Джерри Эхерн - Миссия в Афганистане
— Этот парень был ни при чем. А вот тот, которого прикончили полицейские, и тот, с револьвером, которого вы уложили первым, эти да, были на жаловании у советских агентов.
— Ну, как говорят: что ни делается, то делается к лучшему, — заметил Фрост. — Так вы собираетесь помочь миссис Дженкс и мне или просто хотите со мной поговорить?
Капитан протянул руку и взял свой стакан. Они сидели в ресторане в столице Пакистана Исламабаде. Тут все было сделано на европейский манер, поэтому и клиентами были в основном приезжие. Капитан уже убедился, что виски здесь не разбавляют, и надеялся, что пища тоже окажется съедобной. Он сделал большой глоток и прикрыл глаз от удовольствия. Поскольку за все платил Пласкевич, наемник, не стесняясь, заказал себе самый дорогой сорт шотландского виски и теперь наслаждался божественным вкусом напитка.
— Я уже сказал, — вновь заговорил дипломат, — что мы поможем вам. По крайней мере, сделаем все, что в наших силах.
— Мэтт Дженкс — американский гражданин, — напомнил Фрост, прикуривая сигарету.
Он выпустил дым через стол в направлении Пласкевича, чтобы заглушить запах его сигары.
— В наше время это уже не всегда означает то, что означало раньше, — с виноватой улыбкой сказал дипломат. — Ну, например, при Тедди Рузвельте с его “политикой большой дубинки”.
— Он был хорошим парнем и настоящим гражданином, — не допускающим возражений тоном произнес капитан.
— Да, — кивнул Пласкевич. — Сегодня такой, пожалуй, начал бы мировую ядерную войну, чтобы только настоять на своем.
— Вполне возможно, — согласился Фрост.
— Внешняя политика — это очень сложная штука, — пожаловался Пласкевич и вздохнул. — Тут все не так просто.
— Бросьте прикидываться, — сказал наемник. — Я сразу понял, что вы никакой не дипломатический работник.
— Я и не прикидываюсь. Я действительно так считаю. А мы — сотрудники разведки — вынуждены лишь осуществлять, претворять в жизнь ту политику, которую определили другие. В этом одна из сложностей нашей работы.
— Похоже, вы сейчас расплачетесь, — заметил Фрост. — Что-то измельчал народ в ЦРУ.
— Нет, — печально ответил Пласкевич. — Просто мы стали более ответственно относиться к своим задачам. Ну, например, стараемся обходиться без старых ковбойских трюков, если вы понимаете, что я имею в виду.
Он улыбнулся. Фрост посмотрел на циферблат своего “Ролекса”.
— А миссис Дженкс придет?
— Нет. Я попросил работников нашего посольства вызвать ее для выяснения обстоятельств вчерашнего инцидента. Мне подумалось, что разговор с вами наедине будет более плодотворным.
— Плодотворным? — переспросил капитан. — А, конечно.
Его спина все еще болела, и он осторожно повел плечами.
— Дело в том, — продолжал Пласкевич, глядя в свой стакан, — что Мэтт Дженкс не был просто добровольцем или наемником. Он работал на нас.
Фрост взглянул ему в глаза.
— Контрактный агент?
— Да, и очень важный для нас.
— Так вот почему Маргарет Дженкс так и не смогла ничего узнать о муже, не говоря уж о помощи в его розысках?
— Я уже отметил, капитан, — произнес Пласкевич, разводя руками, — что международные отношения сейчас значительно усложнились. Мы не можем вот так просто послать отряд коммандос, чтобы спасти его. Да, собственно, мы и сами не знаем, где сейчас находится Дженкс.
— Могу поспорить, что в Афганистане, — сказал Фрост и глотнул виски.
— Возможно, — согласился разведчик, — но мы не исключаем и другие варианты. Если, конечно, он вообще еще жив. Понимаете, капитан, в этом деле у каждого из нас своя заинтересованность. Мэтт Дженкс знал, на что идет, и согласился на риск. Что ж, он преследовал свои цели.
Теперь вот вы хотите узнать о его судьбе и, возможно, даже спасти его. Конечно, он ваш друг, и лично мне такая позиция очень импонирует. Но все дело в том, что и мы, ЦРУ, а фактически и правительство Соединенных Штатов, тоже не в игрушки играем. И поверьте — наша цель гораздо важнее, чем та, которой руководствовался Дженкс. Да и чем ваша тоже.
— А что же вас так заинтересовало? — спросил Фрост с сарказмом. — Стратегические планы афганских повстанцев как вклад в мировую теорию партизанской войны? Или методы, которые используют русские?
