Константин Козлов - Алмазы для ракетчика
К своему большому удовлетворению господин Йенг узнал, что стоимость переоборудования самолета не влияет на размеры гонорара экипажа. И что по завершении операции самолет в отремонтированном виде без всяких условий и денежных вычетов остается в полном распоряжении его нынешних владельцев. После этого разговора экипаж целиком доверился персоналу базы. Днем и ночью люди, говорящие на незнакомом для азиатов языке, колдовали с каким-то радиоэлектронным оборудованием. С разрешения Йенга вместо старенькой, привычной для экипажа системы навигации на борту появилось оборудование «Лоран-С». И уж совсем без разрешения командира и к большому негодованию стрелка-радиста техники демонтировали артустановку и прикрепили на ее месте загадочные продолговатые контейнеры. Такие же коробки появились и на подкрыльевых поплавках. В ответ на все возражения наниматели обвораживающе улыбались и отвечали, что в этом рейсе стрелять не придется. И обещали по возвращении установить оружие на место.
В довершение ко всему, к самолету прикрепили нечто на специальной направляющей, своими очертаниями оно напоминало сильно уменьшенную копию спортивного планера. «Планер» был снабжен собственным двигателем и мог летать автономно. Экипажу растолковали, что этот аппарат будет отделяться в полете и следовать за лодкой самостоятельно. Управлением планера и содержимым контейнеров ведал оператор, занимавший место стрелка-радиста в освободившейся стеклянной полусфере в хвосте.
В первом же тренировочном вылете обнаружилось: контейнеры содержат в себе что-то наподобие выпускаемых в воздухе проволочных антенн. Передав управление брату, Йенг пробрался в хвост и понаблюдал за работой оператора. Планер уверенно повторял все эволюции самолета. Сначала маленький аппарат находился на довольно значительном расстоянии от хвоста лодки, потом догнал ее. По команде оператора он приближался, шел выше, ниже, набирал и сбрасывал высоту. Буксируемый шлейф чинно тянулся следом за кормой, как хвост за воздушным змеем. По сторонам виднелись еще два шлейфа — из контейнеров на поплавках. Еще один такой же трепыхался сзади планера. Перед посадкой все буксируемые штуковины сбрасывались, и самолет обретал привычную легкость в управлении. Планер опускался на парашюте.
Ежедневно на протяжении нескольких недель летчики тренировались, привыкали к новому оборудованию. Во время каждого учебного вылета остававшиеся на земле инженеры внимательно следили за лодкой с помощью радаров и производили какие-то замеры. Им подыгрывала обосновавшаяся в салоне самолета команда техников. Они тщательно наблюдали за поведением всей бортовой радиоэлектроники, систем связи и навигации. По командам с земли летчики выполняли необходимые маневры, не всегда понимая их предназначение. В большинстве случаев контролеры остались довольны результатами телеметрии. Экипажу не нравились только новые сложности в управлении. Непривычная техника существенно затрудняла пилотирование — машина стала неповоротливее, иногда в полете ее вело. Летчиков успокоили, что в рейсе оборудование будет использоваться лишь на коротком участке маршрута.
— Что ж, если все это делает машину незаметной для радаров, то я ничего не имею против, — сообщил командир корабля свое мнение членам экипажа после очередной посадки, и, как обычно, с их стороны не было возражений. Он бы крайне растерялся, узнав, что новое снаряжение ничего общего с маскировкой не имеет.
Даже совсем наоборот.
ГЛАВА 5.
26 МАРТА 1988 ГОДА.
РАЙОН ВУОТСО.
Северная весна уверенно вступала в свои права. Озеро освободилось ото льда, но кое-где на берегу и в лесу еще лежал снег. Багровое солнце медленно сползало к горизонту, на прибрежных островках устраивались на ночь утки и гуси — передохнуть по пути на север. Сквозь птичий гомон пробивалось ворчание дизеля передвижной электростанции. Пернатых, казалось, ничуть не заботило присутствие людей. В лесу шум с озера смолкал, терялся в частом ельнике. Предсумеречные лучи пробивались сквозь кроны, бросали пятна света на укрывшиеся между сосен трейлеры. Два прицепа бок о бок разместились на поляне. Оба окрашены в неброские серые и коричневые цвета. Рядом — несколько палаток. На шесте слабый ветерок полощет новенький полосатый «колпак» ветроуказателя.
