Алексей Свиридов - Русский вираж
Командир корабля бросил второму пилоту:
— Вот он, закон подлости. Как выставка, так сразу все лезет. Сообщи на КДП, спроси, какие будет рекомендации.
В голосе его не было беспокойства, только легкое раздражение — кроме сознания факта, что на борту не все в порядке, этот отказ не нес в себе ничего угрожающего. Троекратно резервированная система позволяла управлять самолетом при отказе не только одного, но и двух каналов.
Вероятность же тройного отказа по всем расчетам составляла меньше, чем один случай на миллиард часов полета, и такая ситуация считалась практически невероятной. Но тем не менее и это тоже было предусмотрено при создании самолета, — имелась возможность перейти на резервное ручное управление. Его использование требовало от летчиков значительно большего напряжения, чем цифровое, но позволяло довести самолет до ближайшего аэродрома и посадить его там.
На КДП сообщение о неисправности тоже не вызвало большого переполоха. Руководитель полетов хорошо знал, что командир «Крыла» совсем недавно отлетал программу испытаний, в которой как раз отрабатывалось пилотирование с отказами цифровых каналов и на ручной системе.
— Пусть продолжают по программе, — распорядился руководитель диспетчеру. — И не надо никаких рекомендаций, этот экипаж сам все знает лучше нас.
Его прервал голос командира корабля:
— Отказ второго канала, повторяю, у меня отказ второго канала… Черт, машину тянет вправо!
«Крыло», набрав высоту, выровнялось и с легким креном начало разворот. Зрители продолжали следить за ним восторженными глазами, и никто из них не мог знать, что в это время происходило в пилотской кабине.
Не желтая, а уже красная надпись на дисплее сообщала экипажу об отказе двух каналов управления, а главное — самолет вел себя совсем не так, как две недели назад на испытаниях с этим же отказом. Теперь на движения ручки управления он реагировал вяло, словно привязанный к ней длинными резинками.
Летчики не могли знать, что «зашитая» в одном из блоков связи навигационного комплекса и системы управления программа «Троянский конь» начала подавать ложные сигналы и заставила автоматику отключить два совершенно исправных канала управления. Последний же, оставшийся, с точки зрения системы контроля, продолжал считаться исправным, хотя именно его информационные шины с каждой секундой забивались противоречивыми импульсами
— Переходим на резерв? — подал голос второй пилот
— Не торопись, сейчас все установится, — ответил командир корабля. За прошедшие секунды у него сложилась собственная версия происходящего, по которой виной всему были переходные процессы в отключенных каналах, и они действительно могли скоро затухнуть.
— Командир, переходи на резерв! — не выдержав, крикнул второй пилот, практически подписав этим смертный приговор и самолету, и командиру, и себе.
Резкий, приказной тон второго пилота вызвал к жизни давно известный «эффект Кассандры». Человеческая природа такова, что в девяти случаях из десяти старший (по чину, возрасту, положению — неважно) никогда не выполнит то, что ему говорит младший, — даже если предложение младшего справедливо на сто двадцать процентов.
— Резерв не нужен, поскольку третий цифровой исправен… — процедил командир, парируя нарастающий крен. «Крыло» нехотя выправилось, но не осталось в нейтральном положении, а начало валиться на другой борт.
Теперь уже и зрители, скопившиеся на аэродроме, обратили внимание на странное поведение самолета в воздухе: он несколько раз качнулся с крыла на крыло со все нарастающей амплитудой. Но, может, это летчики так приветствуют публику или это очередной красивый трюк?
— Опасный крен! — холодно сообщил компьютер. Надобности в этом не было: командир и так чувствовал, что еще чуть-чуть, и самолет, потеряв опору в воздухе, заскользит вниз, к земле. На лбу летчика выступила испарина, но времени смахнуть ее не было — выжав до упора маленькую ручку управления, командир пытался превратить крен в управляемый вираж.
— Правому форсаж! — хрипло приказал он в надежде, что несимметричная тяга двигателей наконец вытащит самолет из губительной раскачки.
Рука второго пилота, до сих пор не пытавшегося вмешаться в управление, метнулась к рычагам управления двигателей и перевела правый до отказа вперед. Самолет вздрогнул…
«Крыло» еще раз накренилось, встав чуть ли не перпендикулярно земле, и, вместо того, чтобы снова выправиться, опустило нос к земле, перевалилось на спину, осело на хвост и закувыркалось в воздухе как листок бумаги, сброшенный сквозняком со стола.
