Леха (СИ) - Закутаев Константин Олегович
В комнату к Алексею Малыгину подселили ещё пару первокурсников‑историков. Оба они были, надо заметить, типичными представителями «ботанической» породы. Прыщавы, щуплы и малоразговорчивы. Оба приехали из близлежащего райцентра, туда же и планировали вернуться. Группа же, как и ожидалось, была подавляюще женской – из двадцати шести будущих историков лишь четверо, включая Леху, были представителями сильного пола. Все парни оказались иногородними, соответственно «общажными». Однако лишь с одним из них, двухметровым баскетболистом Ромой Кабановым, у Алексея сложились приятельские отношения. Может быть, сказалась некая спортивная закваска, а может быть, то, что Кабанов, в отличие от большинства студентов, так же, как и Малыгин, не был вологодским. Приехал учиться из Сыктывкара. Там он выступал за городскую баскетбольную команду. Был самым перспективным игроком, заполучить которого жаждал спортивный факультет местного университета. Однако непосредственно перед подачей документов Роман резко переменил своё решение.
Обязательную медкомиссию абитуриент проходил в городской поликлинике. Дисциплинированно обходя врачей профосмотра, он зашел в последний кабинет терапевта.
Крупная тетка, со скандальными складками на лице брезгливо приняла у него карточку, не удостоив пациента взглядом.
– Куда поступаешь? – наконец спросила она, подняв глаза на уровень одного метра девяносто пяти сантиметров.
– На спортфак… – Рома мялся. Сесть не предложили, и он не знал, куда деть свои безразмерные конечности, – на факультет физической культуры…
– Понятно, – врачиха неприятно осклабилась, – откуда мозгам‑то взяться… Только с мячиком скакать.
Рома вспыхнул, заалев шей, лбом и щеками. Обида подавила эмоции и он, катая желваками, ответил на формальные вопросы. Затем терпеливо дал себя ощупать‑послушать. Когда необходимые врачебные действия закончились, и врачиха подала документы, Кабанов выдал:
– Я вам не дебил! И с мозгами всё в порядке! Я вам всем докажу!
Шарахнув дверью, выскочил из кабинета.
Всё дальнейшее происходило с кинематографической скоростью. Экзамены в Сыке, на физвос на «отлично», затем поездка в Вологду. Абитура. 15 баллов из 15 возможных на истфак. Всё всем доказал. Можно возвращаться в привычную спортатмосферу республики Коми. Вот только новая жизнь и чужой город так понравились Роме, что он принял решение остаться и получать профессию учителя истории.
Как водится, начало первого учебного года состояло преимущественно из масштабных лекционных курсов. Болтание по обшарпанным аудиториям, частые переходы из корпуса в корпус, механическая писанина конспектов и ежедневные тренировки в «Труде» быстро замонотонили новый быт. Уже через месяц двести километров до Ярославля казались Алексею далекой‑далекой родиной. На выходных он ходил на переговорный пункт и, пользуясь тем, что «сожители» уматывали домой, дрых до обеда, пытаясь выспаться впрок. Всем известная поговорка о том, что студент до обеда борется с голодом, а после обеда со сном.
С непривычки стесняясь большого количества девушек, Леха старался часто не выходить на кухню или в коридор, давясь всухомятку батоном с молоком или ещё не закончившимися домашними консервами. Да и готовить, кроме пельменей, он ничего и не научился. Хотя очень сильно пытался. При этих попытках степень готовности блюда определялась степенью залитости электроплиты кипящей водой. Харламов же все выходные отсутствовал – работал охранником в одном из ночных клубов. Кстати, если быть откровенным, то и общага в выходные дни мало чем отличалась от развлекательного заведения. Всенощное бухалово, скрипы‑вздохи изношенных кроватей, пьяные вопли и Линда с «Мало‑мало‑мало огня!» легко и непринужденно создавали декорации районного дня Молодежи. Первокурсники, в силу малого срока учебы, в подобного рода мероприятиях пока не участвовали, но очень хотели. Да и страх «залететь» и, как следствие, вылететь, добавлял дисциплины в неокрепшие первокурсные головы. Конечно, попадались отдельные особи, умудрявшиеся злоупотребить, а точнее нажраться либо в грустном одиночестве, либо в компании таких же перспективных педагогов. Состоялась парочка громких залетов – неумело опохмелившийся «первак» блеванул на семинаре, а бодрая компания будущих физруков разодралась на дискотеке с курсантами школы УИН . В первом случае ограничились внушением и перво‑последним китайским, во втором «физвосников» отчислили по настоянию милицейского руководства – курсанты бой проиграли в виду явного преимущества студентов. Курсантов, в общем‑то, тоже отчислили.