Тишина на поляне нарушалась свистом вентиляции аппаратуры в прицепах, рокотом дизеля и гудением трансформаторов. Между прицепами и электростанцией тянулись жгуты кабелей. Надпись на бортах трейлеров извещала об их принадлежности к орнитологической экспедиции, организованной университетом Хельсинки под эгидой «Greenpeace»; ниже названия экспедиции — номера телефонов, факса и банковского счета фонда любителей местной фауны. Для пущей убедительности слева от надписи красовалась эмблема с изображением полярного гуся, несказанно обрадованного тем, что кто-то сподобился серьезно заняться его изучением. На борту прицепа можно было прочесть: «Передвижная метеостанция». Вывеска у въезда на поляну предупреждала о важности проводимых экспериментов. Рыбаков и туристов, буде таковые объявятся, вежливо просили не пугать живность и расположиться в другом месте.
Людей было немного: несколько человек возились с непонятного назначения компрессором; двое с отсутствующим видом бродили вокруг лагеря; один, вооруженный камерой с двадцатикратным объективом, вел наблюдение за озером, периодически озираясь вокруг.
Но тот, кто выбирал место для лагеря, исключил саму возможность нежелательного соседства. Оборудование на поляне было, мягко говоря, странным для орнитологической экспедиции. Еще можно было оправдать присутствие на крыше прицепа антенн спутниковой связи — дескать, необходимо ежедневно докладывать высоконаучным кругам в столице о результатах наблюдений за птицами и погодой. Но колпак ветрозащиты на другом прицепе выдавал системы вторичной радиолокации, более уместной в аэропорту, нежели на берегу лесного озера. А уж зачем он орнитологам, это разумному объяснению не поддавалось.
В трейлере с тарелкой на крыше, прихлебывая чай из термоса, разгадывал кроссворд оператор станции спутниковой связи. Во втором двое сидели за мониторами, третий — у стойки передатчика мощной радиостанции. Мониторы были оконечными устройствами станций спутниковой связи, находящейся в первом трейлере, и системы ближней навигации. Хватало в прицепах и другой электроники. И если человек у радиостанции читал журнал, время от времени поглядывая на индикаторы, то его сотрудники не отрывали глаз от своих мониторов.
На экране светилась карта, и хотя она была довольно схематична, легко угадывались очертания Карелии и Кольского полуострова. Суша зеленая, море серое. Кое-где желтели значки и цифры. Пульсирующая красная точка смещалась к центру района, очерченного синей окружностью. Место лагеря обозначал желтый треугольник, озеро было нейтрального серого цвета, как и акватория Белого моря. На втором мониторе, на такой же карте, скользила по своей траектории отметка местоположения коммерческого спутника связи, зона доступа аппаратуры спутника плавно ползла к границам синего круга.
Любой сторонний наблюдатель сразу бы понял, что операторы привыкли работать сообща. Такая слаженность характерна для диспетчеров аэропортов или военных аэродромов. Ни пустых разговоров, ни лишних жестов. Они сидели у экранов, лишь изредка обмениваясь короткими замечаниями.
Точка на мониторе наконец-то приблизилась к нужной отметке. Это внесло некоторое оживление — высокий человек неопределенного возраста кивнул соседу. Тот, поглядывая в блокнот на пульте, стал нажимать клавиши. На транспаранте слева от клавиатуры высветилась комбинация цифр и букв. Высокий, судя по манере держаться, был начальником. Он достал из кармана такой же блокнот, сверил кодовую фразу с записями, потом нажал клавишу, посылая сигнал невидимому корреспонденту. Солдаты и офицеры 2-й бригады разведки и РЭВ[8] армии Южно-Африканской Республики без труда узнали бы в высоком капитана Иоганна Веллера, а в его помощнике — второго лейтенанта Нельсона Брукса.
Тем временем корреспондент витал в небесной выси над Карелией. Внешне он был похож на метеорологический зонд. Сигналы, идущие из его контейнера, полностью соответствовали морзянке обычного разведчика погоды. Они передавались на согласованной всеми соответствующими организациями частоте. По таким сигналам метеослужбы рассчитывают способом триангуляции координаты своих посланцев, по величине давления воздуха на их корпуса определяют высоту. Кроме того, зонд с установленной периодичностью шлет на землю данные о температуре воздуха. Потом, анализируя информацию сотен таких разведчиков, специалисты составляют прогноз погоды. У любой радиослужбы, приписанной к компетентным организациям, сигналы зонда не вызвали бы никаких сомнений в «лояльности» шара к находящимся внизу объектам.
