Михаил Нестеров - Последний контракт
Вот дерьмо!
И все это в неурочный час. Работы по уши, а он занимается ерундой. Похоже, этот террорист полный дебил и, кроме как доставать возвратные пружины, больше ни на что не способен.
Впрочем, он изредка поглядывал в окно, любуясь, наверное, выстроенными на площадке заложниками.
Сергей уже минуту или две не обращал внимание на резкие голоса со стороны КПП. Там работала оперативно-следственная группа боевиков, так и эдак прикидывая, где стоял один их товарищ, где другой, что сделал номер первый, что натворил номер второй. И этому не было видно конца.
Нереально, качал головой Сергей, набирая на трубке текст SMS-сообщения. Путался, стирал и набирал снова, поскольку мысли вдруг взяли другое направление. Матиас и Адамский. Вот это они подставили его! Он мог предположить что угодно — подмену муляжей на боевые заряды, замаскированные электродетонаторы и скрытые передатчики в своем «дипломате», — но только не такое.
Матиас объявил войну — факт. Но когда она началась? Может, давно, а эта диверсионная акция лишь ее продолжение? Перебирать варианты можно вечно, а вот плясать надо от следующего: банкир не мог проиграть этот блицкриг ни при каких обстоятельствах. Вряд ли он видел себя в английском особняке, сидящего за очередным пасквилем на российские спецслужбы, а особняк осаждают юристы, дипломаты. И такое возможно, почему бы и нет? Прецедентов множество.
Сергей набрал наконец-то текст сообщения и ответил на дурацкий вопрос «отправить?» нажатием на кнопку. «Конечно, отправить, за каким хреном я набирал?»
Сообщение было отправлено. Сохранить? Нет. Удалить? Да.
В конце Марковцев предупредил Скворцову: «Мне не звони. У меня гости».
Катя не могла ему ни позвонить, ни ответить в текстовом режиме. У нее тоже были гости.
Глава 10
Щит и меч
52
Директор «Прибора» Валерий Дубровин отрыл окно, выходящее на пожарный расчет. Его кабинет находился в левом крыле корпуса на втором этаже и фактически не пострадал. Первые пять минут после взрыва Дубровин звонил шефам оборонных предприятий, после сам стал получать звонки с рекомендациями, и все они сводились к одному: уничтожать документацию по исследованию и разработкам узлов пусковых систем. Он мог уничтожить декадные отчеты и наработки, хранящиеся в сейфе его рабочего кабинета, дать соответствующий приказ начальникам отделов. Но где взять время и как воскресить тех, кто не отвечал на его телефонные звонки...
Он стоял перед раскрытым сейфом и смотрел на труды своего коллектива, собранные в папки. Технология не новая, главное в них — принципиально новая техническая система. Разведки Саудовской Аравии, Ирана и других стран дорого бы заплатили даже за часть этих бумаг.
Валерий Дмитриевич подбодрил свою сорокалетнюю секретаршу кивком головы. Чуть раньше, усадив ее за свой стол, твердо, но не веря своим словам, сказал: «Со мной они тебя не тронут». А перед глазами директора не бородатые боевики в униформе, а гладко выбритые эсэсовцы; нападение без объявления войны.
Дежурный по этажу занял пост в приемной. Он даже отстреливался. Только не до последнего патрона своего табельного «Макарова» — до последнего отстрелялся террорист, ворвавшийся в приемную, а затем и в кабинет директора.
Руслан Гареев появился через десять минут после штурма. В униформе, которую не мог представить Дубровин, с автоматом на шее и пистолетом в руке. Его пунцовые губы контрастом выделялись на фоне черной маски.
— Пошла вон, — в своей манере, негромко и пренебрежительно бросил он секретарше. Поторапливая женщину, выстрелил поверх ее головы.
Дубровин молчал. Он был напуган. Другая причина на этом фоне звучала робко: ниже его достоинства было разговаривать с бандитом и убийцей.
В этом просторном кабинете с задней комнатой находилось уже трое террористов. Руслан отдал приказ на чеченском, и один из боевиков, освободив себя от оружия, начал вынимать документацию из сейфа. Он складывал папки на маленьком столике, смахнув с него телефонные аппараты, оставляя лишь факс.
«Да, я не учел этого момента», — побледнел директор.
— В этих бумагах нет ничего ценного, — наконец заговорил Дубровин. Он был без галстука, в распахнутом пиджаке, с расстегнутой верхней пуговицей на рубашке. Седые волосы растрепаны. — Мы проводим исследования на устаревших технологиях, они известны...
— Не вам решать, профессор, ценные они или нет.
— Я не профессор.
— Хорошо, я буду называть вас доцентом. Давид, у тебя все готово? — спросил Руслан боевика.
