Михаил Серегин - На гребне войны
– Мерзкий пес, – она пнула Луганова ногой, высоко задрав ее и попав тому в бедро, – сейчас я тебя проучу! На пол!
Она пихнула Луганова еще раз, и он оказался на полу. Выпятив зад, точно в ожидании поцелуя, он оперся ладонями о пол и встал на колени. И тогда Агды стеганула его по голому крупу. Луганов взвизгнул и сладострастно завращал задом. Следующий удар был сильнее, слаще, жестче. Луганов вздрогнул всем телом и протяжно застонал.
– Я тебя сдам на живодерню, паскудный пес! – орала Агды. – Отпилю твои яйца и заставлю тебя их сожрать. Будешь знать, как гадить в хозяйские унты!
Луганов заскулил. Агды со смаком стала хлестать его. Сделав несколько особо чувствительных ударов напоследок, она зарядила Луганову коленом в зад. Тот растянулся во весь рост на шкуре. Агды бесцеремонным движением перевернула его на спину и навалилась на него своим крепко сбитым телом, словно хотела задавить. Потом, все больше горячась и зверея, издавая грубые ревущие звуки, принялась кусать его в шею, сползая все ниже, пока ее голова не оказалась у его гениталий. Она лизнула их своим горячим мокрым языком, потом куснула, все сильнее стискивая зубы, словно, играя на трубе, раздражалась, что звук не выходит таким, как надо, и в порыве гнева жаждала откусить непослушный орган. Луганов выл и стонал, извивался и морщился. Внезапно по его лицу растекалась блаженная истома – в эти секунды Агды полировала его член языком перед тем, как вновь сомкнуть на нем зубы.
Когда орган Луганова уподобился башне, Агды с диким наслаждением села на него своей урчащей скважиной и заерзала, по-прежнему что-то выкрикивая и напевая. И все это сливалось в один долгий-предолгий рокот. Словно Агды исполняла древний ритуал, который жил в ее крови как племенная память, как отзвук жуткой ворожбы шаманского духа, поднимающегося вместе с морозной дымкой над необъятными льдами Чукотки.
– А-а-а, – стонал Луганов, точно околоплодной жидкостью покрытый скользким жиром, источаемым Агды, – е-е-е-ещ-е-о… О-о!
– Тю-ю-юле-ень, ба-а-а-льшо-о-ой, о-о-о… – рокотала Агды.
И вдруг она подпрыгнула, задергалась, как пойманная на крючок рыба, потом содрогнулась всеми своими недрами, валясь на обмирающего от боли и удовольствия Луганова. Когда и его оглушило бредовое наслаждение, он вцепился в Агды, словно боялся, что какая-то холодная и неумолимая сила оторвет его от нее. Этой силой была сама Агды…
ГЛАВА 3
– На сейнер, – скомандовал вышедший решительным шагом из дверей офиса фирмы «Акрос» мрачного вида здоровяк с черным ежиком волос и седеющей бородой.
Дожидавшиеся его возле серебристо-серого джипа «Лендкруизер» двое парней и двое сопровождавших гиганта телохранителей заняли свои места в бронированной «Тойоте». Один из ожидавших сел за руль, его напарник – рядом, на пассажирское сиденье, а телохранители устроились с левой и правой стороны от своего хозяина.
– Бл…, твою мать! – выпустил пар здоровяк. – Я сначала не поверил этой мокрощелке, когда она мне зарядила, что этого сопляка на месте нет. Оказалось, правда, наш фраер на сейнере развлекается, да еще в разгар рабочего дня! Пока его папаша на островах загорает, сынок тоже решил в грязь лицом не ударить.
По губам сидевшего на пассажирском сиденье квадратноголового обритого бугая скользнула ехидная усмешка.
Сейнером Вячеслав Михеев, известный в широких кругах как Михей, называл принадлежавшее ему судно, переоборудованное в плавучую обитель порока. Казино, бордель, бассейн, бар и ресторан, где подавали не только морепродукты под разными соусами, но и блюда русской и восточной кухни, мирно уживались на борту бывшего сейнера, едва не списанного на металлолом. До сейнера, носившего теперь гордое название «Кураж», было от берега двенадцать с лишним миль. Моторная яхта «Соната» преодолевала это расстояние за полчаса. И этого времени было больше чем достаточно, чтобы спуститься в салон и выпить шотландского виски. Тем более что самому Михею беспокоиться не приходилось: на яхте находились ребята из его команды, один из которых, вертлявый парень с жесткими вихрами, выполнял обязанности гарса. Завидев джип хозяина, команда «Сонаты», состоявшая из трех человек, выстроилась вдоль борта. Капитан, хмурый дылда с длинным кривым носом и острым подбородком, озабоченно поглядывал в сторону джипа, он по голосу разгадал, что хозяин не в духе.
