Сергей Соболев - Кондор принимает вызов (Орден Посвященных)
Внезапное исчезновение Карагана - еще одно подтверждение тому, что Сан Саныч не слишком доверяет своему зятю. В противном случае ни он, ни его давние партнеры не решились бы применять силу против людей "янтарного барона".
Впрочем, все это бездоказательно. В том смысле, что люди, умыкнувшие Карагана, сработали профессионально, не оставив после себя никаких следов.
Как бы то ни было, Караган наверняка мертв. Или будет таковым уже в скором времени, когда его закончат "потрошить". Помимо Карагана, под нож мясорубки в первомайские дни угодили еще несколько человек, но в целом все это малопримечательные персонажи, из-за которых не стоит даже морщить лоб.
А вот с Бушминым - полная неопределенность. Безусловно, что-то у него было на руках, возможно даже, тот самый труп, который таинственным образом исчез с Барнаульской. Анализ записи телефонной беседы Прохорова и Алтуфьева показывает, что речь идет о возможной контрабанде оружия и каких-то происках "военной мафии". Вряд ли этой информации можно доверять. Скорее всего троица экс-морпехов, на свою голову затеявших негласное расследование, не смогла верно интерпретировать смысл событий, происходивших первого и второго мая, и, соответственно, ни один из них даже не догадывался об истинной подоплеке этого дела.
Сведениями о дальнейшей судьбе Бушмина силовики Казанцева не располагают. Но, судя по тому, что к вечеру второго мая активность розыскных мероприятий резко упала, этого наглеца "зачистили". Либо к тому времени была обнаружена пропажа - будь то злополучный труп или нечто другое, - и в таком случае нет нужды проводить масштабные акции. Но даже если Бушмин догадался избавиться от смертельно опасной находки, это не спасет его самого от неизбежной ликвидации - это всего лишь вопрос времени.
– Так что с Бушминым? - спросил он безразличным голосом. - Я почему спрашиваю… Может, я смогу вам чем-то помочь?
– Ты уже "помог", - едко, сквозь зубы процедил Кожухов - Надеюсь, ты ничего не скрываешь от меня и твои борзые вояки вляпались в это дело по собственной инициативе. И все, Алексей! Ша! Больше на эту тему ни слова!
Казанцев криво усмехнулся. Нет, Сан Саныч "свою" землицу никому не отдаст. Не уступит и малой пяди. Наоборот, еще больше кольев понатыкает и заплетет все колючей проволокой. Нечего, мол, шататься здесь разному сброду, "чужие" камушки подбирать.
К своим германским партнерам он зятя не подпускает, А жаль, могли бы столковаться. В том случае, естественно, если бы "бундесы" согласились платить настоящие деньги.
Кожухов кивнул в сторону деревянной лесенки, карабкавшейся на невысокую дюну, за которой располагался обширный участок с новым особняком.
– Будет на сегодня. Наташка небось заждалась тебя. У нас заночуете?
– Благодарствую, Саныч, у нас свой домишко тут неподалеку. А спозаранку я уже в офисе должен быть.
– Ну, как знаешь… Жду на следующей неделе. Время уточню. И Ростика, нашего старшего зятя, призову. Будешь на пару с ним рулить, потому как один ты уже не справляешься… Подумаем сообща, как дальше быть. Но придется что-то менять. Может, за кордон вас с Натальей отправлю на пару-тройку месяцев. Капиталистам тоже отдых полагается… В структурах своих порядок наведи, само собой. Почему твои люди своевольничают? Шубин, Рогожкин и Карсаков - этих выгонишь на улицу. И подумай над тем, что ты здесь сегодня услышал.
– Буду думать, Сан Саныч, - серьезно произнес Казанцев. Он оглянулся с верхней площадки лестницы на освещенный лунным светом и разгороженный кольями с "колючкой" пустынный морской берег. - Вы правы, надо что-то менять. Вы знаете, я всегда прислушиваюсь к разумным и дельным советам…
Глава 2
После переговоров по закрытой линии со своим столичным начальством Белицкий в срочном порядке вызвал на рандеву Сергея Сотника. Тот приехал на явку УЭП с небольшим опозданием - по дороге "жигуленок" едва не издох, но после изрядной порции уговоров и проклятий все же "согласился" доставить седока на улицу Грига.
Белицкий ожидал его один в опустевшем к концу рабочего дня офисе турагентства "Янтарный берег".
– Сергей, я забираю тебя у Паламарчука, - сказал начальник УЭП, обменявшись с Сотником крепким рукопожатием. - Решение согласовано всеми сторонами, приказ будет подписан уже завтра утром.
