Михаил Серегин - К строевой - годен!
Само собой получилось так, что папа, мама и сын построились в шеренгу перед работником военкомата.
– Здравствуйте, – вежливо и тихо поздоровался папа.
– Здравствуйте, – вежливо и тихо поздоровалась мама.
– Здра-се, – пыхнул Юра.
– Доброе утро, – улыбнулся Лихой. – По какому вопросу?
Можно и не спрашивать, все на лицах написано. Но разговаривать-то надо. Люди встревожены, ясное дело.
– У моего сына зрение минус три и язва! – выкрикнул в лицо майору раскрасневшийся папа.
Лихой посмотрел в свою чашку. К сожалению, чай кончился.
– Простите, я не понял, язва на глазу?
– Он издевается! – не выдержала и взвизгнула мама, после чего ее затрясло и пришлось сесть на стул, дабы легче перенести накатившую на нее стадию бабьего рева, замешанную на волнении.
– Прекратите над нами глумиться! – забасил растянуто папа. – Я отдал жизнь, работая на Родину! Вы не имеете права забирать у нас единственного сына!
Майор снова спокойно прочесал блестящую лысину.
– Отдали жизнь? Тогда почему вы до сих пор живы?
– Я буду жаловаться на вас!
Мама, сидя на стуле, заревела еще громче.
Лихой причмокнул.
– Да. Тяжелое утро. Господа и дамы, вы вообще ко мне по какому вопросу?
– Мне пришла повестка, – сделал шаг вперед Юра, протягивая бумажку.
– А-а-а-а. Случается. Это не ко мне. Дверь напротив.
Папа потух, мама перестала реветь.
– Извините, – промямлил Юра.
Они вышли из кабинета и подошли к противоположной двери. Вроде такая же табличка «Майор Лихой С.В.».
Папа снова словил дверью по башке.
– Да что у них тут, – возмущался он, перешагивая очередной порог. – Не военкомат, а камера пыток.
– Снова вы? – не поняла мама, глядя на майора.
– Дорогая, они близнецы.
Второй Лихой не пил чаев. Он чах над бумагами, освещая комнату блестящей плешью.
Мудрецкие снова построились.
– Вы не имеете права! – поставил записанную еще дома пластинку Мудрецкий-старший.
– Имею, – растянуто ответил Лихой С.В. И поднял голову. Оглядев шеренгу, точно такой же мужик, как и напротив, почесал лысину. Жест не новый. – Ну, и кому из вас пришла повестка?
Юра хотел отдать ему бумагу.
– Ничего не отдавай им! – воскликнул папа. – Я хочу поговорить с самым командиром!
Майор насупил густые и короткие черные брови и посмотрел на интеллигентного вида мужика искоса.
– Самый командир сидит этажом выше. Как подниметесь, налево. Полковник Береста Петр Леонидович. Поднимайтесь, я позвоню его секретарше, она вас встретит. Фамилию скажите свою...
Мудрецкие ответили почти хором.
Поднимаясь выше, папа подбадривал сам себя:
– Сейчас разберемся, сейчас все на место поставим. Не волнуйтесь.
– Ты тоже не волнуйся, – попросила мама.
– Не буду, – заверил папа и снова споткнулся. – Как тут вообще строили. Армейские дубы. Все лестницы не по ГОСТу. Ворье.
Толстенький мордатый полковник внимательно прочитал повестку. Прошелся по густым усам и пристально посмотрел на Мудрецкого-младшего поверх очков.
– Да, все верно, орфографических ошибок нет. Так что вас не устраивает?
– У него язва и плохое зрение.
Полковник изобразил на лице мудрость.
– Вот и хорошо. Поедет лечиться. Ведь в армии нет болезней, только служба. Вашему сыну хватит зарплаты лейтенанта на морковь, кефир и водку. Не могу понять, что вас так волнует.
Папа затряс головой и полез во внутренний карман. Юра с матерью глядели на все это круглыми глазами.
– Здесь пятнадцать тысяч, – папа положил на стол тысячные. – Я в армии не служил и сына вам не хочу отдавать.
Кто бы мог подумать, что их папа решится на дачу взятки!
Береста изменился в лице.
– Присаживайтесь, – он накрыл деньги листом чистой бумаги, так и не прикоснувшись к ним. – Извините меня за мои военные шуточки. Старый солдафон.
Почувствовав перемену в настроении комиссара, папа заулыбался, усаживая на мягкие стульчики жену. Устроился сам.
Юра уже про себя обещал вернуть отцу деньги при первой же возможности. Частями, крохами, но отдать.
– Когда вам... – полковник заглянул в повестку, – ...Юрий Борисович, принесли повестку?
– Вчера вечером.
– Да ты садись, не стой.
Несостоявшийся аспирант сел.
