Валерий Рощин - Масштабная операция
Уложив девушку рядом, он заботливо накрыл ее форменной курткой. Та уткнулась в его грудь и сказала, нарушая запрет называть имя из прошлой жизни:
— Мне страшно, Сайдали. Такое впечатление, что кто-то украл мое будущее.
— Глупый ребенок. Уж не о «карьере» ли смертницы ты жалеешь? Разве у «ремесленников» этой профессии есть будущее? Смерть десятков ни в чем неповинных людей; сотни искалеченных судеб; наконец, твоя собственная смерть… В отряде Шахабова будущее таких как ты исчислялось днями. А теперь как раз и рождается твое будущее. Так что надо думать о начале новой и нормальной жизни, — подбадривал ее Гросс.
— А ты смог бы поменять свою профессию? — вдруг тихо спросила она.
Этот вопрос, заданный по детскому принципу «а ты…», поставил его в тупик. Торбин никогда не задумывался об этом, потому долго молчал, изыскивая упрощенную форму ответа.
— Да, убивать — моя профессия, приобретал которую я вполне осознанно, — признался он, наконец. — Однако ж это вовсе не означает, что лишать кого-то жизни мне нравится, или стрельба, производимая по живым мишеням, доставляет восторг. Война — это страшное зло и общее горе. И ты, и я, и множество других нормальных людей понимаем это, но раз уж война развязана и продолжается, значит, есть среди нас и ненормальные. Из-за них-то, Анжела, и происходят все мерзости: гибнут и страдают ни в чем неповинные; рушатся надежды; бедствуют народы и страна в целом… Ну, а раз так, то рано рассуждать: люблю ли я свою профессию иль ненавижу, поменяю иль нет. Кто-то же должен стоять на пути у зла…
Напрасно он старался облечь свои мысли в простейшую форму — убеждения его были ясны, слова доходчивы. Она кивала, слушая его, а когда наставник замолчал, робко попросила:
— Обними меня.
Образ этого прижавшегося к нему милого создания, пока совсем не увязывался со свежими воспоминаниями о жесткой, упрямой и боевой девице, не щадящей в тренировочных боях соперников любого пола и без особых раздумий решившейся стать жертвенной самоубийцей. Для радикальных перемен в голове и сердце, видимо, требовалось время. Время и желание. Желание видеть в ней не курсанта учебно-партизанского соединения Ясаеву, а просто девушку Анжелу. Но в том-то и крылась маленькая препона. Этакая сущая безделица — полное отсутствие времени и желания. На протяжении последнего года все до одной мысли бывшего капитана уносились к далекому Санкт-Петербургу…
Одинокая птица затеяла неподалеку ночную песню. Затеяла, да не услышав ответа, умолкла.
— Ты вся дрожишь. Тебе холодно? — спросил Станислав.
— Да, очень, — прошептала девушка.
Но вряд ли она замерзала в эту теплую ночь. Однако он сделал вид, что поверил. Поверил, будто мнимая ночная прохлада, а не их случайная и невинная близость явилась причиной озноба. Улыбнувшись, Стас погладил ее волосы, поцеловал в нежный висок и обнял правой рукой поверх куртки — так, чтобы, не взирая ни на что, она поскорее согрелась и уснула.
— Спи, девочка, — повелел он, закрывая глаза. — Завтра у нас очень напряженный день…
В эту короткую ночь она впервые за последние годы заснула с давно забытым ощущением вернувшегося счастья…
* * *Солнце разогнало утренний туман прежде, чем они добрались до русла Сунжи. Подойдя к самой воде и всматриваясь в даль, молодой человек с девушкой заметили пригород Назрани. Спецназовец снял с плеча автомат и без раздумий бросил его в водную рябь — подальше от берега. Следом туда же плюхнулся и подсумок с патронами. Он оглянулся на спутницу, и та без слов поняла, что ей надлежит сделать то же самое.
— Я могла бы переодеться, — нерешительно предложила она, доставая из ранца гражданскую одежду. — Было бы не так подозрительно.
Гросс оглядел простенькое, однотонное платье; темный платок с какой-то вышитой арабской вязью; жуткой формы женские боты… Оценив прикид, вернул со словами:
— Выбрось в реку. В этом тебя сцапает первый же патруль. А следом и меня.
Спустя час они обедали в небольшом кафе на окраине города. В пустом зале кроме них сидела троица молодых парней, да престарелый кавказец в каракулевой папахе. Когда официант поставил перед ним блюдо с горячим шашлыком, в зал ввалились четыре вооруженных бойца из комендантской роты. Анжела замерла, не донеся до рта вилку с только что наколотым кусочком мяса…
— Ешь спокойно, — не поднимая головы, казал Станислав, — не то желудок испортишь.
