Альберт Байкалов - Зеленая банда
Привезенцев поежился и опрокинул в себя содержимое стакана. Прижав обратную сторону ладони, втянул носом воздух, шаря по столу взглядом. Но горничная все убрала. Наконец стало легче. Он поставил стакан. В какой-то момент ему показалось, будто он сильнее, чем надо, ударил донышком о стол, и оно отлетело, издав характерный звук. Однако в следующий момент Привезенцев отчетливо различил звук поворотного механизма замка. Он хотел вскочить, закричать и броситься в коридор, но лишь открыл рот. Ноги словно приросли к полу, а по позвоночнику будто пропустили электрический ток, отчего на затылке зашевелились волосы.
Легкий, едва уловимый сквозняк шевельнул нижний край воздушных занавесок. Послышался легкий стук и крадущиеся шаги. Кто-то направлялся через холл в его сторону. Вот он уже слышит дыхание человека. Привезенцев попытался встать, но тут же снова рухнул на табурет.
— Доброе утро, Юрий Сергеевич! — громом раздалось из темноты холла. — Чего так рано?
— Клавдия Михайловна! — охрипшим голосом выдавил он из себя, взял бутылку и приник прямо к горлышку. Сделав несколько глотков и не почувствовав горечи, вернул бутылку на стол и встал:
— Как вы меня напугали! Чего так рано?
— Ничего не рано, — женщина посмотрела на часы. — Шестой час доходит. Скоро ваша жена встанет на пробежку.
Горничная жила на территории дачи в небольшом домике для прислуги. Через стенку с ней ютился Михась. Бывший учитель приехал из Молдовы несколько лет назад. Он убирал двор, ухаживал за деревьями и цветами, выполнял хозяйственную работу по дому. Привезенцев гордился тем, что осчастливил этих людей, дав им кров и пищу.
* * *Матвей закрыл альбом с фотографиями и выдвинул следующий ящик.
— В армии он служил санинструктором, — продолжала свой рассказ Евлашкина. — Потом поступил в институт…
— Антонина Алексеевна, — перебил ее Матвей, — а вы случайно не знаете, из каких источников он узнал адрес офиса «Гринпис»?
— «Зеленой страны», — поправила Евлашкина. — Я же говорила, что его перенаправили туда.
— Извиняюсь, — перебирая старые тетрадки, кивнул Матвей. — Просто я образно все подобные организации так называю.
— А их сотрудников ботаниками, — вставила Марта и улыбнулась.
Матвей осуждающе покачал головой, но промолчал. Как оказалось, в «Гринпис» Евлашкину отказали, но заверили, что есть вакансии в «Зеленой стране».
— Кажется, через компьютер, — между тем ответила Антонина Алексеевна и показала рукой на Марту, которая изучала содержимое ноутбука Федора.
— Я просмотрела историю, он заходил на официальный сайт, — подтвердила Марта из-за стола.
— Значит, ему никто не советовал, и он абсолютно самостоятельно принимал решение? — Матвей развернулся лицом к Евлашкиной.
— Постойте, — женщина на секунду задумалась и прижала палец к губам. Неожиданно ее лицо просветлело: — Как же! Точно, вспомнила! Духовской!
— Что Духовской? — не сводя с женщины взгляда, Матвей уселся на стул. — Кто это?
— Год назад Федя был на вызове, — нахмурила она лоб, — кажется в декабре… Точно, тогда еще ледяной дождь прошел! Мужчина поскользнулся и сломал на тротуаре руку. Это как раз и был этот Духовской. Он еще в машине начал сокрушаться, что собрался провести отпуск в горах, и на тебе. Ну а Федор, как вы знаете, болеет горами. Они и сошлись на этом. Стали перезваниваться, а когда тот выздоровел, вместе поехали на Памир.
— Связи не вижу, — переглянувшись с Мартой, сказал Матвей.
Они пришли к Евлашкиной утром, а уже был обед. За все время ничего выяснить не удалось. Евлашкина то и дело непроизвольно уходила от темы и не совсем понимала, что нужно Матвею. Он уже пожалел, что взялся помочь этой женщине.
— Так как же нет?! — растерялась женщина. — Духовской ему несколько раз звонил в этом месяце!
— А где он работает?
— Вот этого не знаю, — покачала головой женщина.
— Хорошо. — Матвей ударил себя ладонями по коленям: — Подробно расскажите, как собирался ваш сын на работу.
— Когда? — она удивленно захлопала глазами.
«Как она людей лечит?» — с тоской подумал Матвей, а вслух уточнил: — Когда сказал вам, что устроился в «Гринпис».
— В «Зеленую страну» — продолжая смотреть в экран монитора, поправила Марта.
— Рюкзак собрал. — Евлашкина закатила глаза под потолок. — Там у него все.