В целом учеба напоминала Лехе некий преподавательский дайджест‑рейтинг. Если лектор оказывался интересным рассказчиком, то и предмет вызывал желание изучения. Например, в принципе не очень динамичная логика в исполнении Бори Шмакова, в прошлом призера молодежного первенства страны по боксу, априори была Малыгину интересна. Тем паче разъяснение теории на примерах Тайсон – Холифилд даже у «ботанических» студенток вызывало веселый интерес. В то же время монотонный бубнеж аспиранта кафедры отечественной истории Саши Гальцева, вчерашнего студента, ни к чему, кроме желания всхрапнуть, не сподвигал. Но на то и учеба, к которой нужно относиться с философским спокойствием.
Тренировки отнимали достаточное количество времени, но, с учетом того, что спортзал находился в 15 минутах ходьбы от общаги, это не напрягало. Скорее наоборот, мотивировало. Во‑первых, возможность вырваться из загаженных помещений общежития и, как следствие, посетить болееменее нормальный душ, во‐вторых, возможность лишний раз пересечься с Харламовым после тренировки и совместно совершить променад обратно. В‑третьих, лехины показатели вселяли уверенность в победу на ближайших областных соревнованиях. Тренер Андрей Сергеевич Краснов сумел, так организовать тренировочный процесс, что присутствовал в спортзале в эпизодической роли небожителя, отдав ежедневную рутину наиболее перспективным своим ученикам. В то же время его появление в зале, веские замечания и очень ценные подсказки вносили необходимую корректуру в подготовку молодых боксёров. Мутные слухи о некоей статусной роли «дяди Андрея» в околокриминальном мире хоть и доходили до начинающих спортсменов, однако лишь добавляли авторитетного веса в, – и без того легендарную, фигуру обладателя кубка СССР. Именно Андрей Сергеевич первым увидел потенциал в ярославском новичке и дал команду Роме Ушакову, своему основному воспитаннику, персонально готовить боксёра к первенству области. По этой причине, Малыгину банально не хватило бы сил разнообразить свой распорядок, не говоря уже о каких‑то загулах и пьянках. «Красновская» методика таких вариантов не предусматривала.
Таким образом, проживая институтские будни, общажные выходные и «пахотные» вечера, студент Малыгин уверенно дошагал до Нового года, конца семестра и первых экзаменов.
Глава 5
Турнир «Новогодняя Елка» традиционен во многих видах спорта. Особенно в формате юниорских и молодежных состязаний. Но, наверное, есть некие элементы юмора в названии применительно к боксёрскому первенству. Ассоциации с фонарями, шишками и прочей яркой мишурой примериваются гротескной перспективой к внешности боксёров по окончании поединков.
Леха впервые выступал не в родных стенах. Получить свой первый взрослый ему удалось, не выезжая из Ярославля, благо количество турниров в родном городе – от детских до мастерских – всегда хватало. Однако здесь, в Вологде, предстартовый мандраж был иным. Дома в помощь родным стенам на соревнования приходили друзья и знакомые, информация о лехином участии анонсировалась в школе. Во взглядах одноклассниц юный боксёр усматривал безмолвное обожание женами римских патрициев иноземного гладиатора. Сейчас же всё было иным. Девчонки из группы вяло прореагировали на оброненную им новость, общажные знакомцы отделались комментариями, типа «делать тебе не хрен», а парни из секции бокса в большинстве своём были потенциальными соперниками. К тому же местными, что, малость, ещё и усугубляло. Интерес проявил лишь Рома Кабанов, пообещавший прийти на второй день соревнований, «если доползешь», – пояснил он. Ну и, конечно, Харлам. Он готов был даже секундировать Лехе, но, к сожалению, советы самбиста‑дзюдоиста вряд ли могли помочь на боксёрском ринге. По этим причинам к обычному волнению перед боем примешивалось ощущение некого угла. Впечатления формата «Один на льдине». Это злило и пугало одновременно.
