Андрей Негривода - Разведывательно-диверсионная группа. «Бандера»
– А ты стал популярен у офицерского состава батальона, младший сержант! – проговорил подполковник. – И я их понимаю!.. А еще я теперь понимаю, почему семеро «старослужащих» оказались в медсанбате...
Наливайко посмотрел на Лиса:
– Еще два часа назад, прапорщик, эти офицеры его хотели отдать особистам!.. А теперь на должности ставят! Что делать будем, инструктор? Я, если честно, тоже не хочу терять такого «кадра»!..
– Он мой, Пьяный! – ответил Лис и обратился к ротному и взводному. – А вы, Стеб и Захар, на меня не обижайтесь, но вы же знаете приказ комбрига – моя группа имеет право «первого выбора»... Если мне нужно пополнение, то сначала выбираю я, а потом все остальные... А у меня, как назло, мой «замок» тоже уходит на дембель... Так что...
Аргумент, который привел Лис, был для Сашки, который слушал весь этот разговор, развесив уши словно Чебурашка, непонятным, но, видимо, очень весомым для офицеров. Потому что на их лицах отобразилось явное разочарование, а подполковник сказал с ухмылкой:
– Ты хотел быть похожим на своего деда, сержант... Что ж... Считай, что у тебя теперь есть огромный шанс стать героем... И желаю тебе, чтобы не «посмертно»... Ты теперь будешь служить в отдельном взводе разведки, младший сержант Черный, под личной командой Лиса... – Комбат посмотрел на Сашку так, словно увидел его впервые. – Ты сам-то откуда родом, Аника-воин?
– Город Самбор Львовской области... – пролепетал слегка ошарашенный происходящим Сашка.
– Это там, где Степан Бандера колобродил? «За ридну нэньку Украину»?
– То давно было... – И только тут Сашка сообразил, что последнюю фразу подполковник произнес на его родном, украинском, языке, и тут же переспросил: – А вы шо, розумиетэ украиньську мову?[7]
– Розумию... – улыбнулся комбат. – Я же сам родом из Гайсина, что в Винницкой области... Так что, сержант? Расскажешь нам анекдот про то, как «запеденци»[8] не любят «москалей»?
– Я-то расскажу, а кто ж поймет-то, товарищ подполковник?
– Ты расскажи, а я переведу! Чай не забыл еще родной язык!
Сашка улыбнулся и заговорил на своем родном, украинском:
– Добре... Було так!.. Якось прийходять до одного дида у глухе сэло на Карпатщыни офицеры з НКВД тай пытають в него, старого: «Диду! В тэбе рушныця е?» «Ни, хлопци, немае!», – видповэдае старый... А воны знов з новым пытанням: «А, може, пулемэт е?» – «Ни, намае в мене такого!» – «А може гармата?» – «От вже ж!.. Немае, кажу!!!» – «А пидводный човен?!» И тут дид разводэ рукы тай водповидае тым милиционэрам: «От чого немее, хлопци, того нема!»[9]
Как только подполковник закончил переводить на русский, в палатке грохнул взрыв дружного мужского смеха. Потому что здесь не было места какому-то глупому национализму – все были воинами, и все воевали за одну большую страну!.. А посмеяться... Так почему бы и нет, если над этими глупостями смеются все!..
– От же засранец! Ой, уморил! – хохотал подполковник.
– И что, такое на самом деле могло быть?! – ржал, уподобясь застоявшемуся жеребцу, Захар. – Даже подводная лодка?!!
– Лодка-то, конечно, нет! – смеялся от души вместе со всеми и сам Сашка. – Но говорили, что по Карпатам, по деревням, до сего дня у каждого что-то есть в сарае... Я даже слышал, было дело, что у одного такого деда в Закарпатской области в сарае в сене «сорокапятку» нашли! Смазанную, хоть сейчас стреляй! И ящик со снарядами!..
– Мать вашу, хохлов, за ногу! – Лис уже просто держался за живот от смеха. – Вы что ж там, до сих пор воюете?!
– А кто знает? Может, еще и остались придурки!.. – отвечал Сашка, катаясь по матам. – Все шо-то хотят, а чего, и сами толком не знают!..
– Ой уморил, бля... – Наливайко еле-еле успокоился. – Ну а еще чего сможешь рассказать, сержант? Такого фольклора нигде не услышишь! Давай, малой, трави – сегодня твой день!
