Михаил Серегин - Всегда летальный диагноз
– Ну хорошо, тогда я иду в бухгалтерию, а тебя препоручаю этому гусару, – сказал я. – Узнай обязательно, когда здесь разрешены посещения, ладно?
– Неужели за шесть тысяч долларов мы будем еще ограничивать себя в посещениях? – возмущенно проворчала Марина.
Мы возвратились к скучающему в отдалении Маслову и сообщили о своем решении.
– Отлично! – сказал он. – Тогда мы заглянем сейчас на секунду в бухгалтерию и обговорим детали…
Он с удовольствием затащил меня в бухгалтерию и оставил наедине с бухгалтером – женщиной лет сорока, столь же любезной, сколь и въедливой, и мы провели с ней, наверное, целый час, манипулируя цифрами – каждый, разумеется, в свою пользу. В результате я оставил всю наличность в их кассе и вышел из бухгалтерии с квитанцией и легким сердцебиением.
Марина ждала меня в комнате для посетителей – ее вещей там уже, кстати, не было.
– Чем ты занимался? – спросила она. – Я успела пройти осмотр и заполнить историю болезни, получила отдельную палату и почти уже обосновалась, а тебя нет и нет…
Я вздохнул и развел руками.
– А я занимался тем, что тратил наши деньги. И весьма преуспел в этом. У нас теперь нет ни копейки.
– Не забудь, что мы должны заплатить сотню Заболоцкому, – напомнила Марина.
– Я что-нибудь придумаю, – пообещал я. – А теперь я, пожалуй, тебя покину – нужно решить еще вопрос с моим отпуском. Думаю, особых трудностей не будет – отпуск мне положен. Поэтому я буду навещать тебя очень часто, одиночество тебе не грозит. Уже завтра я буду здесь. Приеду прямо с утра, и ты расскажешь, как идет адаптация…
Мы довольно спокойно расстались – настроение у Марины к тому времени значительно улучшилось. Так же спокойно я ехал к ней следующим утром, никак не предполагая, что рассказ Марины о первом дне в клинике будет таким невероятным, что я не поверю собственным ушам…
Глава 3
Сначала все было как обычно. Доктор Маслов перепоручил Марину улыбчивой пожилой медсестре, которая взяла у нее кровь на анализ, весело предупредив напоследок:
– Это еще не все! Завтра придется повторить анализ натощак. Поэтому, голубушка, придется вам посидеть сегодня без ужина…
Это Марину не смутило – она уже вошла во вкус больничных процедур и с большим любопытством прошла дальнейшее обследование, включавшее в себя электрокардиограмму, рентген и ультразвуковое исследование. Правда, на вопросы о результатах медики только вежливо улыбались и отделывались стандартным словом «нормально», но, поскольку из больницы ее не выгнали, Марина была вынуждена этому «нормально» поверить. Впрочем, самочувствие подсказывало ей, что заверения врачей не расходятся с истиной.
За процедурами время бежало совершенно незаметно, и Марина не успела оглянуться, как подошел срок обедать. Ее проводили в столовую и показали, где есть свободные места. Поколебавшись, Марина выбрала столик у окна, за которым сидел один человек – мужчина, на лицо которого была наложена повязка, закрывавшая нос. Он выглядел одиноким, немного смешным и несчастным, в голубой шелковой пижаме.
Марина приблизилась к столику и, поздоровавшись, сказала:
– Вы не возражаете?
Мужчина скользнул по ней равнодушным взглядом и суховато пояснил:
– Я не у себя дома, чтобы возражать. Но учтите, человек я некоммуникабельный, приятным собеседником быть не в состоянии…
Марина была задета его тоном, но не подала виду. Она опустилась на стул и вежливо сказала:
– Я вовсе не претендую на беседу. Но, надеюсь, вы не откажете мне в любезности кое-что объяснить. Я здесь первый день и даже не знаю, как вести себя в столовой. Мне следует самой идти за обедом, или…
– Никуда вам не нужно идти, – пояснил сквозь зубы мужчина. – Вам принесут что полагается. Здесь все расписано как по нотам. У вас есть еще вопросы?
Марина с интересом посмотрела на него. Без носа его лицо было никаким – черты казались словно размытыми. Стриженые русые волосы, сердитые серые глаза, острый подбородок. «Интересно, чем ему не понравился собственный нос?» – подумала она.
– Пожалуй, только один вопрос, – сказала она. – Как ваше имя? Неудобно общаться, не зная имени. Меня зовут Марина.
– Очень приятно, – саркастически сказал мужчина. – А меня – Григорий. Но я не собираюсь ни с кем общаться, понимаете?
