человека, — прошептал Бен. — Близкого человека. Недавно.
Она закусила губу и вздохнула. Погладила его по голове.
— Я видела кольцо.
Он закрыл глаза. Медленно кивнул.
— Хочешь поговорить об этом?
— Она умерла.
— Как ее звали?
— Ее звали Ли.
— Как это случилось?
Бен поднял голову.
— Ее убили.
Произнесенные вслух, слова прозвучали приговором, окончательным и бесповоротным, и его снова объял ужас от осознания того, что все кончилось и ничего уже не поправить и не изменить, что это навсегда. Перед глазами снова раскручивалась та жуткая сцена, бесконечно повторяющийся ролик-кошмар.