— Скорее все же методы русских, — кивнул Пласкевич. Он бросил взгляд в сторону и широко улыбнулся. — Недавно здесь прошел очень сильный дождь, капитан.
Фрост тоже посмотрел в том направлении. К их столику приближался официант, толкая перед собой тележку с блюдами.
— Да, — сказал наемник. — Действительно, пахнет дождем. А вот и наш заказ.
Официант остановился возле столика и принялся расставлять посуду и все остальное. К нему присоединился второй парень в белом кителе, но и вдвоем они провозились довольно долго. Фросту же не терпелось продолжить разговор с сотрудником ЦРУ.
Наконец работники сервиса удалились.
— Похоже, погода в мире стала сейчас совершенно непредсказуемой, — заметил Пласкевич. — Не хотел бы я в наши дни быть синоптикам. Ну, так вот, Мэтт Дженкс собирал для нас два вида информации — о ходе боевых действий и о новом советском вооружении и тактике русских. Ведь на первомайских парадах они демонстрируют далеко не все, как вы понимаете.
— А как он передавал свои донесения? — спросил Фрост, прикидывая, с какой стороны взяться за бифштекс.
— Тут действовала целая сеть курьеров, — пояснил Пласкевич. — Эти люди проходили через Хайберский перевал и доставляли все Зульфикару Али. А уж затем агенты Али везли отчеты или через Пешавар, или другим маршрутом до Равалпинди и потом доставляли в Исламабад. Последнее донесение Дженкса было зашифровано. А шифр он намеренно исказил, чтобы труднее было прочесть. Да и в самом тексте он делал лишь какие-то намеки и не говорил ничего конкретного.
— Почему? И о чем вообще там шла речь?
— Я помню этот рапорт наизусть, — сказал Пласкевич.
— Вы просто молодец, — усмехнулся Фрост. Он наколол на вилку кусок мяса и провел дегустацию.
Что ж, в жизни ему доводилось пробовать бифштексы и получше.
— Дженкс писал о новом советском оружии, — продолжал разведчик, — о котором он отозвался как — это его точные слова — о способном поставить Запад на колени, если его испытания успешно пройдут в Афганистане. Мэтт собирался раздобыть более подробную информацию, и должен заметить, что он никогда не был паникером.
Пласкевич тоже проглотил кусочек мяса.
— Я читал ваше досье, капитан, — вновь заговорил он, — и знаю, что вы достаточно часто имели дело с людьми из разведки, чтобы понять…
— Что они не всегда в должной степени умственно развиты? — скаламбурил Фрост.
Пласкевич не улыбнулся.
— Очень смешно, — сказал он с кислой миной. — То же самое можно сказать и о бывших капитанах, которые стали наемниками.
Фрост пожал плечами.
— Возможно. Ну, я вас слушаю.
— Так вот, мы оба знаем, что в нашей профессии агенты нередко приукрашивают свои отчеты, искажают действительность с целью придать больший вес своей работе. Особенно часто этим грешат контрактные агенты, которые действуют далеко от центра и которых трудно проконтролировать.
— Мэтт не из таких, — покачал головой Фрост.
— Согласен, — кивнул Пласкевич. — И именно поэтому я так встревожен. Как я уже сказал, он собирался добыть более точную информацию по этому вопросу. Его отчет поступил три месяца назад. Поначалу нас не беспокоил долгий перерыв — Мэтт всегда присылал только действительно важную информацию, не желая ради соблюдения формальностей рисковать жизнью курьеров.
— А где он тогда находился? — перебил разведчика Фрост.
— Дженкс работал в составе одной из шести крупнейших группировок афганских повстанцев. В то время они действовали за Гиндукушем, почти в пойме Амударьи. Очень далеко отсюда. Вот почему его отчеты поступали так нерегулярно. Там, в горах, шли особенно ожесточенные бои, было больше всего жертв. Русские даже применяли газы — это общеизвестный факт. А еще были мины-игрушки и многое другое.
Но то, о чем говорил Мэтт, значительно превосходит по своим показателям все прежние виды вооружений. В рапорте был намек на то, что с помощью этого нового средства можно за считанные часы уничтожить все западные силы на суше и в воздухе. Вот, собственно, и все, что нам известно. По-моему, у нас есть основания для тревоги.
— Так вы думаете, что Дженкс жив и до сих пор находится в том районе?
Фрост положил вилку и поднял стакан.
— Не знаю, — ответил Пласкевич. — Есть различные мнения на этот счет. Мне лично кажется, что его или захватили в плен, или он был ранен настолько серьезно, что вынужден был прекратить свою работу. Если он ранен, то может находиться на том же месте, а может, и нет — это зависит от передвижений моджахедов.