Иван Сербин - Троянский конь
— Вот так, — проговорил негромко Паня. — За секретаршами приехал.
— И чего делать будем?
— Не суетись, — быстро сказал Паня, доставая из-под «торпеды» пистолет и перекладывая его в карман легкой куртки. — Сдадим назад, остановимся метрах в двадцати от поворота. Только встать надо так, чтобы от КПП нас видно не было. Подождем его там.
«Ниссан» принял чуть в сторону, пропуская «шестисотый», затем развернулся и поехал к трассе. Не доезжая до поворота, джип встал на обочине.
* * *Звонок застал Алексея Алексеевича у аэрофлотовских касс, где он покупал билеты на рейс до Рима. Вообще Григорьев не любил летать самолетами Аэрофлота, но сия авиакомпания куда предпочтительнее, если нужно исчезнуть. Такого бардака, как в Аэрофлоте, нет ни в одной другой авиакомпании мира.
Алексей Алексеевич раскрыл мобильник. Звонил Петя Савинков. Был он возбужден до крайности.
— Леша, — причитал Петя, — слушай, срочно нужно шесть с половиной «лимонов» долларов.
— Ну? — спросил Алексей Алексеевич. — А я-то тут при чем?
— Ты говорил, что у тебя есть человек, который покупает картины. — Голос Савинкова дрожал от возбуждения. — Срочно нужно очень большому человеку. Заработаем конкретно, а? Я ему назвал посреднические — пять процентов.
Алексей Алексеевич хмыкнул. Если Петя Савинков говорил «пять», значит, запросил вдвое больше.
— Погоди, — сказал он, занял очередь, напомнил о себе тому, кто «за» и кто «перед», и вышел на стоянку перед зданием аэровокзала. Здесь тоже тусовался народ, поэтому Алексей Алексеевич отошел на угол, где никого не было. — Докладывай информативно. Что за человек, когда надо?
— Понимаешь, он светиться не хочет… Считай, что мне надо. Сегодня. Максимум через два часа. На пару дней. Верну с процентами, само собой.
— Тебе не дам, Петя. Без залога? И речи быть не может. Верни «Данаю» — получишь деньги. Будем считать, что я вношу денежное обеспечение твоим голландцам. Не вернешь деньги — потеряешь полотна. По-моему, справедливо. Либо назови клиента.
Петя подумал. С одной стороны, называя клиента, он рисковал посредническими процентами. С другой — не хотел отдавать «Данаю» и не очень привык доверять людям.
— А ты меня не кинешь?
— Петя, — сурово сказал Алексей Алексеевич, — если ты мне не доверяешь, говорить нам не о чем.
— Ладно. Хорошо. Это Козельцев. Владимир Андреевич. Слышал о таком?
— Конечно. — Алексей Алексеевич сделал вид, что задумался. — А почему он свои деньги не возьмет? Он же богатый?
— У него все бабки в безнале. Чтобы снять, понадобится время. Пара дней. А обстоятельства придавили капитально.
— Ладно, я поговорю, — пообещал Григорьев. — Но твой Козельцев понимает, что сумма большая и проценты с него потребуют соответствующие?
— Какие?
— Ну, учитывая, что деньги нужны через два часа… — Алексей Алексеевич выдержал подобающую паузу. — Процентов двадцать пять. Да плюс твои пять. Вот и считай. Позвони ему, а я пока созвонюсь со своим человеком, все уточню. Как поговоришь, стукнись ко мне на мобильный.
— Хорошо, позвоню.
В трубке запищали гудки. Алексей Алексеевич улыбнулся. Димин план разыгрывался как по нотам. Даже приятно становилось. Наверное, подобные ощущения испытывает первая скрипка в превосходно слаженном оркестре. Захотелось совершить какую-нибудь диковинную глупость. Например, заорать. Но вместо этого Алексей Алексеевич набрал телефонный номер.
— Это Григорьев, — сказал он. — Козельцев ищет деньги. Попросил шесть с половиной «лимонов». Я сказал — двадцать пять процентов. Плюс посредник с него слупит процентов десять. — Он выслушал указания, усмехнулся. — Хорошо. Понял. Буду ждать.
Алексей Алексеевич подошел к широкому витринному окну вокзала, заглянул внутрь, проверяя, не прошла ли очередь. Запиликал зуммер телефона. Григорьев поднес трубку к уху.
— Григорьев.
— Леша? Это Савинков. Козельцева устроили бы двадцать пять процентов и пять наших. Он предлагает встретиться.
— Петя, я созвонился со своим приятелем. Он может дать деньги. Условия такие: тридцать процентов. Сумма, покрывающая долг, выставляется на депозит на нужную моему знакомому фамилию. — Алексей Алексеевич увидел через стекло, что очередь подходит, и поспешил в зал. — И учти, он согласился только потому, что Козельцев — известный и уважаемый человек. Если условия устраивают, через час он может подъехать. Пусть Козельцев решает. Только ответ нужен в течение пяти минут.
