Борис Майнаев - Тигр в стоге сена
« Теперь в темноте против троих мне не устоять «, – решил он и, перекатившись под проходящим вагоном, выскочил на перрон. Беспалов увидел бегущих к нему дежурного по вокзалу и милиционера. Он вскинул руку, и тяжелый лом обрушился ему на плечи. Капитан успел упасть, чтобы смягчить удар и услышал над собой:
– Остановись, засудят, – прохрипел бригадир, перехватывая руку грузчика с ломом в руках, – а станет болтать, валите все на него: мол ломал вагон, а мы увидели… Он в ментовке и не такого набрался, нам – рабочим, веры больше.
– В чем дело? – Подбежавший милиционер нагнулся, чтобы помочь Беспалову встать и узнал его. – Вы, товарищ капитан?
– Да вот, немного перебрали и повздороли с Костей, – выступил вперед бригадир, ты чего, сержант, не признал меня? Ваш-то капитан теперь у меня в грузчиках ходит.
Беспалов стоял и не знал что делать. Сказать о вагоне – он не видел вскрыли они его или нет, да и они взаправду могли все свалить на него. Не сказать – стать соучастником. «Четвертый, – вспомнил он, – тот не дрался и может рассказать всю правду. Если захочет…»
Лицо сержанта сморщилось, как от боли.
– Что же это вы?! Дежурная из «вороньего гнезда» увидела вашу свалку и позвонила в линейное отделение: «человека убивают!» Вот мы и кинулись, а вы… Вы с ними, товарищ капитан… – он сплюнул.
– Сержант, – Беспалов протянул к нему руку.
Тот отстранился, как от чумного.
– Шагайте за мной, пусть лейтенант Шамсудинов разбирается.
Шамсудинов недавно был переведен из городского отделения в линейную милицию. В управлении поговаривали, что он не чист на руку, но утверждать наверняка не брался никто. Беспалов никогда не сталкивался с этим офицером, но, почему-то, был уверен, что тот его недолюбливает.
Лейтенант сидел в маленькой с облупившейся штукатуркой комнатке. Он внимательно выслушал своего сержанта, скрившись, осмотрел грязную, изорванную одежду Беспалова и приказал:
– Этого – в камеру. А вы, – он повернулся к грузчикам, – садитесь и пишите объяснительные.
– Ну, зачем так? – Сержант взмахнул рукой, пытаясь высказать свое мнение на счет помещения Беспалова в камеру.
– Выполняйте!
Милиционер вздохнул и повел бывшего капитана в камеру.
Тот шел и ничего, кроме боли в плечах, не чувствовал. В голове было пусто, словно не его, как преступника, вели за решетку, а кого-то другого. Беспалов неожиданно услышал голос сержанта, но только когда за его спиной закрылась дверь, понял его слова:
– Извините, Константин Васильевич.
Беспалов огляделся. Сквозь забранное крупной сеткой окно в комнату светил уличный фонарь. В его лучах был виден топчан, стоявший в дальнем углу, цементный пол и темные, подмоченные чем-то стены. Капитан сел на топчан и тут до него донеслось:
– Лейтенант, мы с вами не первый день знакомы, – гудел бригадир, – это все он, капитан ваш, мы-то люди маленькие…
Беспалов представил себе, что будет завтра в управлении. «Услышал» как одноклассники его сына кричат: «папка-то у тебя вор». «Увидел» сочувственные взгляды коллег жены…
Теперь в камеру доносились голоса грузчиков, но капитан не слушал их. Он попробовал рукой один из крюков, на которых держалась сетка, потом снял с брюк ремень, сделал петлю и приладил ее к окну. В голове звенело и сильными толчками билась в висках кровь. Беспалов продел голову в петлю, сделал два шага вперед, чтобы ремень натянулся и, подогнув ноги, упал навзничь. Последней его мыслью было удивление – боли не было, но рот мгновенно наполнился слюной…
Беспалов пришел в себя от резкого света. Он открыл глаза и увидел перед собой переплетения прозрачных трубок.
« Капельница, – понял он, – меня к ней подключали после второго ранения, но сейчас, что со мной сейчас?»
Капитан попробовал двинуть головой, но не смог. Тогда он скосил глаза и увидел рядом с собой Бегмана.
– Где я? – Спросил Беспалов и понял, что едва шевелит губами.
Полковник прижал его руку своей горячей ладонью.
– Не двигайся, Костя, ты в госпитале, все нормально. Говорить тебе нельзя – повреждено горло. К тому же у тебя был сердечный приступ, и ты два дня был без сознания. Теперь все прошло. Жена и сын – в коридоре, это я, пользуясь старыми связями, пролез вперед их. Обо всем забудь, главное, что ты выкарабкался.
