Сергей Самаров - Умри в одиночку
Уснули оба сразу, потому что усталость накопилась, а ночью и утром выспаться не удалось, и вообще они могли заставить свой тренированный организм засыпать, когда в этом была необходимость. И проснулись от звука тракторного двигателя. Бекмурза выехал от двора, где поставил трактор младший сержант Мишка Игумнов.
– Будем готовиться? – спросил, потягиваясь, полковник Доусон.
– У русских есть на этот счёт поговорка: нищему собраться – только подпоясаться… Можем поспать до приезда трактора.
– Это даже хорошо… – полковник на бок повернулся и впервые, возможно, за много дней пребывания в Чечне подставил Берсанаке спину.
Однако Берсанака понимал, что Док не проникся к нему внезапным доверием. Просто полковник тонко чувствует ситуацию, чувствует, что в этом доме Берсанака не посмеет нанести удар в спину. Это было бы оскорблением хозяина, которого Берсанака очень уважал.
Они благополучно проспали ещё почти час до того времени, когда приехал трактор. Дедушка Саламбек, как и было договорено, вышел навстречу и распахнул ворота своего двора. А в тележке стояло два поддона кирпичей, сложенных вручную, и лежало пять мешков цемента. Всё это выгружали во двор к Саламбеку двое рабочих, один из которых слегка прихрамывал. Бекмурза оказался парнем сообразительным и даже это предусмотрел. Правда, прихрамывал он не на ту ногу, что Док, но не ломать же для сходства парню вторую нижнюю конечность. Да и кто обратит внимание, на какую ногу хромал и на какую будет хромать рабочий…
Рабочие тележку разгрузили быстро, попили воды, кувшин которой вынес Бекмурза, наблюдающий за работой и дающий ценные указания, и приступили к разборке старого забора. Здесь им уже помогали ломы и кувалды, принесённые тоже Бекмурзой. Старый забор легко рассыпался, и камни грузили в тележку. Вся эта работа заняла почти три часа. Берсанака с полковником наблюдали за действиями рабочих, стараясь уловить их манеру передвижения и походку. В этом для опытных людей ничего сложного не было.
Когда работа уже к концу подходила, Берсанака вытащил из рюкзака бутылку водки, ловко и незаметно снял пробку, растолок несколько таблеток клофелина и засыпал в бутылку. Клофелин растворялся легко, тем не менее Берсанака долго взбалтывал смесь, чтобы незаметно было ни единой нерастворившейся крупицы. И отнёс бутылку на кухонный стол, где дедушка Саламбек уже приготовил для рабочих обед.
Загрузка тележки камнем прошла быстро. Саламбек пригласил рабочих к себе. С ними вместе и Бекмурза зашёл. Сидели они на кухне, а Берсанака с Доком Доусоном из своей комнаты слушали неторопливый разговор и ждали момента. Но ждать пришлось недолго. Скоро слова разговаривающих стали совсем несвязными. А ещё через пару минут Бекмурза постучал в дверь…
Уснувших рабочих занесли в комнату, Берсанака с Доком Доусоном сначала хотели раздеть их, но одежда оказалась вполне схожей по внешнему виду – одинаковые камуфлированные костюмы, которые различались только покроем и количеством функциональных карманов. Но покрой рассмотреть издали практически невозможно.
– Можно отправляться… – решил Бекмурза.
– Оружие… – напомнил Берсанака.
Дедушка Саламбек принёс старое, истёртое до дыр одеяло, в которое завернули автоматы со снятыми магазинами. Старик туда же лопату сунул так, чтобы торчала снаружи – для маскировки. Берсанака остался доволен. Сначала Бекмурза вынес рюкзаки и просто забросил их в тележку. Потом вышли, слегка пошатываясь, старательно изображая пьяных и при этом имитируя походку рабочих, Берсанака с Доусоном. Берсанака на крыльце остановился и обернулся:
– Спасибо тебе за всё, дедушка Саламбек. Твой погибший внук был таким же, как ты, – настоящим мужчиной. Я не удивляюсь, потому что дедушка всегда был для него примером для подражания. Неси…
Этот последний штрих Бекмурза придумал. Смысл простой: они не уезжают второпях, не бегут. Они даже выпрашивают у старика бутылку на дорогу. Старик сходил в дом, вышел и передал Берсанаке бутылку водки.
Теперь можно было ехать. В тесную кабину трактора забрался Док, старающийся хромать поменьше. Берсанака устроился в кузове на куче камней и двумя руками вцепился в борт, чтобы не вылететь из тряского транспортного средства. Бекмурза был всем известен как любитель экстремальной езды на тракторе, и потому он погнал по улице села на предельной девятой скорости. Сначала дорога была прямая, и только в самом конце следовал поворот, а за поворотом уже следовал спуск к ручью, перед которым село кончалось. До поворота оставалось совсем немного, и Берсанака уже намеревался оглянуться через плечо, чтобы взглядом попрощаться с оставшимися на вершине холма спецназовцами. За поворотом холм уже не будет видно.
