Сергей Зверев - Остров флотской чести
Теперь он почти наверняка знал, почему выбор неведомых работодателей пал именно на него, и примерно представлял себе, что же будет дальше, после того, как он в первый раз уйдет под воду. Но все это потом, позже, а сегодня Стив Томпсон уже точно знал, что во время следующей беседы с крысой-адвокатом он скажет твердое «да»…
4
Борт «Боинга-747», следующего по маршруту Аддис-Абеба – Москва, август 2011 года
В салоне «Боинга» Орехов, по русскому обыкновению, принял на грудь граммов несколько и, чувствуя, как приятное теплое облачко разрастается под ложечкой и далее нежным туманцем обволакивает голову, какое-то время бездумно смотрел в иллюминатор. Там под крылом лайнера проплывали бесконечные поля ватных облаков, залитых ярким солнечным светом. Иногда в полях образовывались голубые проплешины, вызывавшие ассоциации с небольшими озерами, окруженными белыми сугробами. Правда, таращиться в окошко подполковнику быстро надоело, и в голове снова начали роиться невеселые мысли – как о прошлом, так и о ближайшем будущем.
Орехов, конечно же, не стал рассказывать хорошему парню Дрогову о том, что для скверного настроения у него была еще одна причина. Умники не зря утверждают, что в жизни любого мужика в восьми неприятностях из десяти виновата женщина – «шерше ля фамм», если изящно и по-иностранному… Причина носила имя Елена, была рыжеволоса, очень даже симпатична и имела массу достоинств, одним из которых была вызывающая по отношению к возрасту подполковника молодость. Кроме всего прочего Елена была журналисткой, что ныне считается профессией солидной и в какой-то мере даже опасной.
Именно журналистика однажды и стала косвенной причиной неприятностей, в которые ненароком влипла девушка. А Сергею судьба подкинула возможность спасти незадачливую рыбку пера и чернильницы из волосатых рук парочки темноволосых злодеев. Согласно законам жанра спасенная девушка почти мгновенно почувствовала к очень мужественному спасителю вполне понятные теплоту, симпатию и даже в какой-то мере любовь. А поскольку подполковник не очень-то и сопротивлялся, то между не очень молодым спецназовцем и юной журналисткой случилось то, что в прежние времена красиво именовали романом.
Правда, роман получился не очень длительным: Орехов вскоре умчался в Эфиопию, и возникшая было бурная переписка до обидного быстро из полноводной реки превратилась в жалкий ручеек, а затем и вовсе капнула прощальной запиской, содержание которой было непростительно для журналистки банальным – мол, прости, дорогой, я немножечко ошиблась; все было замечательно-чудесно, но ждать неведомо сколько времени бесперспективного и немолодого, когда вокруг столько приятных во всех отношениях и богатеньких мальчиков…
Не сказать, чтобы для Орехова эта отставка стала большой неожиданностью или трагедией – мужик он был взрослый, понимающий и особых иллюзий по поводу длительности любви Елены к нему не питал. Ну да, случилась у девочки очередная влюбленность – так ведь и есть в кого! – но выветрилась. Ничего страшного, бывает. Но вот «бесперспективность» резанула подполковника прямо-таки острым стропорезом поперек закаленной армейской души: что ж вы, ребята, все меня списываете, а? То врач-лепила в госпитале с боевой работы списал, то теперь вот девчонка эта…
Что-то там в Москве еще будет… Могут ведь и действительно в отставку с волчьим билетом вышвырнуть. Да плевать на волчий билет, прикидывал Сергей, а вот без армии мне и в самом деле будет кисло, очень кисло. Как там Дрогов сказал – самурай? И ведь прав он, ох прав. Я мог сколько угодно хорохориться и перед капитаном несгибаемого бодрячка разыгрывать, но себе-то можно и нужно честно признаваться, что без армии жизнь моя, конечно же, не кончится, но потеряет очень и очень многое. Никому и нигде не нужный старый дурак. И какого черта в рожу этому полкану тогда въехал? Кому что доказал? Разве что весь белый свет еще раз увидел, какой он, подполковник Орехов, придурок и нервная барышня. Таким в спецназе не место: выпрут тебя – и правильно сделают! Ладно, в Москву прилетим, а там посмотрим. Может быть… Что может быть в Москве, Сергей додумать не успел, так как мысли вдруг начали как-то бестолково суетиться и он уснул – спокойно и крепко.
