Ник Пиццолато - Остров пропавших душ
Сначала мы подъехали к моему трейлеру, который стоял у меня в Метэйре. Какое-то время мы сидели на краю парковки в тени деревьев, но мой «сдвоенный»[8] выглядел как обычно. Рядом не было видно никаких незнакомых машин. В окнах не было видно никакого света. Поэтому мы вошли. Я поставил ее впереди себя и, не зажигая огня, провел внутрь.
– И вот здесь ты живешь?
– Заткнись.
Сейчас меня интересовало, когда эти типы в форме спецподразделения должны были отчитаться перед Стэном о проделанной работе. Снаружи мир был непривычно тих. Дубы и клены в парке рядом с парковкой не шевелились – их листья неподвижно свисали с ветвей. Нигде в других трейлерах не было видно ни лучика света, ни движения. В их темных стеклах отражались ветви деревьев, пластмассовые игрушки и старые покрышки, захламлявшие парковку. Наконец я решился зажечь свет в прихожей.
Положив пистолет на край унитаза, я вымыл лицо в рукомойнике, тщательно оттер мылом кисти рук и ладони – розоватая воронка воды исчезла в раковине. Взяв чистую рубашку, достал из шкафа небольшую коробку с замком, из тех, что используются в банковских депозитариях. В ней было чуть больше трех тысяч зеленых и поддельные права и паспорт, которые я сделал себе несколько лет назад. Так я готовился к уходу на пенсию. Я также захватил упаковку патронов калибра 380[9], чистые, незасвеченные номерные знаки и еще немного одежды. Все это я побросал в вещмешок армейского образца.
Девушка сидела в гостиной, в единственном громадном кресле La-Z-Boy[10], в котором я обычно засыпал по вечерам. Пол вокруг кресла был покрыт пивными банками – они походили на армию солдат, потому что я ножом вырезал у них с боков узкие полоски, напоминающие руки, а кольца поставил вертикально, как будто это были головы. Все это я проделал, наблюдая по видику фильм «Форт Апач», и теперь мне было несколько неудобно, что она видит все это.
Кресло было обращено к телевизору и видику, рядом с которым располагалась моя коллекция фильмов.
– У тебя много фильмов, – заметила девушка, – но совсем нет мебели. – Ее глаза рассматривали пивные банки на полу.
Я махнул ей пистолетом.
– Давай, назад в машину. И пошевеливайся.
– Но ведь мы только пришли. Все твои фильмы такие старые…
У меня на пленках была почти полная коллекция фильмов с Джоном Уэйном[11], и оставлять ее мне совсем не хотелось. Я собирал ее несколько лет.
– Здесь небезопасно, – объяснил я. – Давай, пошевеливайся, а то влипнем в историю.
Подойдя к машине, я с помощью отвертки поменял регистрационные номера на чистые. Их я стащил несколько лет назад – тогда они украшали «Форд» зубного врача в Шревепорте.
Самым простым было выбраться на федеральную автостраду № 10 и ехать на запад, пока не выберешься из Луизианы. Можно было бы ехать и на восток, но в штате Миссисипи я был не самым желанным гостем – а тут через четыре часа мы уже оказались бы в Техасе, что меня устраивало гораздо больше. Сумку с вещами я бросил в багажник, а коробку с деньгами и бумаги, которые подобрал в доме Зинкевича, засунул под сиденье. Наконец мы выбрались на автостраду.
– И почему же эти люди хотели тебя убить? – спросила Рокки.
– Да так, из-за ерунды. Из-за женщины. – Я ударил по рулевому колесу и только тогда понял, как был разозлен. – Больше меня убивать не за что.
Ей хотелось узнать обо всем поподробнее, но я держал язык за зубами. К этому моменту я уже понял, что она была проституткой, которую вместе с подругой послали, чтобы удержать Зинкевича дома.
– У тебя все еще кровь на лице, – вдруг сказала Рокки.
Я взглянул в заднее зеркало, а она дотронулась мизинцем у меня под скулой.
– Прямо вот здесь, – сказала девушка.
Плюнув на палец, я стер им кровь. На магнитофоне звучала песня Лоретты Линн[12], и я почувствовал приятное тепло в том месте, где моего лица коснулся ее мизинец. Я старался, чтобы она не прекращала говорить, потому что это помогало ей расслабиться, а я не хотел, чтобы ее шок усиливался. А может быть, мне просто хотелось слышать человеческий голос. Последствия происшедшего становились все очевиднее, и, вполне возможно, мне хотелось, чтобы кто-то со мной говорил.
– Ну, так продолжай. На чем ты остановилась?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну как случилось, что ты оказалась там, где ты оказалась?
– Ах вот ты о чем. – Она уже рассказала мне, что родилась в Оранже, штат Техас, прямо на границе с Луизианой, недалеко от Порт-Артура, где вырос я. Утверждала, что ей восемнадцать лет. Убежала она из дома месяцев пять назад вместе с юнцом, который был всего на несколько лет старше. Направились они в Новый Орлеан.
