Сергей Зверев - Граница на замке
— Ну, нам-то с тобой они пока не грозят! Во всяком случае, в ближайшее время.
— Такова уж военная фортуна: кто-то закрепляет успех, а кто-то вынужден признать поражение, — философски заключил офицер. — Главное, чтобы поменьше пришлось выполнять таких операций в реальности.
Говорившему было прекрасно известно, что такое эта самая реальность. Он уже успел применить на практике свои познания: для этого на Северном Кавказе уже более десяти лет существовало слишком много возможностей.
Взоры офицеров переместились на миловидную буфетчицу, которая обращала на себя внимание отличной фигурой, грациозными движениями и приятной улыбкой. Даже вытирая столик и убирая пустые бокалы, она ухитрялась делать это изящно и непринужденно.
— Хороша! — мечтательно протянул старлей, глядя на столь привлекательную и аппетитную красотку.
— Все они такие, пока обручальное кольцо на палец не надели, — отозвался офицер, сидевший рядом. — Это тебе, молодому да неженатому, так кажется. Ничего, захомутает тебя такая, потом вспоминать вольную жизнь будешь, как сказочный сон.
Капитан прищурился, вспоминая собственную молодость, наполненную гулянками, быстротечными и долгоиграющими романами, встречами, расставаниями и прочим. Ему показалось, что это было не с ним, поскольку так контрастировало с будничной семейной жизнью, ссорами, примирениями, малыми и большими бытовыми проблемами. А ведь, кажется, так недавно это было…
Его товарищ, хоть и представлял в теории, что после венца жизнь может повернуться несколько иной стороной, однако же пока не особенно об этом задумывался. Молодость играла в голове, словно пузырьки шампанского, дразня и раззадоривая. Он проводил взглядом буфетчицу, улыбнувшуюся ему в ответ, и, не выдержав, поднявшись с кресла, подошел к ней.
— Прошу прощения, но у меня такое впечатление, что мы с вами недавно где-то виделись, — произнес офицер сакраментальную в таких случаях фразу.
— Вряд ли, — ответила буфетчица, наливая заказанный кофе. — Я бы вас запомнила.
— Неужели все так плохо? — усмехнулся шутник.
— Да нет, просто вы на моего двоюродного брата похожи.
Далее разговор завязался и покатился по соответствующим рельсам, и вскоре девушка уже весело смеялась, слушая, как новый знакомый рассказывает ей какой-то смешной случай из жизни десантников.
— Вы со всеми так знакомитесь? — игриво прищурилась буфетчица.
— Ну что вы, только с вами! Не воспримите мои слова как лесть, но ваши глаза насквозь прожгли мое сердце! — проникновенно и пылко произнес старлей.
Вечер был отличным. Да и как могло быть иначе, если все были своими, офицерами, которые уже не один пуд соли съели вместе? Военное братство — это не пустые слова, и оно закаляет и сплачивает людей так, что водой не разольешь. Тем более что многим из присутствующих довелось побывать в горячих точках, где они на деле продемонстрировали и свою военную выучку, и мужество. Об этом красноречиво свидетельствовали и награды, полученные ими отнюдь не в штабных коридорах. Военные разбились на небольшие группы, и в каждой из них разговор шел о своем: кто об учениях, кто о предстоящем отпуске, да мало ли найдется тем? В общем, вечер был — то, что надо.
У входа остановилась машина, но не армейский грузовик или «УАЗ». Машина, судя по номерам и внешнему виду, принадлежала кому-то из местных. В автомобиле находились двое. Водитель остался сидеть за рулем, а второй грузно выбрался из машины. Он слегка покачивался, и было понятно, что товарищ уже успел «принять на грудь». Этим субъектом в подпитии был не кто иной, как полковник Авдеев.
Он приехал сюда отнюдь не для того, чтобы вместе с какими-то там старлеями и капитанами отпраздновать окончание учений. Совсем нет — ему-то, высокому штабному чину, со строевыми офицерами выпивать было западло. Он просто заехал сюда «проконтролировать». Своей властью полковник гордился и дорожил. Как известно, на обладании властью прекрасно проверяются люди. Будь у человека хоть небольшой изъян в этом смысле, получи он возможность влиять не только на свою судьбу, и все — через небольшой срок такого уже не узнать.
Войдя в кафе, Авдеев со своим показательно строгим видом сразу же создал некоторый дискомфорт. Нельзя сказать, что его появление кого-то обрадовало.
— Глянь на этого кадра, — вполголоса сказал офицер своему соседу. — Многих я на своем веку видел, но этот — редкое чмо.