Разбудил Орехова довольно-таки приятный женский голос: бортпроводница объявила, что самолет вот-вот начнет заходить на посадку, и предложила пассажирам пристегнуть ремни. Подполковник щелкнул застежкой, без особого интереса глянул в иллюминатор, где далеко внизу уже виднелась живая топографическая карта Подмосковья, слегка заштрихованная сероватыми облаками, и снова прикрыл глаза. Перелет заканчивался – пора было заканчивать и пустые бабьи охи да ахи. В ту минуту, когда колеса шасси осторожно коснулись бетонной ленты взлетно-посадочной полосы, приноравливаясь соприкоснуться уже основательно и уверенно, Орехов твердо решил для себя, что просто так вышвырнуть себя из армии он никому не позволит. Умные люди говорят, что спецназ в отставку не уходит. Все верно. Только подполковник добавил бы, что и сдаваться спецназ не приучен – нет у спецназовцев такой дисциплины, как «сдача в плен». Сергей уже не помнил, где и у кого прочел красивую фразу: «Серебряные волки бьются до конца!» Да это и неважно, кто сказал, – главное, что фраза подполковнику нравилась, и он собирался именно биться, и непременно до конца. А исход этой драки мог быть только один – победа…
Посадка «Боинга» в домодедовском аэропорту прошла в штатном режиме, то бишь вполне успешно, и подполковник вместе с десятками остальных пассажиров неторопливо спустился с высокого трапа на московскую землю, старательно прикрытую слоями качественного бетона и асфальта.
Терминал, таможня вскоре остались позади, затем Орехов миновал огромный и сдержанно-шумный зал прилетов и направился к стоянке такси. Можно было, конечно, не шикуя и не тратя лишних денег, скромненько добраться до столицы и на электричке или на простой маршрутке, но Сергей решил не мелочиться – не каждый день подполковники спецназа возвращаются на Родину из служебных загранкомандировок. Примерно через час Орехов расплатился с таксистом и, окинув уважительным взором солидное здание, имевшее самое прямое отношение к Министерству обороны, решительно выдохнул и направился к высоким входным дверям.
– Орехов! – негромкий оклик вывел подполковника из состояния некоторой озабоченной задумчивости и мрачноватой печали. Сергей приостановил свое восхождение по широким, по-армейски чистым ступеням и поискал взглядом владельца довольно приятного баритона, каковым скорее всего мог быть только хорошо знакомый подполковнику человек. Так, а вот и человечек: крепкий мужик в общевойсковой форме с погонами полковника. Да никак сам товарищ Вашуков встали с диванчика и неторопливо шествуют к прибывшему из африканских краев старому другу!
С Вашуковым Сергей был знаком уже несколько лет, а в недалеком прошлом им вместе пришлось поучаствовать в одной очень даже серьезной операции все в той же Африке.
Полковник, обычно носивший форму морского пехотинца, возглавлял созданное под крылышком ГРУ подразделение боевых пловцов, носившее красивое название «Дельфин» и базировавшееся неподалеку от славного города Калининграда. Подразделение было создано еще во времена СССР и в основном предназначалось для разведывательно-диверсионной работы за рубежами Родины. Сколько было таких операций и были ли они вообще – открытые источники умалчивают, поскольку секретность некоторых действий военных никто и нигде в мире еще не отменял. Вообще-то, это не столь и важно – главное, что такие подразделения в ВМФ России были, есть и будут, покуда существуют армия и флот, до тех пор в них и останутся отлично подготовленные боевые части, занимающиеся серьезной работой.
– Ты какими судьбами здесь? – не скрывая иронии, спросил Орехов полковника после обмена обычными в таких случаях приветствиями-рукопожатиями. – Погоди-ка… Уж не по мою ли душу? Господин полковник, не смею верить своему счастью! Для нас это… В общем, приятность невероятная и честь неслыханная!
– Хватит придуриваться, – негромко оборвал Вашуков дурашливое ерничанье товарища и предложил: – Вон, давай на лавочку отойдем, присядем да покурим маленько.
– Как ты узнал, что я именно сегодня и в это время сюда приду? – выпуская в сторону голубоватую струйку дыма, подозрительно прищурился Орехов.
– Я смотрю, тебе там в Африке и правда здорово голову напекло. Ты не забыл часом, в какой конторе мы работаем? А поскольку ты для меня человечек не совсем чужой, то карьерой твоей умопомрачительной и подвигами я маленько интересуюсь. Так что можешь считать, что я в курсе той замечательной истории с мордобитием, и более того – я на твоей стороне. В штаб, так понимаю, прибыл за большим пряником?