За те несколько секунд, которые падало «Крыло», восхищенные лица зрителей словно застыли — никто не успел осознать, что происходит. И лишь когда около оранжево-полосатого здания в стороне от полосы мелькнул желтый всполох взрыва, а в небо устремился жирный черный дым, вслед за грохотом над аэродромом прошелестел многоголосый вздох ужаса.
Веселая музыка еще с полминуты продолжала литься из колонок, пока кто-то в радиорубке не догадался ее выключить.
Корсар. Приглашение к разговору
Андрей Корсан относился к телевизору равнодушно, и новенький «Рекорд», поставленный в комнату хозяйкой, сам включал редко. Зато Наташа, если собиралась оставаться у него надолго, первым делом хваталась за «ленивку» (так она называла пульт управления) и выбирала какой-нибудь музыкальный канал с клипами поярче и повеселее.
Но на этот раз «ленивкой» завладел сам Андрей и запрограммировал таймер переключения каналов на выпуски новостей, в надежде услышать что-нибудь о судьбе летчиков «Крыла». Сразу после катастрофы полеты были прекращены, а зрителей «в интересах безопасности» убедительно попросили «прервать осмотр», не сообщая никаких подробностей.
Он, конечно, знал, что экипажам пассажирских самолетов парашюты не положены, но «Крыло» ведь было опытной машиной, и какая-то спасительная система у испытателей должна была быть! Кроме того, Андрей, несмотря на свой летный опыт, никак не мог понять: что же произошло на борту, что заставило самолет вдруг превратиться в неуправляемый кусок металла?
«Рекорд» послушно переключался, и разные тележурналисты разными словами комментировали одни и те же кадры: замершая толпа, падающий самолет, пожарные «Ураганы», выбрасывающие фонтаны серой пены, бесформенные обломки…
В четырехчасовых «Вестях» прозвучало беспощадное:
— …Погибли два члена экипажа. Кроме того, серьезно пострадали трое военнослужащих, оказавшихся рядом с местом падения самолета. На месте катастрофы работает государственная комиссия, которая пока только начала расследование причин гибели самолета. Однако, как нам сообщили неофициальные источники, причиной могла быть ошибка экипажа, хотя не исключен и конструктивный недостаток самолета.
— Он хоть сам понял, что сказал? — зло бросил Андрей. Наташа удивленно повернула голову, и он пояснил: — Фраза звучит умно, а смысла никакого: оно все так, но, возможно, и эдак. Журналисты, одно слово…
— А ты бы как сказал? — с вызовом поинтересовалась Наташа. На филологический она пошла исключительно потому, что не попала на факультет журналистики, но надеялась после окончания университета эту ошибку исправить. Несколько ее материалов уже появились в такой известной газете, как «МК», и шпильки в адрес журналистов она не могла воспринимать равнодушно.
— Прежде всего я в отличие от этого балабона не стал бы говорить об ошибке экипажа, — серьезно ответил Андрей. — Что за экипаж такой должен быть — нарочно самолет раскачивать?! Не дети малые ведь… А раскачка шла — простым глазом видно было! Словно вдруг что-то изменилось в системе управления…
— Чему там изменяться! — пренебрежительно заметила Наташа, все еще слегка обиженная за будущих собратьев по цеху. — Я в технике слабо разбираюсь, но это-то понять не сложно: штурвал пошевелил — рули передвинулись — самолет повернулся. Ты же мне сам это показывал: на маленьком самолетике ручку шевелил, а рули вниз-вверх качались!
— Не рули, а элероны… Но дело не в этом. На маленьком самолете — да, все так и есть, рули с ручкой управления связаны жестко: тяги всякие, тросы. А на большом, скоростном самолете уже все не так. Между летчиком и самолетом напихано столько всего — электросвязи, гидросвязи, системы улучшения устойчивости-управляемости… И каждый из элементов этих связей, неправильно сработав, может напрочь убить все остальное. Но без этой начинки — уже никак. Многие самолеты без помощи компьютера в управлении будут… ну как нож, поставленный на острие: дунь — и свалится. Разве жонглер какой удержит, только летчики-то цирковых училищ не кончают! Но писакам это объяснять — мертвое дело.
Андрей примирительно взъерошил Наташе волосы и, как бы извиняясь, добавил:
