Лев Пучков - Рекруты удачи
— Начнем с Моздока, а там посмотрим, — оптимистично заявил Иванов.
— Ага. А в Моздоке, если я правильно понял, наблюдается концентрация основного контингента выживших грозненских учителей?
— Да нет, сомневающийся вы наш… Просто Моздок ближе и борты туда регулярно летают. Удобно. И представитель там, с транспортом поможет…
Представитель Витя, подпавший под разлагающее влияние гостеприимного Кавказа, с ходу накормил нас шикарным завтраком. О делах ничего не спрашивал, только пялился на Лизу и о чем-то томно размышлял. Я Витю понимаю, секретарша у него — полумымра, а Луиза у нас очень даже ничего. Особенно если не знаешь, за что сослали! Хотя по идее Витя должен бы знать, подбор в команду осуществляли с его легкой руки.
— Война, разруха, грязь, кровь, варварство… Хрупкие женские плечи… — задумчиво пробормотал Витя, глядя в окно. — Вам бы в Большой, в вечернем платье… Или в «Прагу». Ужин при свечах…
— Доводилось ужинать в Албании, Косове, Баку, Джульфе… — с такой же задумчивостью ответствовала Лиза, нежно поглаживая кобуру. — Большой не люблю. А платье… Платье — неудобно. Куда там оружие цеплять?
— Да уж… — Витя скорбно покачал головой. — О времена, о нравы…
Витя в очередной раз проявил незаурядную оперативность: пока мы завтракали, в комитете по делам беженцев подготовили списки всех учителей, прибывших в Моздок в 94-м — 96-м годах. После приема пищи нам выделили два «УАЗа» с местными водителями, мы с Лизой поделили контингент и разъехались по адресам, договорившись встретиться на аэродроме в 18.00.
В Моздоке было зарегистрировано около трех десятков учителей-беженцев. В первом же адресе, куда я решил прокатиться, мне сообщили:
— Да, была такая, но… переехала. Вот по такому-то адресу.
А это на другом конце города, на окраине. Прибыв в указанное место, я получил свежую информацию:
— Была, снимала квартиру, переехала туда-то…
— Ну, понял. — Я воспринял это как должное, расстраиваться не стал и попросил водителя:
— А в Прохладный мы можем съездить?
— Да хоть во Владик! До 18.00 время ваше, катайтесь куда душа пожелает.
— Ну и славно. Поехали в Прохладный. Отоваримся и шашлыков покушаем…
Я понятия не имею, живут ли в Прохладном учителя-беженцы, но что там точно есть — это хороший базар с весьма приличными ценами (в два раза меньше грозненских). Поэтому я решил использовать отведенное мне время с максимальной пользой. Все равно шанс найти нужного Иванову человека практически равен нулю, особенно с учетом постоянной миграции контингента, так что…
Однако намерениям моим не суждено было осуществиться. Едва мы выехали за окраину Моздока, как меня нащупала по рации вредная Луиза.
— Четвертый — Шестому!
— Ну, блин… Наверное — Шестой? Шестая у нас вроде бы дама, не так ли?
— Возможно. Короче, подъезжай к медобщежитию на военной базе. Я тут кое-что нашла. До связи…
— Давай на базу! — с горечью воскликнул я, адресуясь к водиле. — Увы, увы, не поесть нам вкусных шашлыков! Не попить холодного бочкового пивка…
— Да ну, какие проблемы? — пожал плечами водила. — У нас и без Прохладного есть где порезвиться. Двадцать минут до базы, пятнадцать — оттуда до «Дарьяла». А там — и шашлычки, и пивко, и вообще, все что хочешь. И компания приличная — одни военные. И не сильно пьяные, там полковники гуляют…
— Ладно, уболтал. Разворачивай…
В медицинской общаге Лиза расположилась как дома. К моменту моего приезда она приняла душ в общей душевой, высушила волосы допотопным хозяйкиным феном еще советского производства и теперь гоняла чаи с симпатичной бабусей, которая ютилась в комнатухе два на три метра. Хозяйка комнаты в настоящий момент была пенсионеркой, а в недавнем прошлом являлась… только не падайте в обморок!
— Знакомьтесь. Евдокия Васильевна Курочкина. Бывший классный руководитель Руслана Балаева…
Но это еще не все! На подоконнике покоились пять толстенных фотоальбомов. Шестой Евдокия Васильевна держала на коленях и поглаживала его примерно с такой же нежностью, как Лиза свою кобуру.
— Ну ты везучая, Луиза, — просто застрелись!
