Андрей Воронин - Слепой. Тост за победу
Завхоз возился долго, и Потапчук в один прекрасный момент вышел в приемную, чтобы хоть немного перевести дух.
Генерал бегло проанализировал события прошедших недель и быстро пришел к выводу, что успешно проходили только те операции, которые не планировались и не обсуждались вслух в его кабинете.
Впрочем, теперь этот вывод был уже запоздавшим. Вот если бы Потапчук сделал его хотя бы неделей ранее… Тогда многих проколов удалось бы избежать.
— Да, Глеб, так опростоволосился я, старый дурак! — изрек он.
— Не волнуйтесь, Федор Филиппович, мы все опростоволосились, — попытался успокоить его Слепой. — У меня вот другой вопрос будет. Как случилось, что этот отставной чекист Никитыч вдруг стал оружейным бароном?
— А вот так и случилось. Но здесь очевидно другое. Он — фигура несамостоятельная, это ясно. То есть, скорее всего, этот тип просто работал на какого-то из действительно сильных игроков мирового рынка. Выполнял свою роль и получал неплохую зарплату.
— Может, есть какие-то предположения?
— Предположений, Глебушка, всегда навалом, а толку… Мы установили контакты завхоза с кем-то из заграницы, но вот конкретизировать… Конкретизировать пока не получается.
Это сложное слово явно далось ему с трудом. Но генерал справился.
— Ну что ж, может, Правдин нам сможет поведать что-то интересное? — Слепой решил не терять оптимизма.
— Жди и надейся. Кстати, что-то эти ребята задерживаются. Надо бы мне самому их побеспокоить.
И он уже собрался было связаться с командиром оперативной группы, отправленной на задержание «великого учителя». Но как раз в этот момент сотрудник сам вышел на связь.
Глеб заметил, как лицо Потапчука помрачнело.
* * *Правдин снова потянулся к бутылке и на этот раз налил уже полную рюмку. Трясло его действительно не по-детски.
«И какого рожна? — думал он. — Какого рожна я вообще ввязался в эту историю? Любочка, если бы ты была жива, то… Эх, как же мне не хватает твоей рассудительности!»
Он думал, что 31 августа станет днем его триумфа. Но теперь Правдин понимал, насколько он ошибался. На самом деле эта дата будет выгравирована на его могильной плите. Если, конечно, такая плита вообще появится — в чем он сильно сомневался.
Телеэфир, раскрутка на всю Россию, интервью, толпы новых поклонников… Получив этот дар от своих благодетелей, Правдин был вне себя от счастья. И думать о том, что его просто используют, целителю совсем не хотелось. Хотя это было очевидно даже для ребенка.
«Используют и выбросят, — подумал он. — Как гондон».
Правдин даже не знал, зачем он понадобился этим неведомым личностям. Он не имел ни малейшего представления о том, в какую историю его втянули, в чьей игре он стал пешкой. И от этого целителю становилось еще более страшно.
Он сидел на кухне своего холостяцкого особняка, продолжая беседу с початой бутылкой. На грустные думы его навел этот выскочка-конкурент, который взялся непонятно откуда. Кураторы обещали быстро с ним разобраться, но…
Это опять новые трупы, новая кровь. И новая зависимость от кураторов.
Хотя… куда уже больше? Особенно если вспомнить про целую вереницу убийств. Да, все они были совершены не руками Правдина, он формально оставался как бы ни при чем. Однако за соучастие в таких преступлениях тоже положен срок, причем не маленький.
Правдин чувствовал, что влип с головой. Пока он нужен этим загадочным товарищам, они охотно решают его проблемы — разумеется, своими методами. А когда он перестанет быть нужен, и сам станет проблемой… Тогда эта проблема также будет решена. Все теми же обычными для них методами.
Ему не давал покоя вопрос: что же такое произойдет 31 августа? И зачем им понадобился он, скромный шарлатан Правдин?
И что теперь, спрашивается, оставалось делать? Бежать? Нет, это совсем не вариант. Они и на Северном полюсе найдут, это ж ясно. Попытаться с ними договориться? Фу, какие глупости…
— Нет, нет, здесь остается только единственный выход! — прошептал Правдин. — Чистосердечное признание. Может, тогда и… Пусть срок дадут, зато жить останусь.
Он был готов прямо сейчас звонить «куда следует». Даже уже поднес к уху свой андроид. Но потом вдруг осекся.
Обращаться «на деревню дедушке» в этом случае было ужасной глупостью. Надо знать, кому звонить.
Когда-то Правдин слышал о генерале ФСБ Потапчуке. Судя по всему, это был один из самых честных и принципиальных начальников во всем ведомстве.