Михей тяжело вылез из машины. К нему тут же приклеились телохранители. Приблизившись к яхте, он исподлобья взглянул на капитана и, что-то буркнув, шагнул на палубу. Он не стал спускаться в салон, а устремился на кокпит.
– Виски, – приказал он гарсу, увивавшемуся тут же.
Гарс хорошо знал вкусы хозяина и дорожил своим местом. «Соната» была его мечтой, она нежила его воображение своими обтекаемыми линиями. Похожая на небольшой теплоход, основательная, надежная и мобильная, она представлялась ему верхом комфорта. И этот смурной человек, которому он подавал виски и который одарял его полным высокомерного пренебрежения взглядом, был в его глазах почти богом. Дело в том, что гарс не успел еще испортиться, он сохранял детскую живость и впечатлительность и к своим обязанностям относился с долей романтизма. Море накладывает на живущих возле него людей свой неизгладимый отпечаток, и даже воры в законе выглядят на его водах отчаянными пиратами.
– Сядь, – приказал Михей гарсу, – что ты мельтешишь?
Гарс повиновался. Такое с Михеем случалось часто: когда он нервничал, то в качестве психотерапии старался отвлечься от горьких мыслей, расслабиться и завести разговор о другом. Не исключено, что таким образом, не распыляя себя, он хотел сохранить запасы своего гневливого темперамента, чтобы в нужном месте в нужный час выплеснуть свою желчь и негодование на виновника потрясения.
– Как тебе это корыто, – натянуто улыбнувшись, обратился он к гарсу, – впечатляет?
– Еще бы! – благодарно воскликнул тот.
– Ты тут недавно, – продолжил беседу Михей, – присматривайся, не вечно ж тебе пойло подавать да ракушки жарить.
– Пропульсивная установка, одновальная дизель-редукторная с приводом на винт фиксированного шага, система осушения, вентиляции, кондиционирования воздуха, дизель-генератор, аккумуляторные батареи. Средства связи и навигации… Магнитный компас, навигационная РЛС, GPS, лаг, эхолот, носимая и стационарная УКВ-радиостанция…
– Видали, как чешет? – коротко рассмеялся Михей, кивнув своим телохранителям, уныло потягивавшим апельсиновый сок. – Этот малый далеко пойдет. Если б наш козел был таким же сообразительным и любопытным, нам бы не пришлось сейчас рассекать просторы и хвататься за сердце.
«Хвататься за сердце» было одним из любимых выражений Михея. В нем ему мерещилось что-то медицинское и наивно-бытовое одновременно. Он был озабочен своим лексиконом. Стремясь окончательно встать на путь легального бизнеса, Михей и в речи старался придерживаться выработанных житейским опытом норм. Хотя в глубине души понимал, что ему, как одному из самых крупных в регионе представителей воровского бизнеса, вряд ли это удастся. Иногда, правда, претендовал на высокопарный слог и, будучи не в силах отмежеваться от воровского жаргона, выдавал порой такие словесные ковриги…
Катер стремительно отдалялся от берега, и сидевшие на кокпите могли видеть позади только узкую полоску земли с игрушечными каланчами кранов, буквой Г замерших в серовато-дождливом небе. В этом зрелище было что-то волнующее, и если бы не равномерно-быстрое и мощное движение катера, наполняющее душу радостным чувством свободы, пейзаж порта вызывал бы чувство грусти и покинутости. Телохранители Михея, конечно, были далеки и от того, и от другого, все, что их заботило, так это настроение хозяина, деньги и футбольные матчи по телевизору. А вот на гарса это плавание все еще действовало завораживающе. Он скользнул осторожным взглядом по лицу Михея. Тот молчал, вперившись взглядом в убегающую акваторию порта. Не давая выхода эмоциям, авторитет напрягал мысль в тщетном усилии понять, как так произошло, что груз, на который он возлагал столько надежд, не дошел до места назначения.
– Как там тебя… – поверх омута невеселых раздумий посмотрел он на гарса.
– Пашка, – ответил тот.
– Давай, Пашка, еще виски, – хрипло проговорил авторитет, еле сдерживая себя, чтобы не вскочить и не покрыть десятиэтажным матом Луганова-младшего.
Михей непроизвольно сжал кулаки. Потом нервно взглянул на часы. Махнув еще полстакана виски, принесенного расторопным гарсом, он перебрался поближе к рубке. Маячившее на занавешенном тяжелыми сизыми облаками горизонте темное пятно быстро разрасталось. Вскоре из его смутных округлых контуров вылупился прямоугольник, и Михей понял, что через пару минут шагнет на трап «Куража».
* * *
Агды отпихнула Луганова-младшего, встала, прошлась по комнате с господской вальяжностью. Ее выпирающие мощные ягодицы, казалось, силятся вырваться из-под сковывавшей их кожаной юбки. Агды взяла лежавший на телевизоре рядом с пультом мобильник и швырнула его толком не пришедшему в себя Луганову.