— Так, — протянул Матвей. — Что надел?
— Он форму военную купил. — Она бросила быстрый взгляд на Марту и слегка подалась вперед: — Еще пистолет взял с собой.
— Какой? — насторожился Матвей.
— Травматический, — уточнила она.
— Почему вы так уверены? — насторожился Матвей. — Разбираетесь в оружии?
— Еще бы! — неожиданно повеселела женщина. — Я же врач. Видела много самых разных ранений и вынуждена уметь различать их.
— Странно, — задумчиво проговорил Матвей. — Я думаю, вы зря волнуетесь. «Зеленая страна», как и «Гринпис», может проводить акции в любом уголке земного шара. Возможно, ваш сын сейчас находится в таком месте, где сотовая связь недоступна.
— В том-то и дело, — Евлашкина вздохнула, — у него спутниковый телефон тоже есть, и он раньше звонил мне даже с Эвереста…
— Что ты думаешь? — спросила Марта, когда они вышли из подъезда.
— Думаю приступить ко второй части плана.
— Поясни, — она замедлила шаг.
— Завтра поеду в офис «зеленых» и устроюсь на работу.
— Думаешь, вот так с ходу возьмут? — недоверчиво спросила она.
— У тебя есть повод сомневаться в моих способностях? — улыбнулся Матвей.
— Мне что делать?
— Займешься Духовским.
— В смысле? — не поняла она.
— Евлашкина сказала, что ее сын до сих пор не имеет постоянной подружки, вот и стань на время его пассией.
— Как это? — растерялась она.
— Просто: изобрази из себя любящую женщину, которая волнуется за своего парня, — пояснил Матвей. — Вдруг каким-то боком Духовской причастен к исчезновению Федора?
— Мы же сошлись на мнении, что он никуда не исчезал, — напомнила Марта. — Просто технически не может связаться с матерью.
— Так или иначе, но пока мы о нем ничего не знаем.
— Хорошо, — кивнула Марта и посторонилась, пропуская шедшую навстречу женщину. — Как мне его найти?
— Ну, ты даешь! — изумился Матвей. — Фамилию мы знаем, время ледяного дождя в декабре тоже легко установить. Остается залезть в архив вызовов, найти там бригаду Евлашкина и…
— Точно, — она шлепнула себя ладошкой по лбу. — Чего-то я туплю…
— Меня как раз это и настораживает, — улыбнулся Матвей.
Они дошли до автостоянки. Матвей надавил на кнопку брелока. Джип щелкнул замками и приветливо подмигнул фарами.
Офис «Зеленой страны» располагался на первом этаже старого здания. Кроме зеленой вывески под козырьком внешне его отличали окна. В отличие от остальных, из белого пластика, эти были деревянными. Толкнув двери с табличкой о том, что здесь используются энергосберегающие лампы, Матвей оказался в темном коридоре. Впрочем, едва он сделал шаг, как послышался негромкий щелчок и проход заполнился светом. Справа у стены здесь стояли три пластмассовых бака с наклейками: «стекло», «пластик», «бумага».
Он скользнул взглядом по плакатам, призывающим беречь природу, и прошел в вестибюль. Здесь тоже все подчеркивало предназначение организации. Небесного цвета потолок, зеленые стены… В углах в кадушках пальмы. Стойка ресепшн утопала в цветах. Сидевшая за ней девушка что-то быстро печатала на компьютере. Некоторое время он наблюдал, как ее тонкие пальчики бегают по клавиатуре. Наконец она прекратила печатать и подняла на него взгляд:
— Вы к кому?
— Здравствуйте, — он улыбнулся.
— Здрасте, — кивнула она и шлепнула по кнопке «Enter». Стоявший рядом принтер недовольно загудел и выдал на лоток листок.
Матвей расстроенно вздохнул:
— Я вижу, здесь посетителей не жалуют.
— Вы тоже журналист? — спросила она, беря листок и бегло просматривая текст.
— Почему сразу журналист? — опешил Матвей.
Его удивил вопрос. Можно сказать, обидел. Чего это в нем такого журналистского?
— Почему журналист? — переспросила девушка и убрала листок в прозрачную папку. — Просто с самого утра покоя не дают.
— У вас что-то случилось?
— Вы телевизор не смотрите?
— У меня его попросту нету, — пошутил Матвей. — Я радикальный зеленый…
— Как это? — растерялась она.
— Есть радикальные исламисты, а есть умеренные, — продолжал веселиться Матвей. — Так же и я. Вот вы, например, умеренные. Особо рьяные сторонники попросту лишний раз не пользуются электроприборами. А я их вовсе не покупаю. У меня даже утюг на углях, а живу я в давно брошенной деревне. Там и электричества нет. Все при лучинах. Это радикальное движение, крайность.