Алексей Алексеевич подоспел к кассе как раз вовремя. Выкупил билеты, вышел на улицу и отошел на угол. Ему еще предстояло дождаться «состоятельного знакомого». Ровно через пять минут Савинков позвонил снова:
— Леш, он согласен. Просит встретиться с ним в половине четвертого у Курского вокзала.
— Хорошо, — ответил Алексей Алексеевич. — Только пусть Козельцев заглянет в банк и выставит деньги на депозит. Сумму он, я надеюсь, посчитать сможет?
— Конечно. Как фамилия твоего знакомого?
— На мою пусть выставит. Этот знакомый… он мне доверяет.
— Что… Такие суммы?
— Петя, ну не все же такие, как ты. Встречаются и порядочные люди. — Петя засмеялся неуверенно, не зная, как реагировать на последнее замечание. — Шучу. Все. До встречи. В половине четвертого встречаемся у Курского вокзала.
— Лады. Я сам, наверное, не приеду, но Козельцева-то ты знаешь в лицо?
— Знаю. Ты, главное, мой атлас прислать не забудь. От пяти процентов — половину. Сто пятьдесят тысяч.
— Конечно, Леша. Нет вопросов. Подъезжай в любое время.
— Договорились.
Алексей Алексеевич отключил телефон, сунул в карман. Его «приятель» подъехал через десять минут на роскошном «Файрберде» бутылочно-зеленого цвета. Оказался он вполне солидным мужчиной, лет сорока, в отменном костюме, при шикарном галстуке, двухсотдолларовой сорочке, золотых запонках, булавке с крупным брюликом и массивных золотых часах. Кроме того, «приятель» обладал выдающимися в плане ширины плечами, борцовской шеей и могучими руками. Нос у мужчины оказался приплющен. Григорьев подумал, что Вячеслав Аркадьевич мог бы подобрать кого-нибудь и поинтеллигентней. Не на разборку все-таки едут. Хорошо хоть стрижка «ежиком» отсутствовала.
— Боксер, — представился мужчина и улыбнулся вполне обаятельно.
— А по имени? — Григорьев протянул руку. — Не называть же мне вас погонялом при солидном-то человеке.
— Николай, — ответил Боксер, пожал руку, указал на соседнее сиденье. — Садитесь, Алексей Алексеевич.
— А моя машина?
— Я вас потом обратно привезу. Так «папа» сказал.
— Хорошо. — Григорьев забрался на переднее сиденье. — Деньги при вас?
— Конечно. На заднем сиденье.
— Тогда поехали. Мы должны быть на Курском в половине четвертого.
— Так еще полтора часа.
— Заедем перекусить куда-нибудь. У меня с самого утра маковой росинки во рту не было, — признался Алексей Алексеевич.
— Ладно, — послушно кивнул Боксер. — «Папа» сказал вас слушаться.
— Вот и хорошо. — Алексей Алексеевич пристегнул ремень безопасности. — Тогда поехали.
* * *Первым появился знакомый «Форд». Борик заметил иномарку, гыкнул шумно, ткнул Паню в плечо.
— Глянь, братан, Витек прискакал. — Он моргнул фарами.
«Форд» остановился прямо на дороге.
Паня выбрался из салона, подошел к иномарке. Водитель — Витя-Черепаха — опустил стекло.
— Здорово, братела.
— Здорово, Витек. Ты чего это здесь?
— Да тачку пасу. Черный «шестисотый». Вадим поставил приглядеть, а я ему ночью «маяк» под днище прилепил. — Черепаха оглушительно зевнул. — Этот баран даже не проверяет, что у его тачки под пузом висит. Ты прикинь. А если бы это бомба была? Он бы уже пару часов на райском курорте загорал. За счет нашего профсоюза, — Черепаха усмехнулся. — А вы-то тут чего делаете?
— Двух коз ищем. Вадим не звонил про это?
— Звонил. Сказал, если мой клиент на дачу поедет, сразу скинуть адрес ему на мобилу.
— Ну так кидай. Скажи, пусть не волнуется, мы тоже здесь, сейчас девчонок зацепим реально и привезем.
— Лады. — Черепаха достал телефон, принялся названивать Вадиму. Доложился, выслушал указания, закрыл трубку, бросил на соседнее сиденье. — Вадим просил охранника с собой прихватить.
— На хрена? — не понял Паня.
— Братан, он мне не докладывает.
— Ладно. Надо — сделаем. — В этот момент на дороге появился «Мерседес». — О, а вот и наш клиент.
«Шестисотый» остановился. Дорога была широкой, но не настолько, чтобы на ней разошлись сразу три иномарки. Да еще Борик поставил машину так, чтобы занять чуть ли не полторы полосы. «Шестисотый» — тачка широкая. Машина поуже прошла бы, приняв чуть на обочину, а вот «Мерседес» — нет. Как ни старайся.
