Владимир Гриньков - Человек с двойным дном
В последних словах Ныркова сквозило уважение.
– Так что и в Африку – он это хоть сегодня обеспечит, – сказал Нырков. – Ему это – как вот так сделать…
Щелкнул пальцами.
Ожидающий в отдалении официант тут же сделал стойку. Корнышев остановил его жестом. Это не тебе, мол, ты расслабься.
Нырков тем временем уже освоился в новой обстановке и поглядывал вокруг с интересом.
– Надо же! – приговаривал он едва слышно. – Какие люди здесь! Слав, ты посмотри!
Корнышев посмотрел. Знакомых лиц он не увидел.
– Все они из телека! – не унимался Нырков. – Вон министр этот… Ну, который все время против американских окорочков… А вон тот по бизнесу… Сотовая связь… То ли МТС, то ли «Вымпелком»… А вон футболист… Ты футбол смотришь?
– В Африке? – вопросом на вопрос ответил Корнышев.
И тогда Нырков оставил его в покое.
По небу плыли облака, такие красивые, будто их нарисовал затейливый художник. Искрилась близкая вода. Мчались к берегу два аквабайка, и казалось, что наперегонки. Только Ныркова эта идиллическая картина нисколько не занимала.
– Быстрее бы свалить отсюда! – сказал он. – Если у него там ранчо, как он говорит, тогда точно не найдут.
– А выбраться из России мы сможем без проблем? – спросил Корнышев, задумчиво глядя вдаль.
– Если Левочкин захочет, он это сделает, – убежденно ответил Нырков. – Возможности у человека колоссальные. Ты даже не представляешь, Слава, как они живут, эти люди. У них свои корабли есть, свои самолеты… Левочкин, когда за бугор летит, его на «Майбахе» подвозят прямо к трапу. И никто не проверяет толком. В одной стране живем, но у нас одна граница, а у них – другая.
Аквабайки домчались до причала. Теперь можно было рассмотреть гонщиков. Молодые мускулистые парни в спортивных трусах и спасательных жилетах. Один остался с аквабайками, второй пробежал по причалу, направился к террасе, поднялся по ступеням и подошел к столику, за которыми сидели Корнышев и Нырков.
– Нас прислали за вами, – сообщил он. – Идите за мной. Вас ждут.
И Корнышев только теперь догадался, что все это время за ними внимательно присматривали. Потому что как иначе этот гонщик мог с ходу определить, где их искать?
* * *Аквабайки были двухместные. Корнышеву и Ныркову достались пассажирские места. Прежде, чем отправиться в путь, провожатые заботливо облачили своих подопечных в спасательные жилеты. Предупредили, что держаться надо крепко. И после этого погнали так, что Корнышеву казалось – он по дороге потеряется.
Пассажирам доставалась большая часть брызг, и очень скоро они были мокры с головы до ног.
Сначала было непонятно, куда они направляются, но вскоре впереди по курсу обнаружилась яхта, которая и была, как оказалось, их целью. Она казалась маленькой, но росла в размерах по мере приближения, и в конце концов предстала перед пассажирами аквабайков внушительным белоснежным судном высотой с хороший особняк. В кормовой ее части было что-то вроде причала – низкая, почти вровень с водой, палуба. Аквабайки к этой палубе приблизились, будто прилипли, и Нырков с Корнышевым перешли на яхту, где их уже ждали. Им помогли освободиться от жилетов, а вместо промокшей до последней нитки одежды предложили футболки и спортивные трусы. Вещи были фирменные, известных брендов, и когда гости облачились в них, они уже не казались чужаками на этой дорогой яхте – здесь все были экипированы примерно так.
Корнышева и Ныркова проводили на палубу, где за продолговатым столом, уставленным фруктами и разномастными бутылками, сидела компания расслабленных людей, общим числом человек в десять. Из знакомых Корнышеву лиц здесь были Левочкин и его спутница, остальных он увидел впервые.
– О! – сказал Левочкин, завидев их. – Прошу к столу!
На них обратили внимание. Разглядывали, впрочем, почти равнодушно. Эти люди столько перемещались по миру и столько видели каждодневно новых лиц, что вряд ли чье-то появление могло их сильно удивить.
– Вот тебе, Алекс, будут спутники, – объявил Левочкин, обращаясь к одному из присутствующих, мужчине со стильной испанской бородкой; красивая седина превращала обладателя бороды в благородного дона. – Будут тебя в Африке сопровождать. На охоте подсобят. И будет, с кем водку пить. А то у меня там одни зулусы, блин. Кстати, человек вот недавно только из Африки, – вспомнилось Левочкину.
Только теперь испанский дон заинтересовался Корнышевым.
– Охотиться вам приходилось?
– Да. Местные устроили однажды.
– Расскажите! – попросил Алекс.
Он жил, похоже, мыслями об этой будущей охоте, грезил ею.
