Александр Тамоников - Афганский гладиатор
– Ясный палец, ты уж у нас сейчас командир!
Александр вызвал Крымова:
– Первый! Третий!
Командир сводной диверсионной группы ответил незамедлительно:
– Слушаю тебя!
– Я вот что решил, Первый! Скорректировать маршрут спуска.
– Подробнее!
Тимохин доложил по существу вопроса.
Крымов одобрил предложение подчиненного:
– Хорошо! Иди на юго-запад.
– Как снизу смотрится перевал?
– Как обычно. Ребята внимательно следят за ним, пока ничего подозрительного не замечено.
– Вот именно, пока. Пока мы находимся в «мертвой» для потенциального противника зоне. За террасой все может измениться.
– Не думаю! Моджахеды не могут не понимать, что вас, кроме группы, есть еще кому эффективно прикрыть.
– Есть. Но воздушное прикрытие прибудет через пятнадцать-двадцать минут, а за это время...
Майор прервал старшего лейтенанта:
– Прекрати. Спускайся спокойно. Все будет хорошо!
– Надеюсь. Конец связи!
– Давай! Мы следим за передвижением группы. Да, как держится Шунко, каково его состояние?
– Нормально! Пока все нормально.
Отключившись, Тимохин взглянул на Мураметзянова:
– Крым утвердил изменение маршрута. Пойдем на юго-запад!
Обратился к прапорщику:
– Ну как, Вова, продолжим спуск?
– Погоди, что-то рана разболелась.
Он достал из второй боевой аптечки шприц-тюбик с сильнодействующим наркотическим обезболивающим препаратом. Ввел иглу через форму прямо в рану. Поморщился. Затем сказал:
– Я готов!
Александр помог другу подняться, обнял его за талию, перевалив на себя тяжесть его тела. Не поворачиваясь, приказал Мураметзянову:
– Прикрывай, Ринат! Пошли. Доходим до уровня террасы, возле валуна остановка. Посмотрим, что произойдет, когда мы выйдем из «мертвой» зоны.
Подгруппа с раненым прапорщиком продолжила путь.
За ними, устроившись меж двух каменных глыб гряды вершины перевала, внимательно следил Чарани. Он крикнул оставшимся в живых головорезам своей банды, не имевшим возможности наблюдать за тем, что происходило на склоне:
– Гяуры пошли дальше. Забирают вправо. Там кустарник и несколько канав, две из которых достаточно объемны, чтобы укрыть неверных. Но они выходят в сектор обстрела еще до укрытий. У нас будет минут пять, чтобы завалить троицу неверных и тех, кто непременно пойдет к ним на помощь, не обнаруживая себя перед основными силами русских. Поэтому действуем так. Шамсет! Отстреливаешь спеца, что идет сзади подгруппы. Но не насмерть. Просто подстреливаешь его, чтобы это видели с равнины. Саид, ты добиваешь раненого. Постарайся попасть ему в голову. Алим, ты валишь третьего гяура. Но также всего лишь подстрелив его. Обстрел по моей команде. Залп и в укрытие. Основная группа, понятно, откроет шквальный огонь по перевалу, но долго стрелять в пустоту не будет. Во-первых, это бесполезно, во-вторых, у русских ограничен запас боеприпасов. Вопли же раненых заставят выйти к ним на помощь, как минимум, четверых человек. И вот когда они приблизятся к раненым, проводим второй залп. Я определю, кому в кого стрелять. Вопросы?
Спросил Мохаммед:
– А что делать мне?
– Твое время настанет, когда на помощь к своим пойдет группа с равнины.
– А если русские вызовут «вертушки»? Одним «Стингером», да еще в условиях применения вертолетами тепловой защиты, мы против «полосатиков» ничего не сможем сделать.
Чарани усмехнулся:
– А нам ничего и не надо делать! Кроме того, как спуститься немного вниз по внутреннему склону и залечь между валунов. Русские нанесут основной удар по вершине. Затем по склону, но с учетом того, что мы будем стараться как можно быстрее выйти на плато. Им придется обрабатывать слишком большую территорию, что быстро лишит их боеприпасов. Мы же после их отхода вновь вернемся на вершину.
Саид удивленно взглянул на Чарани:
– Зачем, саиб?
– Не понимаешь?
– Признаться, нет!
– После применения русскими вертолетов огневой поддержки им еще что надо будет сделать? Не напрягайся, отвечу за тебя. Эвакуировать группу. Живых и мертвых. Тащить последних вглубь равнины оставшиеся в живых просто физически не смогут, поэтому вертолет эвакуации вынужден будет приземлиться. А на земле, во время загрузки спецов, пилоты применять тепловые заряды не будут. Вот тогда и отработает свое наш последний ПЗРК «Стингер». Мы разнесем вертолет перед самым подъемом и тут же пойдем на восток, к Наварскому хребту, и далее к Матли, в Пакистан. Русские будут наказаны за сотворенное в кишлаке Тайхук!