– Добре, росповим... – Сашку не нужно было долго упрашивать, и он опять заговорил на родном, украинском: – Слухайтэ... Сыдять якось двое бэндэривцив у Карпатах на узберэжжи, коло Прыпяти... Сыдять соби, про шось думують... И тут одын з ных каже другому: «Васылю! Чуешь, шось там за горамы гуркотыть?» «Авже ж чую, Петрусь!», – видповэдае другый. «Так то кляти москали на нас свои литакы насылають, щоб захопыты нашу ридну Неньку Украйину!» – «Ух, гады!»... Сыдять дали... Раптом перший знов: «Васылю! Чуешь, знов шось там за горамы гуркотыть?» – «Чую, Пэтрусь!» – «Так то ти кляти москали на нас свои танкы насылають, щоб захопыты нашу ридну Неньку Украйину!» – «Ух, гады!» Знов сыдять... И раптом перший каже: «Васылю!» – «Та шо вже ще тоби вид мэнэ трэба?!» – «Чуешь, шось у воздуси засмердило?» – «Ну! Чую!!!» – «Так то я всрався... Алэ ж нэ виж жаху, а виж лютои нэнависти!..»[10]
Это было последней каплей... Теперь в этой палатке не было ни офицеров на больших должностях, ни бывалых прапорщиков-инструкторов, ни молодых сержантов – все валялись от смеха, держась за надрываемые животы... Эта вакханалия длилась минут десять, но ее запомнили на весь срок службы Сашки, которого после этого анекдота иначе как Бандера просто не называли...
А через сутки он вступил в должность заместителя командира отдельного разведвзвода. Командовал взводом старший прапорщик Витушкин, он же просто Лис...
...И пошла его служба по странным, запутанным тропинкам разведчика...
Лис и в самом деле знал толк в том, как из обыкновенного увальня сделать уникального бойца-рукопашника. Как найденный «алмазик» превратить в настоящий, ограненный бриллиант...
Перво-наперво он приказал Сашке похудеть. Сбросить вес на десяток килограмм, потому что считал их не просто лишними, а даже вредными:
– По твоей комплекции и реакции ты, Бандера, должен весит до «сотни»! Это будет мой первый приказ! Худеть, сбрасывать вес ты наверняка научился в боксе, так что давай, тощай! Потом поймешь для чего!..
Для чего это нужно, Сашка поначалу не понимал, и Витушкин вколачивал в его голову это понимание своими странными, «невзрачными» кулаками... Ох и бит же был в спортзале Бандера! Да не единожды!..
Но Лис добился все же своего, соорудил-таки «бриллиант» – в армии, за всю последующую долгую службу Саши Черного, его могли одолеть в рукопашном поединке всего два человека!.. Всего два!!! Сам Лис, который был истинным мастером этого дела, и уже в Отряде, очень странный молчаливый кореец, инструктор по РБ, пожилой старший прапорщик Ким Сю, но этому-то сам бог велел...
...Ну и, конечно же, были боевые выходы в горы...
* * *Январь 1984 г. Хребет Сафедкох.
«...Это твой первый!..»
...Лис не просто назначил Бандеру на должность своего «замка», но еще и ввел его в состав своей личной, немногочисленной группы разведчиков по захвату «языков». В этой группе служили только «личные» ученики Витушкина, а таких на всю ДШБр было всего-то раз-два и обчелся, семь человек! Сашка стал восьмым... И теперь группа работала тремя «боевыми тройками»...
Спеленать своего первого «языка» Лис позволил Сашке только через несколько месяцев, в январе уже 84-го года, после двух десятков боевых выходов. А до этого времени... До этого времени Бандера выполнял в группе, по большей части, роль вьючного животного. Что-то типа ишака или мула...
Нет, не потому, что он был «молодым» по сроку службы! В этой группе понятие «дедовщина» напрочь отсутствовало! Просто... Лис давал возможность своему новому замкомвзвода поднабраться опыта, наблюдая, как работают, «пеленая» своих «языков», его старшие товарищи... А Сашка всегда с живым, неподдельным интересом наблюдал за этим действом, стоя на шухере, как говорили когда-то в Одессе, со своим тяжелым «ПКМом».
А еще ему было стыдно за себя!.. Стыдно за то, что вот кто-то может красиво и незаметно снять часового, да так, чтобы не угробить его окончательно, и так же незаметно для остальных «духов» вынести его к своим, а он, такой большой и сильный, такого мастерства еще не имел...
Поэтому-то, напросившись как-то один раз нести пленного «духа» до своих, он так и остался «штатным извозчиком». Потому что, как это стало в одночасье понятно всем, Бандера на самом деле не знал всю глубину своей природной силы и практически никогда не уставал. Он попросту не знал, что это такое! Он просто взваливал взрослого оглушенного афганца на свое крутое плечо и пер по горным тропам так, что за ним не поспевали!..
А сам Сашка, со своим неукротимым характером, на удивление не роптал, понимая, что Лис знает что делает, что придет когда-нибудь и его черед пойти в его «тройке» за «языком». Потому что брала «языка» всегда только его, Витушкина, «тройка», а остальные все это дело прикрывали...
...21 января...
...Они уже четвертые сутки были в свободном поиске...
Что-то, было дело, распоясались вдруг после Нового года «духи» до такой степени, что стали совершенно нагло и безбоязненно устраивать засады на довольно оживленной трассе Гардез – Кабул. Ну, ладно бы еще в какой-нибудь отдаленной горной местности, типа Панджшерского ущелья, тогда было бы понятно, но именно эту трассу, особенно со стороны Кабула, окружали-то в основном степи!..