— Да, — откликнулся высокий и стройный Гогиашвили.
— Начинай.
Террорист взял первый лист и заправил его в факс. Первой секретной информацией, ушедшей в неизвестном направлении, была тема, касающаяся исследования пусковых контейнеров...
— Эта ваша главная цель? — спросил Дубровин, не сводя глаз с факса, пожирающего секреты оборонки здесь и отрыгивающего их на другом конце света. — А потом вы выдвинете требования вывести войска из Чечни. Вы не террористы, вы... ловчилы!
— Хотите поговорить на эту тему? — Руслан сел в кресло директора и указал рукой место напротив. Дубровин отказался, покачав головой, и остался стоять между рабочим столом и окном. — Я буду краток, — сообщил Руслан, — всего несколько слов. На языке, который вам будет понятен.
— На языке силы?
— Не перебивайте меня, — предупредил Гареев, не повышая голоса. — На языке вашего журналиста Речкалова. Ваши идеологические позиции в Чечне слабы и неубедительны. По сравнению с ними кровавый ваххабизм выглядит для моего народа социально-справедливой идеологией. Вы сами придумали международный терроризм, и теперь он гуляет по всему свету. Теперь пару слов от себя. Борьба с международным терроризмом и высокие цены на нефть — вот два главных козыря для вашей экономики и вашего президента. Огромный доход. Это все, профессор, добавить мне нечего.
Прошло пять минут. Руслан принял очередной звонок.
— Тащите ее сюда, — коротко распорядился он.
— Не трогайте мою секретаршу! — вступился за подчиненную директор, расшифровав приказ террориста по-своему. — Мы пятнадцать лет работаем вместе.
— Ты трахаешь ее?
— Не ваше дело!
— Мне плевать на ваши отношения. Можете хоть сейчас валить в заднюю комнату. Твоя подруга в приемной, наверное, пусть принесет нам чаю. Где тут кнопка селекторной связи?
— Она на телефонном аппарате. Его столкнул на пол ваш... человек.
Руслан рассмеялся. Он встал, прошелся по кабинету, разминая ноги. Сказалось долгое ожидание в машине, а до этого почти бессонная ночь, проведенная за столом, над планами и схемами, за телефонными разговорами, в беседах с оперативниками Германа Адамского.
Террорист остановился напротив окна и закрыл створки. Прошел в приемную, взятую под охрану парой боевиков, и сам распорядился насчет чая.
Едва он вернулся на место, как дверь снова открылась, и Руслан увидел симпатичную женщину лет тридцати с растрепанными волосами. Пришел к выводу, что такой хаос на голове ей идет. Вначале она показалась ему чуть диковатой, потом он прикинул, что минуту назад она поднялась с постели и не успела привести себя в порядок. Оделась в то, что было под рукой: слегка расклешенные брюки, короткие сапожки, свитер. Не забыла и про оперативную кобуру.
Она пыталась высвободиться из крепкой хватки боевика, сомкнувшего сильные пальцы на предплечье, и действительно выглядела маленьким храбрым зверьком, попавшим в капкан.
— Отпусти ее. — Руслан принял от товарища табельный пистолет Скворцовой и удостоверение личности.
— Ну надо же, кто пожаловал к нам в гости, — усмехнулся Гареев, читая документ. — Скворцова Екатерина Андреевна, майор Федеральной службы безопасности. С правом ношения и применения огнестрельного оружия и спецсредств. — Он переключился на боевика: — Узнали, как и почему произошел взрыв на КПП?
— Скорее всего, сами подорвались, — последовал ответ Казбека Алабина. — Там обе мины взорвались. От Шамиля только верхняя одежда осталась.
Руслан снова удостоил своим вниманием Скворцову.
— Что ты здесь делаешь?
— Мимо проходила, — ответила Катя.
Она видела много хроники. Часто то, что было недоступно широкой публике; последней всегда предлагают добротный и привычный боевик. Она никогда не пыталась представить себя на месте заложников, вообразить их мысли, проникнуть в их душу.
Захват. Быстрый, как молния, оглушающий, как гром. Все повержены. Все сбиты в единое целое, охваченное ужасом. И ее в общем-то удивила не совсем обычная обстановка здесь. Люди блуждали по зданию. Пусть они напуганы, шокированы, ранены, но все же.
Пять минут назад она стояла в егоровской лаборатории, слышала отдельные голоса — казалось, кто-то заблудился в неузнаваемом здании, слепо плутал по коридором и аукал. Внизу вяло протекал бой. Боевики не разбрасывались, они действовали грамотно. Они оставили в покое наиболее пострадавшую от взрыва часть корпуса и осваивали нетронутую. Этот участок, походивший на разрушенную в ходе боев пятиэтажку в центре Грозного, они оставили на потом.