Выстрела не слышал никто. Только трактор вдруг заглох, прокатился по инерции ещё пару десятков метров и остановился. Чувствуя недоброе, Берсанака прихватил завёрнутое в одеяло оружие и рюкзаки, выпрыгнул из кузова. Тут же выпрыгнул из кабины полковник и трактор вокруг обошёл, чтобы его двигателем закрыться от взглядов с холма. Бекмурза ещё на несколько секунд задержался, не понимая, в чём дело. Потом и он выпрыгнул, тоже двигатель обошёл и поднял боковую стенку капота. Но тут всё стало понятно, и искать поломку уже надобности не было. Вторая пуля, пробив капот, ударила в двигатель и не срикошетила, а что-то там пробила.
– Вот лупит… – с восхищением сказал Берсанака. – «Крупнокалиберка»…
Оружие тут же увидело свет, рюкзаки оказались за спинами, и всё это под прикрытием тракторного двигателя и большого тракторного колеса.
– Бежим с нами… – сказал Берсанака Бекмурзе. – Теперь тебя достанут…
– Ударь меня прикладом… – посоветовал Бекмурза. – Вы меня просто захватили в доме старого Саламбека… Я был заложником… Ничего не докажут…
Берсанака просьбу выполнил со всей ответственностью. Удар был резким и жёстким, прямо в лоб. Бекмурза упал сразу – и сознание потерял, кажется, непритворно.
– Бежим…
Гайрбеков первым бросился к углу дома, который способен был их скрыть. Он хорошо знал, что снайперская винтовка при стрельбе по бегущему, да ещё и петляющему человеку становится почти бесполезным оружием, а для стрельбы из автомата уже слишком далеко. Тем не менее автоматные очереди всё же раздались, стреляло сразу много людей, не менее трёх десятков стволов, и некоторые пули ложились неподалёку.
Перед поворотом, не слыша шагов бегущего полковника, Берсанака оглянулся и увидел, что Доусон отстал и на бегу прячет в рюкзак аэрозольную тубу с препаратом. Поливать препаратом здесь можно было только Бекмурзу, как понял Гайрбеков.
– Зачем ты?.. – спросил он уже за углом, когда и Док тоже стал недосягаемым для выстрелов снайпера.
– Он слишком много знал…
– Он не предатель по духу.
– Ты же не пощадил Гойтемира…
– Я спас Гойтемира… Окажись на его месте ты, я не стал бы стрелять…
– Почему?
– Подумай сам…
– Не понимаю… – пожал плечами полковник, переходя на шаг. – В чём разница?
– Разница в том, что мне сюда ещё возвращаться и искать людей, которые меня поддержат. Мне нельзя возвращаться туда, где меня никто не будет поддерживать… Ты поступил глупо…
– Я ошибся… – просто признался Доусон, не желая портить отношения. – Но уже ничего не исправить. Ты ведь тоже ошибся, когда послал Бекмурзу на разведку…
– Да, и я ошибаюсь… Иногда…
– Но почему бы ты не стал меня добивать?
– Ты не гордый… Тебе легко было бы приспособиться к жизни за решёткой… Прогнёшься – и выживешь… А он прогибаться не умел…
– Да, я живучий… – согласился Док…
* * *Они покинули село быстрым шагом, иногда переходя на лёгкий бег. На улице не было ни души. Только у последнего дома стоял седобородый, но ещё крепкий, а значит, не слишком старый человек и приветствовал их поднятой рукой. Берсанака не знал этого человека, но в ответ приложил руку к груди, поблагодарив за приветствие. При этом даже непонятно было, кого человек приветствует. Он наверняка слышал активную стрельбу и понял, что стреляют издалека. Следовательно, перед ним были люди, в которых, скорее всего, и стреляли. Сейчас любая из воюющих сторон носит камуфлированную одежду, и отличить второпях федерала от его противника невозможно. Но человек приветствовал их, понимая, что они гонимые. И, скорее всего, сочувствовал им.
Но на задержку времени не было. Берсанака с полковником Доусоном пересекли короткий каменный мост, стоящий здесь уже не менее пары веков, и сразу свернули в лес, покрывающий склон холма. Южный склон, который уже лишён снега и где можно пройти, почти не оставив следов. Этот путь вёл в сторону от дороги, ведущей в районный центр, куда хотел бы попасть Док. Но прямой путь далеко не всегда быстрее приводит к цели, как считал Гайрбеков. И потому он путь выбирал особо. Нельзя было не только оставлять следы. Нельзя было показывать, куда они направляются…
![Сергей Калашников - Последний полёт Баклана [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