Только сейчас Беспалов вспомнил полутемную комнату-камеру, но в его душе ничего не шевельнулось. Он и сам удивился своему спокойствию и подумал о том, что в его душе что-то умерло. Капитан посмотрел на Бегмана и увидел в его глазах слезы.
« Жалко старика, хороший мужик «.
– Я тут кое с кем переговорил, – Бегман поднялся со стула и украткой вытер глаза, – у тебя все будет нормально и помни, что я еще жив и друзей в беде не оставляю.
Он вышел, а Беспалов вспомнил как шел с работы через станционные пути:
« И чего я полез к ним, пусть бы воровали, тем более, что я уже не сыщик, а простой грузчик.»
Капитан прикрыл глаза и незаметно для себя заснул. Его разбудил чей-то вздох. Он скосил глаза и увидел жену с сыном, сидящих у кровати. В руках сына была сетка с апельсинами.
– Откуда? – Попытался спросить Беспалов, но не смог. Ему опять стало зябко. Он вспомнил, что за время его безработицы жена и так продала немало вещей, чтобы залатать прорехи семейного бюджета, а тут еще его неудачное самоубийство. Капитан зашевелился, попытался встать.
« Дома доболею, – решил он, – так, по крайней мере дешевле будет,»
– Не волнуйся и лежи спокойно, – поняла его движение жена, – апельсины, которых сейчас нет в магазинах, конфеты и всякие фрукты – чуть ли не целую машину, принес сегодня утром Леонид Федорович Чабанов. Ты должен помнить его. Он сказал, что твоя группа как-то сэкономила его фабрике кучу денег. Так вот, они там узнали о твоем, – она поджала губы, сдерживая слезы, – несчастье и на месткоме выделили тебе материальную помощь в триста рублей, а гостинцы – сам Чабанов, от себя привез. Он мне сказал, что берет тебя на работу.
« Вот о ком говорил Бегман «, – подумал Беспалов. Он хорошо помнил серьезного и подтянутого директора швейной фабрики, с которым познакомился во время расследования двойного убийства – завсклада и стрелка охраны. Тогда капитан брал преступников и следователь, как и Беспалов, посчитал, что тут не обошлось без участия кого-то из администрации. Но, как оказалось, всем руководил заведующий складом, а в делах фабрики царил полнейший порядок. Более того, следствие, изучая документы, пришло к выводу, что очередная плановая ревизия легко бы обнаружила хищения. Убийство только ускорило раскрытие преступления. Это было отражено в документах, поэтому на суде администрацию фабрики только пожурили.
Через несколько дней, когда Константин Васильевич уже говорил, к нему в палату пришел сам Чабанов. Он поставил стул так, чтобы свет из окна падал на лицо Беспалова. Тот, внимательно наблюдая за гостем, отметил этот факт, но не смог связать его со странным вниманием к своей персоне.
– И угораздило же вас ввязаться в драку с этими грузчиками, – усмехнулся Чабанов, – они же настоящие бандиты.
« Неужели все всплыло, – обрадовался Беспалов, – неужели правда восторжествовала?!»
– Они же, подонки, потом вас оговорили, – продолжал, не спуская глаз с Бнспалова, посетитель. – И лейтенант этот, что вас задержал, вместо того, чтобы с каждым поговорить отдельно, позволил им не только договориться и слово в слово написать объяснительные, но и четвертого грузчика не нашел. Да и вас, – он сочувственно сморщил лицо, – просмотрел. Если бы не сержант, мы бы с вами не увиделись. Ох, уж, эта милиция, – он вновь усмехнулся.
– Я к ней уже давно никакого отношения не имею, – ответил Беспалов, – так что все претензии и пожелания предъявляйте своему коллеге, подполковнику Завалишину.
– Коллеге, – Чабанов удивленно поднял брови, – а, вы имеете в виду – обком? Точно, мы с ним иногда за одним столом сидим. Это хорошо, что вы не потеряли чувство юмора. Я, собственно, пришел к вам справиться о здоровье и рад, что нашел вас выздоравливающим. Хочу предложить вам место на фабрике.
– Не боитесь, я ведь исключен из партии?
– Ну и что?
Он дернул широкими плечами, словно отбросил само понятие «партия».
– И кем вы меня берете?
– Своим заместителем по режиму. Оклад приличный, больше того, что вы получали в милиции. Работа родственная вашей профессии, – он помолчал, – ну, и все блага, связанные с высоким положением.
Беспалов ответил почти мгновенно. Он так устал без нормальной работы, что сейчас был готов на все.
– Пойду.
– Вот и чудненько, я, почему-то, уверен, что мы с вами сработаемся.
Чабанов встал, еще раз внимательно посмотрел в глаза Беспалову, высматривая там что-то известное только ему, и пошел к двери. У самого порога он оглянулся:
– Вы как, Константин Васильевич, будете бороться за правду?