— При его возможностях он может себе это позволить, — заметил тот.
Зная полковника, офицеры приутихли. Он, с брезгливым выражением лица оглядевшись по сторонам и не найдя, к чему придраться, двинулся к барной стойке. Как это часто бывает на людях, идущий «в градусе» старался держаться прямо, но это не очень-то удавалось.
— И вести себя по-человечески не умеет. Даже то, что выпил, нужно скрыть, чтобы самому потом кого-то заловить.
— Одно слово: контролер, — офицеры за столиком негромко хихикнули, стараясь не обращать на себя внимания.
— Здравствуйте, — приветливо улыбнулся бармен. — Что будете заказывать? У нас обширный выбор напитков на любой вкус.
За спиной работника прилавка действительно высился на редкость разнообразный ассортимент напитков, способный удовлетворить самые капризные пожелания клиентуры. Прекрасная кухня, богатый ассортимент, великолепные виды и вежливое обслуживание — все эти составляющие успеха здесь имелись, что и привлекало посетителей.
— Коньяку, — высокомерным тоном бросил Авдеев. — Надеюсь, хороший коньяк у вас тоже имеется?
— Безусловно.
Полковник уселся на высокий табурет у стойки. Достав сигареты, он закурил, подвинув поближе пепельницу.
— Ваш коньяк, — через несколько секунд бармен-виртуоз поставил перед ним бокал. — Еще что-нибудь?
— Нет, пока ничего, — отрицательно качнул головой штабной чин.
Сидя у стойки, он неторопливо потягивал коньяк, периодически бросая взгляды по сторонам, туда, где сидела, по его выражению, «всякая мелюзга». Он, штабной чин, считал их пешками, теми, кто выполняет черную работу в отличие от него, человека мыслящего. Одно его присутствие привело к тому, что в воздухе повисла напряженность.
— Еще, — кивнул полковник бармену на пустую посуду.
Над стойкой работал телевизор. Ведущий новостной телепередачи сообщал о последних событиях, случившихся в нашем беспокойном мире. Полковник периодически поднимал голову, глядя на экран.
— … ситуация в непризнанной кавказской республике продолжает накаляться, — сообщила «говорящая голова», — российские миротворцы, призванные развести враждующие стороны, ежедневно подвергаются нападениям из-за реки, служащей природной границей. Противная сторона сознательно нагнетает напряженность, провоцируя конфликты: похоже, стремление в НАТО кем-то хорошо оплачивается. Странно, однако, что для того, чтобы стать членом этой организации, нужно ссориться со своими ближайшими соседями. Цветной проамериканский режим, видимо, уже не считается ни с какими международными нормами, надеясь, что его покровители сделают все, чтобы защитить разгулявшуюся кавердинскую демократию.
Полковник взглянул на экран.
— О вчерашнем трагическом инциденте сообщит наш специальный корреспондент Максим Горячев.
— Не далее, как вчера, двое наших миротворцев были зверски убиты, — вел дальше рассказ появившийся на экране спецкор.
Стоя с микрофоном на фоне круто вздымавшихся позади гор, он поведал леденящие душу подробности об оторванных гениталиях, размозженных головах и прочих деталях этого чудовищного убийства. Офицеры замолчали, прислушиваясь к подробностям кровавого происшествия.
В тот момент, когда камера показывала само место преступления, к стойке подошел Батяня. Майор был практически трезв и пришел не «догнаться» — просто у него закончились сигареты. Естественно, он видел сидящего у стойки «веселого штабиста», но не стал обращать на того никакого внимания. Портить так хорошо начавшийся вечер Лаврову не хотелось. Помня поговорку, что не стоит трогать то, что издает неприятный запах, Батяня посчитал за лучшее не заметить штабиста в упор.
Авдеев нетрезво прищурился, злобно глядя на майора. Пальцы выбивали на поверхности стойки дробь.
— Ему не наливать, — металлическим голосом приказал он бармену.
Батяня недоуменно покосился на сидевшего слева Авдеева.
— Вы пьяны и своим видом дискредитируете облик российского офицера, — заявил тот без длинных пауз майору. — Выйдите из помещения. Немедленно.
Майор начинал чувствовать, что так хорошо начавшийся вечер переходит в совершенно другую фазу. Крутнувшись на барном кресле, полковник уставился на Батяню мутноватыми глазами:
— Я что, непонятно объясняю? — во взгляде читалась ненависть. — Из-за таких, как ты, майор…
