Сергей Кулаков - Квант безумия
Нельзя было терять ни секунды. Сейчас сюда сбежится весь гарнизон. Генерал наверняка погиб, а если даже остался жив, долгое время ничего не сможет вспомнить. Может быть, случившееся сочтут попыткой самоубийства. Надо хоть частично замести следы.
Роман уложил использованный шприц и пустые ампулы обратно в коробочку, сунул ее за пазуху. Поставил кресло на место.
И тут же вспомнил, что у генерала связаны руки. Те, кто его найдет, сразу догадаются, что дело нечисто – не сам же он себя связал. Бросятся наверх, найдут оглушенного, связанного ординарца… Тут уж и дурак поймет, что здесь побывал чужой. Все, к черту эту суету, толку с нее уже нет. Надо срочно уходить. В окно, затем в переулок, через забор и к лесу…
Роман выскочил к лестнице и побежал вниз, надеясь, что успеет выбраться незамеченным через окно.
И тут, не успел он одолеть последних ступеней, распахнулась входная дверь и на него бросились люди в черной спецформе, в масках, с автоматами на изготовку – те самые!
– Стоять! – рявкнул один из них.
Роман в прыжке ударил его ногой в грудь. Тот отлетел к стене, с грохотом отбросив автомат. Влетевший следом за ним боец направил на Романа ствол автомата, но тоже был отброшен назад ударом ноги.
Все происходило очень быстро, Роман даже не успел достать пистолет.
В дверь уже лезли другие бойцы, которым упавшие мешали войти. Роман видел, что уйти через первый этаж он не сможет. Надо попробовать через второй.
Он кинулся назад, отчаянными прыжками взбегая по лестнице наверх и на бегу доставая пистолет. По сути, второй этаж – тупик. Но все же можно было попытаться выпрыгнуть в окно на теневой стороне и «огородами» добежать до забора. Там, в ночном поле, он будет иметь преимущество. Только бы вырваться из дома, который превратился в западню…
Позади раздался какой-то хлопок, и Роман, уже достигший лестничной площадки, почувствовал, что его словно схватили за руки и за ноги. Он дернулся и вдруг упал помимо своей воли.
И уже на полу увидел, что весь опутан прочной нейлоновой сетью.
Он вслепую разрядил обойму в сторону входа, чтобы задержать преследователей, выпустил пистолет и потянулся к ножу. Сеть руками не разорвать, будь ты хоть сам Геркулес, но ножу она поддается хорошо… Но руки запутались в ячейках, и он никак не мог нащупать рукоятку ножа. А по лестнице уже бежали люди в черном. Роман еще лягнул кого-то в колено – и сбил с ног, – нашел наконец рукоятку и потянул было нож из ножен, но тут его ударили по голове чем-то тяжелым раз, другой, – и он потерял сознание.
4 мая, Ленинградская область, утро
Роман с трудом открыл налитые кровью глаза.
Сначала он ничего не мог разобрать – только какая-то черно-серая пелена со светлой полосой поперек.
В голове тяжело шумело, лицо, виски, шея, уши были словно залиты свинцом.
Он попробовал шевельнуть руками – и не почувствовал их. То же было и с ногами – будто их вообще не было. Боли, впрочем, он не ощущал. Только как-то нехорошо сдавливало горло.
Понемногу он начал разбирать, что перед ним находится какая-то дверь и обшитые толстой доской стены. И щель над дверью, сквозь которую просачивался свет извне.
Похоже, свет был естественного происхождения. Значит, уже утро. Долго же он был без сознания.
Роман попытался осмотреть себя. Но голову на странно одеревеневшей шее не удавалось наклонить вниз. Что за черт? И почему он не ощущает рук и ног?
Роман дернулся – и вдруг ему показалось, что он начал качаться вперед-назад. Дурацкое чувство. При этом в висках зашумело, будто от сильного прилива крови.
Он дернулся еще раз. Снова такое же нелепое раскачивание. И гулкий шум в ушах, будто он погрузился на огромную глубину…
И только изогнувшись и глянув, наконец, на свои ноги, Роман понял, что с ним происходит.
Он висел головой вниз на железной балке. Все тело его было плотно обмотано сетью и поверх сети – прочным нейлоновым шнуром. Оттого-то он не мог даже слегка двинуть руками и ногами.
Больше всего он напоминал сейчас гусеницу в коконе. Так же, как она, он был лишен возможности двигаться, и так же, как она, был совершенно беззащитен.
Интересно, долго он так висит? У него не было опыта подобных ощущений, но по тяжести в щеках и носоглотке он мог догадаться, что болтается головой вниз не меньше часа.
И как долго ему еще находиться в таком положении? Скоро он снова потеряет сознание – уже от прилива крови к голове, и по той же причине неизбежно умрет. Это что, такой способ казни?
Не похоже.