– Приехали к озеру, – сказал Корнышев. – Ну, это для африканцев озеро. А так – просто большая лужа. Местные сказали: надо ждать.
– Засада! – догадался дон.
– Вроде того. Мне сказали: кто к водопою первым выйдет, того и бьем.
– А оружие какое? – не унимался седовласый.
Он был как мальчишка, которому предстояли первые в жизни настоящие взрослые приключения.
– «Калашниковы», – сказал Корнышев. – Стволов пятнадцать у нас было.
У корнышевского собеседника брови поползли вверх. Он жил в другом мире, уютном и хорошо продуманном. В том мире все прекрасно устроено и для каждого занятия есть масса недешевых, но очень удобных и красивых инструментов, само обладание которыми – уже предмет для гордости, а уж пользоваться ими – наслаждение. Вот если решил стать, например, охотником – для тебя придуманы и лучшими мастерами изготовлены всякие «зауэры» и «беретты». Ты из такого ружья можешь даже не стрелять, а на стену его повесить – до того хорошо! А тут – «калашниковы», пятнадцать штук…
Седовласый теперь иначе воспринимал шрамы на лице Корнышева. Только сейчас он что-то распознал в этом человеке. Этот парень в Африку не на сафари летал, купив тур за пятнадцать тысяч баксов. Какое-то дело там было у мужика. Серьезное.
Разговоры за столом стихли. Все смотрели на Корнышева.
– Ну и как? – спросил Алекс. – Пришли звери на водопой?
– Пришли, – кивнул Корнышев. – Всю стаю из «калашей» тут же покосили.
– А кто там был? – уточнил кто-то.
– Львы, – коротко ответил Корнышев.
Над столом повисла тишина.
– И вы лично тоже заработали трофей? – спросил после паузы седовласый.
– Я не стрелял.
– Почему?
– Это не охота. Это убийство, – сказал Корнышев.
Снова возникла пауза.
– Спасибо! – вдруг произнесла спутница Левочкина.
– За что? – не понял Корнышев. – За рассказ?
– За то, что не стреляли.
* * *Поздний завтрак на борту яхты подходил к концу. Компания разомлела. Кого-то клонило ко сну. Тот же Левочкин, например, все чаще клевал носом. Точно, мало ночью спал, а за завтраком не отказал себе в удовольствии выпить. Вот его и разморило. Но он встрепенулся, когда вдалеке показался аквабайк. Ничего не сказал и вообще своих чувств практически ничем не выдал, но внимательный Корнышев заметил случившуюся в Левочкине перемену.
Аквабайк примчался к яхте, и вскоре на палубу поднялся парень в спасательном жилете – мокрый, как Нептун. В руке он держал герметично закрытый пластиковый контейнер, похожий на автомобильный холодильник.
– Сюда, сюда, – поманил парня Левочкин.
На визитера смотрели такими же скучающими взглядами, какими совсем недавно встречали Корнышева с Нырковым. Под этими взглядами парень распахнул крышку контейнера и отступил на шаг, давая понять, что свою работу он выполнил.
– Посмотри, что там, – предложил Левочкин своей спутнице.
Той самой, которая недавно благодарила Корнышева за неучастие в убийстве.
Все поняли, что готовится сюрприз. Девушка, улыбаясь, подошла к контейнеру, заглянула в него и сказала:
– Ой!
Даже ладони прижала к лицу. Так ее взволновало увиденное. Запустила руку в контейнер и достала круассан. Аппетитный. Свежий. Даже на вид вкусный.
– Из Парижа! – сказала девушка. – Из той самой булочной! Я угадала?
Левочкин улыбнулся ей сдержанной улыбкой волшебника, для которого нет ничего невозможного.
Девушка обвела взглядом присутствующих. Никто ничего не понимал. Требовались пояснения.
– Я три года прожила в Париже, – сказала девушка. – Работала в модельном агентстве. А напротив моей квартиры, через дорогу, была булочная. И я раз в месяц, по тринадцатым числам, покупала там вот эти круассаны. Ну, сама себе такой счастливый день сделала – тринадцатое. Баловала, словом. И вот я вчера вечером про круассаны вспомнила, Олежке рассказала, поплакалась ему, что давно их не ела и вкус уже забыла. А он за одну ночь все организовал.
Всплеснула руками. Поцеловала благодарно Левочкина.
Нырков выразительно посмотрел на Корнышева. Мол, я же тебе говорил, что для этого человека нет ничего невозможного.
Круассаны прямо из Парижа? Пожалуйста. Так что и с Африкой все получится, конечно же.
* * *Во второй половине дня отправились восвояси. Корнышев и Нырков оказались в разных машинах. Обнаружив это, Святослав испытал такое чувство, будто лишился близкого родственника. Было одиноко. Он действительно сроднился в эти дни с Нырковым, словно у них на двоих теперь одна судьба.