«Надо завтра найти его телефон, — решил Правдин. — Позвонить, назначить встречу под каким-то невинным предлогом. А там уже и раскрыть все карты. Я смогу успокоить общество, уберу нафиг этот долбаный метеорит. А в ответ попрошу только одного: чтоб меня больше не трогали».
Правдин понял, что такие разговоры лучше вести только с глазу на глаз, и только с человеком, которому ты доверяешь. Ведь тот усатый товарищ — он, скорее всего, тоже родом из этого самого ведомства.
От такой мысли экстрасенсу стало даже немного страшно. А что если он обратится за помощью в органы, а окажется в лапах у этого усатого? Вот кому-то будет потеха!
— Нет, звонить пока рано, — решил он. — Надо сначала все хорошенько обдумать. Собрать информацию, найти верный подход…
Сделать это здесь и сейчас, в половину первого ночи, было попросту нереально. Значит, оставалось только одно — отправиться спать.
— Утро вечера мудренее, — вспомнил Правдин древнюю пословицу. И, не раздеваясь, завалился на софу.
Но как только он сомкнул глаза, его мобильник вдруг затрепетал в конвульсиях.
«И что за мудак мешает мне спать? — не на шутку рассердился он».
На экране высветился номер Василия, одного из ближайших помощников Правдина.
— Иван Викторович? — послышался в трубке робкий голос этого престарелого юноши. — Вы как, в порядке?
— Да, сын мой, я как раз закончил астральный трип, — Правдин с трудом сдержал себя, чтобы не выругаться матом. — А что за нужда заставила тебя беспокоиться?
— Нет, ничего, простите, пожалуйста. Просто… На вашем сайте недавно появилось сообщение, буквально минуту назад. Я увидел и очень испугался.
— Друг мой по расе, отложи свои старые страхи, ибо новым руссам они не к лицу, — ответил Правдин. — И, как говорил наш великий Радомир, утро вечера мудренее.
— То есть ничего страшного у вас не произошло? Уфф, а то я уже так разволновался…
— Пусть волнуются враги, сын мой. А им придется сильно поволноваться, в этом я тебя уверяю.
Разговор закончился. Правдин с отвращением швырнул телефон на журнальный столик и отвернулся к стене. Думать о какой-то очередной ерунде, которая появилась на его сайте, в такой момент жизни ему было недосуг.
Больше всего на свете он мечтал поскорее заснуть. Однако сон упрямо не шел. Телефонный звонок этого придурка все испортил.
Правдин уже не раз зарекался принимать успокоительные таблетки. Тем более, сегодня он успел немного выпить.
Но, тем не менее, снова потянулся к заветной коробочке на журнальном столике. В последнее время прикасаться к ней приходилось практически ежедневно. Нервы не знали успокоения.
Правдин принял сначала одну таблетку, потом решил повторить дозу — чтобы сразу и наверняка. Ерзанье на диване ему уже надоело.
Как правило, препарат начинал действовать постепенно. Но в этот раз Правдин отрубился почти мгновенно. Перед его глазами мелькали самые приятные воспоминания: обросшее травой здание их гарнизонной столовой, веселая Люба в переднике, нарезавшая колбаску для очередного дружеского сабантуя, и он сам, Ванька Правдин, репетирующий роль буржуя для вечера в годовщину Октябрьской революции.
Каким-то остатком рассудка Правдин пожелал, чтобы этот прекрасный, как наваждение, сон никогда не кончался. Чтобы утром не пришлось оставлять его ради этой несносной реальности.
Так оно и случилось. И когда следующим утром бойцы оперативной группы выломали дверь его дома, он ничего не услышал.
* * *— Почему-то мне кажется, что новости об этом надо искать в Интернете, — предположил Глеб. — Думаю, они там уже появились.
Вскоре выяснилось, что он не ошибся. На официальном сайте общества «Новые руссы» красовалось обращение Правдина.
Оно было коротким: «Друзья и соратники! Силой своей ментальной энергии я смог предотвратить катастрофу. Это стоило мне многого, даже жизни. Я истощил себя до конца. Злобный хазарин, притаившийся в облике русского старца, повел против меня войну не на жизнь, а на смерть. Используя сотни подсобных духов, он обесточил мои батареи подпитки. Однако и его не минет час расплаты. Он сам породил тот огонь, в котором сгорит дотла.
Мое сердце уже почти останавливается. Но оно все же радуется за нашу Великую Родину. Враг не смог нас победить. Мне удалось направить его энергию в море, где от нее никто не должен пострадать.