Те, кто пленил его, наверняка не желают пока его смерти. Если бы хотели убить – убили бы еще в доме. Не стали бы выстреливать в него сетью, а прошили бы очередью из автомата.
Но ему сохранили жизнь. Пока. Значит, на то были основания. И скоро он узнает, какие.
Послышался звук шагов. К двери подходили какие-то люди.
Роман прикрыл глаза, решив сделать вид, что он все еще находится без сознания.
Дверь распахнулась, в лицо ему ударил поток света, показавшийся ярко-красным сквозь набухшие кровью веки. Судя по звукам, его обступили три человека.
– Еще не очухался? – спросил чей-то грубый голос.
– Должен бы уже… – ответил другой.
– Может, сдох? – предположил первый.
Роман уловил нотку озабоченности. Ага, значит, смерть его им нежелательна.
– Да нет, Сом, вряд ли… – отозвался второй. – Он висит-то всего минут сорок. Просто еще в отключке.
– Смотри, Краб, мне пока эта гнида живой нужна, – сказал Сом. – Приведи-ка его в чувство…
Интонация и терминология Сома Романа не утешили. Похоже, жить ему осталось недолго. Худо.
– Э-э… – сказал Краб и несколько раз стукнул носком ботинка Романа по лбу. – Пора вставать.
Удары гулким эхом отозвались в наполненном болью черепе. Роман почувствовал, что он снова беспомощно раскачивается взад-вперед. Ну, гад, доберусь я до тебя…
– Тише ты, – пробасил Сом. – Совсем добьешь… Вон, морда вся кровью налилась. Как бы сосуды не полопались. Может, правда, сдох?
– Зрачки ему проверь, – посоветовал третий голос.
– Вот сам и проверь, – огрызнулся Краб.
– Рыжий, проверь, – приказал Сом.
Кто-то раскрыл веки Роману. Как Роман ни старался, но глаза машинально отреагировали на яркий свет.
– Да он в порядке, – сказал Рыжий. – Вон, зрачки двигаются. Прикидывается, падла.
– Открой глаза, будь мужиком, – сказал Сом, присев возле Романа на корточки. – Какого хрена прячешься?
Роман открыл глаза и увидел перед собой какую-то жуткую рожу с глазами на подбородке и толстыми губами на лбу.
– Ну что, попался, шустрик? – спросил Сом.
Роман молчал, решив сделать вид, что от прилива крови он не может говорить. Что бы там ни было дальше, ему нужно вести свою игру. Хотя бы столь жалкую, как эта. Но не идти у них на поводу. Им только того и надо – для того и подвесили, связав по рукам и ногам, чтобы он был перед ними совершенно беспомощен.
– Тебя как зовут? – спросил Сом.
Роман просипел что-то неразборчивое. Быстро же он оказался в шкуре генерала Беляева. Тот, правда, был накачан пенатолом натрия. Но ничего, если потребуется, то вколют и ему, ведь коробочка с ампулами наверняка теперь у них. Хотя такого добра достать – проще простого. И без всяких гуманных заморочек.
– Ладно, – кивнул Сом. – Это мы и так знаем. Капитан Морозов, Главное разведывательное управление. Когда-то был человеком. Теперь самая обычная сволочь. Тварь продажная.
– Ты, что ли, меня купил? – не выдержал Роман.
Голос повиновался ему с трудом, но все-таки слова выходили еще свободно. Что ж, поговорим.
Он уже понял, как надо вести себя с этим человеком, чтобы хоть на йоту изменить сложившуюся, практически безвыходную ситуацию в свою пользу. План, конечно, хлипкий, но надо попробовать, другого варианта все равно нет и не будет.
– О, смотри-ка, заговорил, – ухмыльнулся Сом. – Да еще огрызается. Ты зачем генерала убил, гад? То, что допрашивал деда, – ладно, у тебя работа такая, но в окно зачем было выбрасывать?
– Он сам выбросился…
– Ах, сам! Значит, невмоготу было терпеть. Ну ты садист. Невинного человека угробил…
– А ты мало невинных убил? – глядя в перевернутое лицо Сома, прохрипел Роман. – Сколько людей вы на дачах положили ни за что…
– Все эти люди заслужили смерти, – мрачно возразил Сом. – Это и не люди вовсе, а так, падаль, гниль, которая не заслуживает того, чтобы жить. А тебе что, жалко дружков твоих, ворюг-банкиров, педиков жирных, ободравших страну до нитки?
– Они мне не дружки… Но ты не судья и не господь бог, чтобы приговаривать их к смерти. Да и кроме них вы убили не один десяток охранников. Они-то перед вами чем провинились?
– Раз охраняли с оружием в руках своих хозяев, значит, знали, на что шли. А собакам – собачья смерть.
– А ты разве не такая же собака, состоящая на службе у своих хозяев?
– У меня нет хозяев! – прорычал Сом. – Я Родине своей служу.