– Этот парень, Тоби, оказался полнейшим уродом. Хуже я просто не смогла бы найти, даже если бы очень постаралась. Сначала он сказал, что знает кое-кого в городе, кто сможет помочь нам с работой. Ну, и говорил он все это так, что можно было действительно подумать, что у него есть связи. Он был немного странный, и мне кажется, что он сам верил в то, что говорил. Закончилось все тем, что он стал по мелочи торговать дурью в районе церкви Святого Рокка и Девятой улицы. А потом ему пришла в голову идея, что он будет потихоньку отсыпать от каждой дозы, чтобы создать собственный запас… ну, ты знаешь, как это бывает. Поверь, для меня это было не самое лучшее время. А потом, в один прекрасный день, он вообще исчез. Просто ушел и не вернулся. Я так и не знаю: он сбежал или его прибили за то, что он что-то натворил. Он просто испарился.
Рокки прикусила губу и отвернулась к окну, глядя в ночь, пролетавшую мимо нас. Ее лицо было лицом сломленного человека, которого ветер несет, как сорванный с дерева лист.
– Его никто так и не искал, – продолжила она, – но с меня было довольно. Правда, денег у меня на тот момент почти не было. Он мне ничего не оставил. Но к тому времени я познакомилась с одной девочкой…
Рокки опять замолчала, слегка вздрогнула, и по ее спине прошла судорога. Рот она прикрыла рукой.
– В чем дело?
Лицо девушки сморщилось, и она расплакалась. Затем, вытерев слезы, выпрямилась на сиденье.
– Я познакомилась с этой девочкой, Вондой. Она жила в той же гостинице. Она рассказала, что работает сама на себя. Она была… ну, ты понимаешь, что я хочу сказать. Я тогда об этом ничего не знала, но послушать Вонду, так это было даже весело. И потом, все выглядело вполне законно – фирма упоминалась даже в телефонном справочнике. «Элитный эскорт». Совсем как легальная контора. А потом она мне еще сказала: «Если занимаешься чем-то приятным, то не обязательно делать это за бесплатно». Смешно, правда? Звучит вполне логично, нет?.. Знаешь, ты мне кое-кого напоминаешь, – девушка повернулась ко мне. – Одного парня в одной из групп, которые нравились моему отчиму. «Алмонд Бразерс». Один из тех парней, чья фотография помещена на обложке.
– Один из владельцев «Элитного эскорта» – парень по имени Стэн Птитко, – сказал я. – Ты его когда-нибудь встречала?
– Нет. Кажется, я слышала это имя пару раз… Понимаешь, я ведь все еще новенькая. А кто это?
– Это он пытался убить меня сегодня.
– Ах, вот как.
– Ты говорила о своей подружке. О Вонде.
– А, ну да. – Ее глаза опять наполнились слезами, и в них стали отражаться огни панели управления. – Вонда была очень добра ко мне. Я познакомилась и с другими девочками, которых она знала. Все это случилось совсем недавно. Понимаешь, мне нечем было заплатить за жилье. Ситуация – хуже не придумаешь. Ну и… и вот она… – Рокки покачала головой, как будто отрицала какое-то обвинение, и опять прикрыла рот.
– Так это была Вонда? – спросил я. – Там, в доме? В спальне?
Она кивнула головой, и ее маленькие мускулистые плечи опустились.
На какое-то время я оставил ее в покое.
Когда Рокки снова смогла говорить, она продолжила:
– Они сказали нам, что проблем не будет. Надо было вдвоем обслужить одного мужика. А когда он начал с Вондой, ворвались эти трое. Когда они вошли, Вонда уже раздевалась – я немного задержалась, – и они… Они не дали ей снова одеться. Они несколько раз ударили мужика, и он показал им, где лежало что-то, что они искали. А потом они его просто пристрелили. А Вонда была голой, понимаешь? И мы просто обе офигели от всего этого. Я никогда ничего подобного не видела. Они… Понимаешь… Они… – Рокки опять покачала головой и, сжав кулачок, стала бить им себя по коленке. У нее были красивые ноги, и мысль о том, что она может поранить себя, была мне неприятна. – Они отвели ее в спальню. Они сказали… они заставили меня сесть. Сказали, что они… что они… – Она продолжила рассказ очень сильно заикаясь. – Они сказали, что оставят меня на сладкое. О Боже… я… о Господи… – Девушка заскрипела зубами и обхватила живот, как будто ее ударили. – Парень, я так рада, так рада, что ты укокошил этих ублюдков.
– Я тоже.
Ладонями она потерла глаза. У нее было красивое лицо, даже сейчас, когда она была расстроена; я узнал в нем упрямую, яростную гордость, которая была характерна для сельских жителей Техаса. А потом вдруг понял, что уже давно не вспоминаю о своем раке. Скажу даже больше – я хорошо себя чувствовал, как будто был настоящим героем.