— Не надо, — Лиза сдвинула кобуру за спину и налила мне чаю. — Зачем стреляться, все пока так славно получается… Евдокия Васильевна, это Костя. Он немножко с придурью, но в целом человек хороший. Расскажите ему, о чем мы с вами только что разговаривали…
— Как же, я их всех помню… — В глазах старой учительницы мелькнула светлая грусть. — Хороший мальчик был. Прилежный, вежливый… Они, сельские, не чета нашим городским. Тогда было престижно сыновей в город учиться посылать. Так и говорили: «…в городе учится!» Вот они, неразлучная троица: Руслан Бадаев, Абай Рустамов, Рашид Агаев. Соседи: Руслан из Старых Матагов, а Рашид и Абай — из Новых. Жили втроем у родственников Рустамова, как братья были. Все трое — отличники, светлые такие мальчики… Вот, 10-й «А», выпуск восемьдесят девятого года. Руслан всегда такой тихий был, скромный, — заводилой-то у них был Абай Рустамов, развитой такой мальчишка… Вечно придумывал всякие шалости…
Тут учительница пустилась в пространные воспоминания о проделках юных отличников в прекрасное советское время. Сами понимаете, нас приятели Руслана совершенно не интересовали (вообще имелось желание выдрать страницу с фотомордочкой Балаева и немедля бежать!), но мы тактично внимали долгому повествованию — в принципе время позволяло. Между делом, вскользь, выяснилось, что семья учительницы погибла при штурме Грозного в январе 95-го. В квартиру угодил артиллерийский снаряд, сама Евдокия Васильевна была тяжело ранена…
Концовку нашей приятной беседы слегка подпортила Лиза. Полезла в карман и щелкнула переключателем. Оказывается, она все писала на диктофон. Вот дурная чекистская привычка!
— Понятно… — У Евдокии Васильевны задрожали губы, по щеке поползла слезинка. — Вы же не просто так пришли… Он что — боевик? Он в розыске, да?
— Он просто пропал, — тактично сообщил я. — И мы пытаемся его найти.
— Да ладно, не надо меня обманывать. — Евдокия Васильевна смахнула слезинку и сырым голосом посетовала:
— Вот ведь как судьба распорядилась… Такой тихий, скромный мальчик… Их заводила — Абай — такой шалопут был… Так ведь в Москву поступил! Говорят, на инженера учился. Сейчас, поди, в каком-нибудь чистеньком офисе сидит, людьми руководит. А этот — такой домашний, такой вежливый…
— Если не возражаете, мы переснимем. — Лиза достала из сумочки цифровую камеру. — Нам для дела…
— Да забирайте, чего уж там! — Евдокия Васильевна вдруг с непонятным ожесточением выдрала альбомный лист с классом Руслана и швырнула его Лизе на колени. — Проклятая война! Забирайте и уходите! Сейчас же! Видеть вас не хочу…
— Это что — тоже боевая психическая травма? — задумчиво спросила Лиза по дороге в «Дарьял» (мы решили-таки отобедать с пивом, сретушировать неприятный осадок).
— Это, Лизонька, просто горе. Большое человеческое горе… Дама всю жизнь занималась святым делом. Учила детей доброму и вечному. У нее был дом, семья… Теперь у нее нет дома и семьи. Ее соплеменники позволили ей существовать в общаге, с общим туалетом и кухней. А дети, которых она учила доброму и вечному, частично мертвы, частично воюют против ее соплеменников. При таком раскладе трудно ожидать от человека адекватного отношения к жизни…
***
Иванов — вот ведь странный тип! — от счастья прыгать не стал. И вообще, выглядел он нерадостно, присутствовал в светлом облике руководителя нашей банды некий налет угрюмости.
— Так вот ты какой, пятнистый олень. — Полковник щелкнул ногтем по фотографии Руслана Балаева и обратил свой взор к лейтенанту Сереге:
— Мы можем состарить эту личность лет этак на десять-двенадцать?
— Если будет цифровой снимок — без проблем. Схожу к своим, поработаю.
— Лиза?
— Сейчас. — Лиза достала из сумочки цифровую камеру.
— Ну и славно. Займитесь этим. Один комплект сделайте с бородой. Вдруг он не англичанин и не имеет привычки бриться каждый день… Костя, присаживайся, ознакомлю с обстановкой…
Пока мы развлекались в Моздоке, наши парни проделали титаническую работу. Лихая троица исследовала каждый квадратный метр на подступах к «Азамату», а Глебыч совместно с двумя приятелями употребил восемь бутылок водки, на всякий случай заснял всех посетителей портативным фотоаппаратом из Лизиного инвентаря и пару раз под благовидным предлогом заглянул на кухню. В настоящий момент мастер саперного дела спал мертвым сном — привезли его совсем готового.
— Вот тут, через дорогу — развалины. — Иванов показал на схеме. — Точнее, там кругом полно развалин, но вот эти — конкретно развалины гастронома. Место удобное и не вызывает подозрений — на задах, в створе между базой ОМОНа и штабом бригады ВВ. В 12.30 туда заехал «рафик» санэпидемнадзора. Через минуту вышли двое, в белых халатах, пересекли улицу и вошли в «Азамат» с заднего двора. Со стороны кухни. Сигнал Глебычу давать не стали — тут мы маленько промахнулись, не додумались отдельно гарнитуру вывести, а так, из кармана, могли вызвать нездоровый интерес собутыльников. Впрочем, эти люди в белых халатах были в «Азамате» буквально три минуты, после чего вернулись в развалины. Были ли там еще люди и что делали, установить не удалось — все получилось неожиданно, могли спугнуть…