Та последовала совету, но глаз с опасных соседей не спускала. Вояки купили сигарет и по банке пива. Рассчитавшись, направились к выходу. Однако старший армейского патруля заинтересовался двумя людьми в военной форме. Отделившись от остальных, он подошел к столику Торбина и Ясаевой.
— Разрешите взглянуть на ваши документы? — попросил офицер.
Девушка метнула испуганный взгляд на спутника и стала спешно рыться в ранце. Бывший десантник молча прожевал кусок мяса, неторопливо вытер губы салфеткой и, выудив двумя пальцами из нагрудного кармана удостоверение, небрежно бросил на стол.
— Федеральная служба Безопасности Российской Федерации… Оперативно-координационное управление по Северному Кавказу, — бубнил старший лейтенант, знакомясь с документом. — Майор Куликов Петр Вениаминович…
Гросс недвусмысленно зыркнул на девицу и та прекратила возиться с поклажей, задвинув ее под стол.
— По делам приехали или так просто? — не меняя официального тона, поинтересовался офицер, возвращая документ.
— Да, полюбоваться на местный патруль, пьющий пиво при исполнении, — глотнув из маленькой чашечки крепкого кофе, отвечал Стас.
Лицо неподвижно сидящей Анжелы в это время приобрело восковой оттенок. Она наблюдала за произошедшей с наставником метаморфозой и с ужасом ждала их разоблачения.
— Пиво мы употребляем только после службы. И все-таки позвольте узнать цель вашего пребывания в Назрани, — не унимался молодой офицер, видимо, следуя каким-то инструкциям свыше.
— Послушай приятель, может тебе и список местных наркодилеров предоставить? — едва не выругавшись, слегка повысил тон «майор ФСБ».
— Ну, так бы и сказали, что по наркоте… Девушка с вами?
— Младший сержант — лаборантка из экспертного отдела. Еще вопросы есть?
— Нет. Приятного аппетита, — пожелал тот и, козырнув, поплелся к курившим на улице подчиненным.
В ФСБ занимались наркотиками в исключительных случаях, когда разрабатывались совместные операции с Интерполом или что-то в этом роде. Для будничного противостояния потоку страшного зелья, в стране давно были созданы специальные подразделения при областных Управлениях внутренних дел. Просто мысль о чертовых наркотиках первой ворвалась в сознание Станислава и он, недолго думая, приплел загадочный список перекупщиков «белой смерти». Видать и старлей не отличался компетентностью в данных вопросах. Потому-то и сработало…
«Лаборантка» пребывала на грани обморока и с минуту после натянутой беседы инструктора с офицером федеральных войск не могла вымолвить ни слова. Незаметно оглянувшись на остальных посетителей кафе, молодой человек с ласковой насмешливостью в глазах накрыл ладонью ее руку. Девушка опять дрожала, но на этот раз причину озноба понять было нетрудно. Кое-как оправившись от испуга, «отважная» смертница вновь взялась за вилку…
Покончив с обедом, они завернули в магазин одежды.
— Выбери себе что-нибудь… посовременней, — посоветовал Торбин, сунув Ясаевой в руку пачку российских купюр и легонько подтолкнув в направлении женского отдела. — И не стесняйся. Встречаемся у выхода через пятнадцать минут.
Сам же отправился в мужской отдел…
С покупками он справился быстро. Попросив продавца упаковать вещи в пакет, прождал Анжелу у обозначенного места встречи около часа. «Вот так запускать девицу в бутик, не ограничивая кредита!» — ворчал он про себя, рассматривая мудреные названия лосьонов, духов и прочей парфюмерии в крохотном ларьке у входной двери в магазин. Выбрав наобум пару симпатичных коробочек, заплатил за них и увидел, наконец, появившуюся напарницу, держащую в руках два приличных по объему пакета. Подхватив ношу, он промолчал — женщина даже на войне оставалась женщиной…
По пути на вокзал они зашли в какую-то затрапезную гостиницу. Портье — неразговорчивый ингуш средних лет, встретил гостей отнюдь негостеприимным взглядом, ворчливым тоном заявив, что свободных номеров нет, и не ожидается. Торбину с Ясаевой нестерпимо хотелось стереть с себя последние следы долгого пребывания в лесу, но для офицера довод гостиничного служителя казался незыблемым, потому он собрался повернуться и покинуть неприветливое заведение. Однако у его спутницы неожиданно нашелся веский контраргумент…
Чуть подавшись вперед, сверкнув карими глазами и одарив мужика презрительной улыбочкой, она что-то прощебетала на своем языке и вдруг выудила из бездонного кармана камуфляжки гранату Ф-1. Гулко брякнув лимонкой о полированную поверхность деревянной стойки, Анжела гневно смотрела на клерка. Реакция последовала незамедлительно: в лице ингуша проступили значительные перемены, а трясущаяся рука мигом потянулась к шкафчику с ключами.