– Ваш вопрос, конечно, можно решить, – улыбнувшись, полковник одной рукой потянулся к бумаге, накрывавшей тоненькую стопочку тысячных, а другой отодвинул ящик стола. Волосатая короткопалая лапка медленно тянулась к сбережениям Мудрецких. Дверь резко открылась, в комнату широкими шагами вошел здоровый, розовощекий, подтянутый полковник.
– Привет, Леонидыч, – забасил он.
Береста отдернул руку и соскочил со своего места так, будто до сего сидел голым задом на еже и терпел.
– Здравствуй, Алексей Маркович, – комиссар вышел из-за стола и поздоровался.
– Заколебался я тут, в вашем Саратове. Проверяй вас в хвост и в гриву. Сколько в Самару снарядил за последний месяц?
– Восемьдесят процентов от плана.
– Не верю ушам своим. Восемьдесят! – горлопанил полковник. – Все бумагу мараешь, – он пальцем показал на листочек бумаги, прикрывавший деньги.
Маму зашкалило, а папу закоротило. Юра медленно отекал. Береста вытянул шею, но, когда рука гостя отошла в сторону, отвел взгляд и втянул ее на место.
– С родителями беседуешь? Проблемы какие-нибудь у вас?
– Нет, – мотнул головой Юра.
– Нет-нет, – подтвердила мама.
– Нет-нет-нет, – довел папа.
– А чего ж сидите? Рабочее время у товарища полковника, дорогие граждане, отнимаете.
Он улыбался и басил, басил и улыбался. Он излучал здоровье и уверенность, прямоту и жесткость, силу и власть.
– Да вот, рассказываю родителям призывника, в каких условиях в Приволжском военном округе служат молодые офицеры.
– «Пиджак»? Ничего, парень, пару лет послужишь. Жизнь узнаешь. На гражданке тоже сгодится военная наука. Кто по специальности?
– Микробиолог, – специальность-то свою Юра знал.
– Я таких военных специальностей не знаю.
– А-а-а, – догадался Мудрецкий. – Химик.
– Зарин-зоманыч. Хорошо. С компьютером обращаться умеешь?
– Умею.
– Давай, Леонидыч, его повестку. Вроде не дурак, а?
Папа хотел было привстать и открыть рот, но мама удержала его. Да и Береста красноречиво вытаращил глаза, одновременно отдавая бумажку гостю.
– Запоминай, – бросил Мудрецкому пришлый полковник. – В Самаре зайдешь к генералу Щеголеву, скажешь, что от полковника Баринова, покажешь ему эту повестку. Все будет нормально у тебя. Родители, не волнуйтесь. Есть хорошее место. Нужен головастый «пиджак». Служить в Самаре будет в тепле и сухости. Памперсы не понадобятся. Женат?
– Уже нет.
– Ничего, другую найдешь. На Волге девчонки красивые. Держи, – он отдал повестку Мудрецкому. – Я генералу Щеголеву отзвоню. Через неделю чтоб был у него. Ну все, товарищи родители, можете идти. Можете считать, что вашему сыну повезло, теплых мест мало. А тупого блатного сажать я не хочу. Все, до свидания.
Папа поднялся с вытаращенными глазами. Деньги остаются на столе, а им «до свидания». Мало того, что сына практически рекрутировали, так еще и деньги здесь оставить?
Береста не растерялся.
– Леночка! – крикнул он секретарше.
Вошла герл. Когда Юра проходил мимо кудрявой черноволосой модели, сидящей за столом, он видел только военную рубашечку с погонами старшего прапорщика. Но он, и не он один, а еще и папа, и полковник никогда не видели настолько коротких юбок военного образца и ультраатлетических ножулек в черненьких чулочках.
Все мужики на мгновение выпали из ситуации. Только комиссару эти прелести не в диковинку. Мама смотрела на девку, как на сумасшедшую. Это надо же – ходить на работе, в военкомате, скорее не в мини, а в зеленой оборочке для трусов. Береста подошел и положил маме в сумочку деньги.
– Леночка, два чая, пожалуйста.
Прозевавший момент возврата средств папа бодался с мамой на пороге, пока она на ухо не сообщила ему, что деньги у нее. Только теперь он попрощался и вышел. Последним от военкома выбрался опущенный по всем пунктам Юра. А ведь все могло закончиться через какую-то минуту. Полковника устраивала сумма. Береста был готов. А теперь его ждет в Самаре генерал. Все. Все. Все, ему надо идти служить! Ну почему так все плохо?! Теперь никуда не денешься.
* * *– Мужчина, перестаньте стоять в проходе, пройдите целиком на свое место, иначе я всех пассажиров разом не обойду.
– Конечно, – согласился Юра, производя обмеры таза. – Вы всех нас сразу не обойдете.
Отец уговорил его купить билет в купе и не тереться в плацкарте. «Все ж офицером едешь служить. Доберись с удобствами».
– Не подскажете, где моя дверь? Они все одинаковые.
– Пить надо меньше, тогда и цифры в голове останутся.
– Цифры остались, «3В» место у меня. Седьмой вагон.