– Я не имела в виду разговор по душам, – объяснила Марина. – Общаться в пределах «здравствуйте», «передайте, пожалуйста, соль», ну и так далее… Вот что я имела в виду.
Ей вовсе не хотелось общаться, но упрямство незнакомца начинало ее забавлять.
– Кажется, вы вынудите меня подыскать себе другой столик, – пробормотал досадливо Григорий, и в самом деле начавший поглядывать по сторонам.
Но в этот момент принесли обед, и неловкость момента была сглажена. Здесь действительно все было расписано как по нотам. Расторопная девушка в белом фартуке составила с подноса на стол бульон с зеленью, салат, отварную курицу, наполнила высокий бокал шипящей минеральной водой, а также поставила перед Мариной второй бокал, в котором плескалось красное, терпко пахнущее вино. Марину также приятно удивило наличие в меню бутербродов с красной икрой и то, что икра была, безусловно, свежей!
Марина, которая к тому времени здорово проголодалась, набросилась на еду, запивая ее вином, оказавшимся превосходным на вкус. Она попыталась угадать марку вина, но ограниченный опыт в этой области не позволил ей этого сделать. Немного утолив голод, она обратила внимание, что ее сосед ест плохо и неохотно, практически оставляя порцию на тарелке нетронутой. Немного расслабившись после вина, Марина заметила:
– Вы плохо едите! Я слышала, что для лучшего заживления тканей необходимо полноценное питание. Вы же не хотите, чтобы ваш нос заживал дольше, чем нужно?
Григорий вздохнул, отложил в сторону вилку и промокнул губы салфеткой.
– Если бы вы знали, до какой степени мне наплевать на свой нос! – сказал он и поднялся из-за стола.
Марина поняла, что слегка переборщила, но сказать в свое оправдание уже ничего не успела – Григорий повернулся и довольно поспешно покинул столовую. Тогда Марина перенесла свое любопытство на других посетителей.
В зале было около пятнадцати столиков, это означало, что столовая рассчитана на шестьдесят человек. Видимо, это был тот максимум пациентов, который могла принять клиника. Марина попробовала перемножить в уме шесть тысяч на шестьдесят и еще на двенадцать, чтобы прикинуть примерный годовой доход заведения, но запуталась и решила сделать это позже – на бумаге.
Еще она обратила внимание, что столики заполнены далеко не все – в зале было человек тридцать, причем большую часть пациентов составляли женщины. Мужчин Марина насчитала всего шесть человек. Вместе с отсутствующим Григорием получалось семь. Видимо, традиция сохранялась – женщины, как всегда, пеклись о своей внешности – даже ценой хирургического вмешательства, – а мужчины махнули на все рукой.
Примечательным было и то, как неохотно и скупо общались между собой все эти мужчины и женщины, в отличие от пациентов обычных больниц. В столовой было необыкновенно тихо и даже неуютно, несмотря на современный дизайн помещения, наличие цветов на столиках, отличное меню.
Подобное уныние и разобщенность Марине доводилось ранее наблюдать лишь в психиатрических больницах, из чего она могла теперь сделать вывод о прямом влиянии косметических дефектов на психику. И еще она поняла, что не стоит пытаться заводить здесь короткие знакомства. Печальный опыт общения с чудаковатым Григорием подтверждал это.
Закончив обедать, она отправилась к себе в палату. Марина заметила, что большинство пациентов спешат сделать то же самое. Однако по пути ее снова повстречала улыбчивая медсестра и напомнила:
– Не забудьте – сегодня вы без ужина! Впрочем, даже если вы, голубушка, забудете – за этим проследят. Я просто не хочу, чтобы это было для вас неприятным сюрпризом, понимаете?
Поскольку никаких дел теперь у нее не осталось, Марина отправилась к себе в палату и завалилась спать. Она не догадалась захватить с собой даже книгу, а от телевизора действительно категорически решила отказаться. Не будучи уверена в том, что она не нарушит каких-то правил, Марина не рискнула также выбраться на прогулку. Таким образом, она нашла себе единственное занятие – сон. И надо сказать, что в этом тихом и уютном уголке спалось прекрасно. Единственным недостатком такого времяпрепровождения было то, что спать бесконечно невозможно, и как раз к отбою Марина уже была на ногах, необыкновенно свежая и бодрая.
Теперь она ломала голову, чем ей занять ночь. Прежде всего она попыталась прогуляться по коридорам больницы. Но коридор, в который она вышла, был уже пуст. Над столом постовой медсестры горела яркая лампа – самой медсестры на месте не было. Марина неторопливо шагала по бесшумной ковровой дорожке, расстеленной под ногами. Ее палата находилась в самом конце правого крыла здания, поэтому Марина прошла мимо двадцати закрытых дверей, прежде чем добралась до медсестринского поста.