Помощник поклонился:
– Я все понял, саиб! Вы поистине мудрый человек и командир, каких мало.
– Оставь хвалебные речи на более поздний срок. А сейчас приготовить оружие и ждать команды на действия. Все!
* * *Подгруппа Тимохина медленно подошла к уровню, на котором слева находилась короткая каменная терраса, больше похожая на вбитый в грунт пласт твердой горной породы.
Александр опустил на землю раненого Шунко, сказал Мураметзянову:
– Привал. Что у нас на перевале?
– Ничего и никого, как и прежде. Но не нравится мне это.
– Нервы, Ринат! Скоро будем смеяться над тем, как прятались от собственной тени.
Мураметзянов неожиданно спросил у Тимохина:
– Ты сразу по возвращении решил жениться?
Александр удивился:
– А что?
– Да так, просто поинтересовался. Не хочешь, не отвечай.
– Ну почему? Отвечу. Нет, не сразу. Надо сначала с прежней супругой развестись. А для этого предстоит отпуск.
– Понятно! А я вот до сих пор не встретил той, которую мог бы полюбить. Родители подгоняют невесту за невестой, как только объявляюсь дома, но все не то. Вроде и женщин-то вокруг больше чем достаточно, а невесту выбрать не могу. Может, не суждено мне иметь семью?
Тимохин сказал:
– Я тоже недавно так думал. Но пришел день и встретил. А встретив, влюбился, как мальчишка. Сейчас скучаю, сил нет, хотя знакомы-то с ней всего несколько дней!
– Это судьба!
– Наверное! И у тебя все сложится. Уверен.
– Ладно! Двинулись, что ли? Неспокойно на душе. Доберемся до канав, многое будет решено. А сейчас непонятка. Выводит она меня из себя!
– Успокойся, Ринат! Все будет нормально. Но ты прав, надо пройти эти десять метров до канав.
Он повернулся к Шунко:
– Ну что, Вова, идти сможешь?
– Идти нет, а вот на одной ноге еще какое-то время попрыгаю!
– Ну и добро. Встали, пошли, используя прежний порядок марша.
Спецназовцы поднялись, сделали несколько шагов и оказались вне «мертвой» для боевиков зоны.
* * *Заметив это сверху, Чарани оскалился:
– Попали, шакалы. Сейчас мы устроим вам отход!
Он крикнул:
– Внимание! Разобрать цели!
Спустя несколько секунд:
– Готовы?
По шеренге душманов прошло:
– Готовы!
Чарани отдал приказ:
– По неверным залпом, огонь!
Три выстрела слились в один.
Крымов, следящий за передвижением его отходящей подгруппы прикрытия, вздрогнул, услышав выстрелы с перевала и увидев, как рухнули у небольшого куста Тимохин, Мураметзянов и Шунко. Он закричал:
– Кто-нибудь видел, откуда стреляли духи?
В ответ тишина.
Командир сводной группы приказал:
– По вершине, насколько позволит дальность, массированный огонь!
Бойцы основной группы открыли по перевалу шкальный огонь, в принципе понимая, что боевикам, неожиданно все же проявившим себя, этот обстрел практически никакого урона не нанесет. Противник должен был быть готовым к ответным действиям. И эти действия были скорее всплеском эмоций, нежели конкретной работой по душманам.
* * *Первым пришел в себя Тимохин. Он ощупал тело, увидел, что пули душманов всего лишь слегка зацепили его, даже не ранив, если не считать за раны царапины на голени и рваный рубец на плече. Форма задета. Почему? Стрелок попался никудышный? Но таковых Чарани при себе не держал. Значит... значит, духи специально били не на поражение, а на подстрел. Александр взглянул на Шунко. Тот закрыл глаза, скривившись от боли. Александр спросил:
– Вова, что с тобой?
Шунко нашел в себе силы ответить:
– Одна пуля попала в спину. Били в сердце и... в голову. Вторая клок волос вырвала да шкуру ободрала.
– Ранение в спину сквозное?
– Сквозное, да ты сам посмотри, и спереди и сзади кровь. Спета моя песня, Саня. Мне уже не подняться. Добил-таки снайпер.
– Ты глупости не говори. Где второй пакет? Я перевяжу тебя!
– Не шевелись! Иначе духи и тебя достреляют.
Сзади раздалась ругань Мураметзянова:
– Шакалы, бля! Ноги перебили. Обе! Спецом по мослам стреляли.
Александр воскликнул:
– Жив?
– Жив, а толку? Передвигаться только на локтях могу. И далеко не проползешь. Что с Володей?