– Ну наконец-то, - обрадовался известию Сотник. - Притомился я в уголовке, переберусь к вам с а-аграмадным удовольствием.
– Это еще не все, Михалыч. - Белицкий невольно улыбнулся. - Я только что по телефону общался с Мордвиновым. Касательно тебя есть две новости, и, представь себе, обе хорошие.
Он разлил по рюмкам пахучий дагестанский коньяк.
– Во-первых, тебе присвоили подполковника. Поздравляю тебя, дорогой, от всей души… Вот за это и выпьем.
Спустя короткое время Белицкий вновь наполнил рюмки.
– А во-вторых, с настоящего момента с твоим агентурным прошлым покончено. Твое московское начальство упиралось, однако Мордвинов решил вопрос в нашу пользу. Так или иначе, но ты работал на нас все эти годы, а система двойного подчинения лишь создавала помехи. Опять же в плане конспирации были неудобства, а теперь в управлении у тебя будет свой кабинет, рядом с моим…
Нельзя сказать, чтобы прозвучавшие новости были из разряда неожиданных, но Сотник все равно не смог сдержать довольной улыбки.
– Бог троицу любит, Станислав Романыч, - он кивком показал на опустевшие рюмки. - Продолжим обмен хорошими новостями?
– Придется отложить празднество до лучших времен, - лицо Белицкого стало серьезным. - Отметим, конечно, по всей программе. Но сейчас давай потолкуем о деле.
На столе ароматным парком курились две кружки крепчайшего свежезаваренного чая. Сотник, придвинув стул, уселся напротив Белицкого. Дружно задымили сигаретами. После небольшой паузы начальник УЭП обозначил тему предстоящего разговора:
– Андрей Бушмин. А точнее, события второго мая. У тебя был кратковременный контакт с Бушминым во второй половине дня. Вот об этом мы сейчас и будем с тобой толковать.
Сотник подавил тяжелый вздох:
– После сладкого полагается клистирная трубка. Я так и знал, что та история добром для меня не закончится… Будет проводиться служебное расследование?
– Нет, - Белицкий медленно качнул головой, - расследования не будет. О случившемся знают только трое: ты, я и Сухотин.
– А Мордвинов?
– Его я пока не стал информировать. У меня к нему была одна просьба, имеющая непосредственное отношение к Бушмину, но о твоем "подвиге" я умолчал. Никаких рапортов и устных заявлений на эту тему не будет. Я так решил. У нас есть ниточка, и, если мы будем неосторожны, ее тут же могут оборвать.
– Постой, Станислав Романыч, - Сотник бросил на него удивленный взгляд. - Ты думаешь, Бушмин все еще трепыхается? Пятые сутки пошли… А его даже в розыск не подали. Странно как-то все это…
– Есть основания надеяться, что он жив. Я получил от Мордвинова любопытное известие, косвенно подтверждающее мое предположение, но о нашем с ним разговоре я расскажу чуть позже, чтобы не сбивать тебя сейчас с толку. Надеюсь также на Сухотина, он сейчас обхаживает одного из ветеранов морского спецназа, тот, в свою очередь, хорошо знает Бушмина и его ближнее окружение из моряков.
– Вряд ли они пойдут на доверительный контакт с нами, - скептически произнес Сотник. - Им и без нас есть кому голову морочить. Госбезопасности, к примеру, контрразведке, военной прокуратуре… Из Москвы следственная бригада должна прилететь. Фамилия Бушмина, кстати, в материалах следствия пока не фигурирует. Даже в качестве свидетеля он не проходит. И это, согласитесь, весьма показательно.
– Кое-кому невыгодно афишировать Бушмина, - задумчиво сказал Белицкий. - Нам, кстати, тоже. Ни на гражданской панихиде, ни на кладбище во время похорон Прохорова и Демченко он замечен не был. Но это и неудивительно. В его нынешнем положении показываться на людях опасно.
– Ко мне, кстати, сегодня Володя Гладкевич подкатывался. - Сотник неторопливо загасил окурок о край пепельницы. - Он дальний родственник Прохорова. В общем-то, неплохой парнишка, мне и раньше приходилось с ним по работе контачить…
– И что ему от тебя надо было? - насторожился Белицкий.
– Спрашивал, как расследование идет и что новенького в этом плане у нас появилось. Какие, по моему мнению, есть перспективы по раскрытию… Ничего нового я ему не сказал, к тому же он служит в оперативно-розыскном и просекает ситуацию не хуже меня. Минут эдак двадцать поговорили на эти темы, потом он отстал от меня.
– Ну вот, видишь, тебя уже пытаются прощупать. Думаю, ты сам догадываешься, в чем тут дело. Конкретные предложения с его стороны были?
Сотник покачал головой:
