Сергей Самаров - Двойная засада
– Товарищ подполковник, вас ждут внутри…
Козырнув, я с капитаном и со старшим прапорщиком прошел в котельную, металлическая дверь которой еще, похоже, ни разу со дня установки не закрывалась, о чем говорила куча бетонного мусора на пороге. Капустин и какой-то изможденный майор без бронежилета, державший большой дипломат в руках, стояли около наполовину смонтированного котла, готовые войти в него, чтобы подняться на трубу.
– Еще раз приветствую, – протянул руку подполковник Капустин, – хотя мы сегодня и не прощались. Познакомься, это наш эксперт-трассолог Олег Михайлович Красницкий.
Я пожал руку и майору.
– Дело вот какое… – медленно произнося слова, начал Игорь Евгеньевич. – Я дважды поднимался на трубу, представлял себе ту ситуацию, и мне показалось, что машина должна была бы закрыть от стрелка крыльцо и людей, если бы стреляли отсюда. Давай проверим… Там, у вашего крыльца, картину происшествия восстановят?
– Полную конфигурацию. Дежурный офицер, присутствующий при выстреле, уже на месте. Машина тоже должна быть там.
– Втроем в трубе поместимся… – Капустин глянул на Ламберта и Волоснякова. – Остальным придется здесь ждать… Поехали…
Ламберт переглянулся с Волосняковым, и оба прошли внутрь котла, чтобы осмотреть основание трубы. Оставив их заниматься осмотром, мы начали подъем. Экскурсоводом нам служил подполковник Капустин. Эксперт-трассолог поднимался последним.
Вид сверху не сказать чтобы впечатлял. В этом районе города восстановительные работы проводились не спеша. И пейзаж окрестностей радовал мало. Слева располагались остатки почти снесенных, не подлежащих восстановлению жилых пятиэтажек из силикатного кирпича, справа и чуть ближе к нашей казарме стояли несколько новых панельных пятиэтажек. Где-то копали канавы для укладки труб, где-то ставили столбы для линии электропередач, но общее впечатление было совсем не городским, не жилым.
Уперевшись ногой в металлическую скобу-ступеньку, я прижался спиной к противоположной внутренней стене трубы, пропуская майора Красницкого к строительным лесам, устроенным почти у самой вершины. Красницкий занял позицию, и раскрыл на лесах свой дипломат. Приборы из него Олег Михайлович доставал бережно: разворачивал тряпочку и выставлял на край трубы. Потом долго наводил, что-то вымеряя и поворачивая элементы настройки.
– Посмотрите, товарищ подполковник, – позвал он, наконец, меня. – Все у вашей казармы, как было в момент выстрела?
Я боком, отодвигая Игоря Евгеньевича, поднялся выше и навел на казарму бинокль. И после этого включил «подснежник». Мне не было видно капитана Рудакова, только самая макушка его берета выглядывала из-за машины.
– Капитан Рудаков… – позвал я.
– Слушаю, товарищ подполковник… – отозвался дежурный.
– Ты сейчас где стоишь?
– Там, где стоял перед выстрелом.
– Сделай шаг назад…
Голова капитана выглянула только чуть-чуть больше, до уровня носа.
– Еще шаг…
Теперь скрытым остался только подбородок.
– Еще шаг…
Теперь можно было рассмотреть и улыбку капитана. Но я точно помнил, что красная точка лазерного прицела винтовки смотрела ему в грудь чуть ниже правого плеча, а сейчас плечо еще скрыто крышей «уазика».
– Стой так…
– Я не так стоял, когда стреляли, товарищ подполковник, я был на пару шагов ближе… Даже, скорее, на три шага… Да, на три шага…
Я переглянулся с Капустиным, который тоже наблюдал за экспериментом в бинокль.
– Вставай на место, которое помнишь… – дал я указания.
Опять над крышей машины был виден только верх голубого берета капитана.
– Предупредите, товарищ подполковник, что будет красная точка… – попросил майор Красницкий. – Пусть не пугаются… Это не прицел…
– Рудаков! Сейчас будет красная точка… Это наш эксперимент… Это не прицел…
– Понял, товарищ подполковник…
Олег Михайлович навел прибор и включил лазер. Я в бинокль отчетливо увидел красную точку на двери казармы. Чуть выше середины двери…
– Рудаков! След от пули на двери покажи… – попросил я.
Капитан пошел к двери, наклонился. Нам не было видно место, которое он показывал.
– Что и требовалось доказать… – сказал подполковник Капустин.
– Хороший у тебя глаз… – похвалил я. – Без приборов определил…
– Я только прикинул высоту «уазика»… Спускаемся?
– Спускаемся. Рудаков! Свободен…
Мы с Капустиным не стали ждать, когда майор Красницкий соберет свои приборы и уложит их в дипломат. Олег Михайлович вполне мог справиться и без нас. И потому быстро спустились в котельную.
– И что скажешь? – У Игоря Евгеньевича были свои соображения, как я понял по его тону. Но он хотел бы услышать сначала мои.
А мои соображения были не самого радужного содержания. По крайней мере, они не обещали легкого вывода, способного ткнуть указательный палец в конкретного человека. Напротив, мои соображения вызывали и опасение, и еще больше запутывали ситуацию, чем она казалась в самом начале, когда пуля «винтореза» пролетела рядом с моим ухом и едва не обожгла его. Тогда даже я сам не мог предположить, куда заведет меня поиск истины… Впрочем, я и после последних событий точно так же не знаю, куда она способна завести, хотя предполагаю. И это уже значительный прогресс в расследовании…
– Что я могу сказать… Это была не шальная пуля. Выстрел был прицельным. Шальная пуля не наводится лазерным прицелом… Этот выстрел не был произведен из строящегося дома, поскольку пуля, хотя и деформированная, явно от «дальнобойки», а «дальнобойка» с пятисот метров обязательно пробила бы дверь… Там толщина металла пара миллиметров… Следовательно, стреляли издалека… как мы предполагали, с этой трубы. Но с трубы тоже не стреляли, поскольку не могли бы попасть в меня, скрытого машиной. Других высоких объектов поблизости нет… Вывод напрашивается сам собой – стреляли с вертолета…
– С милицейского вертолета… – добавил Игорь Евгеньевич. – И это значительно упрощает нашу задачу…
– Упрощает? – не понял я.
– Полеты, как правило, регистрируются… И пассажиры вертолета – тоже…
Я вздохнул, удивляясь его наивности.
– Здесь не всегда можно встретить такой порядок, как в глубине России…
В это время, переключившись на нашу волну, вышел на связь подполковник Чередниченко:
– Командир! Есть перехват милицейского сообщения. Парни, кажется, попали в неприятную ситуацию… Надо выручать…
– Что там?
– Они кого-то захватили… Какого-то майора милиции… Против них вызвали ОМОН. Омоновцам, во избежание разбирательства, дан приказ стрелять на поражение…
– Еду… – коротко ответил я, понимая, что, имея на руках «подснежники», если их кто-то в самом деле уже имеет на руках, могут прослушивать и наши разговоры. И потому я даже не стал уточнять, в какую неприятную ситуацию попали наши парни, и почему они не выходят на связь…
* * *Добраться до казармы – дело пяти минут, если учесть, что БМП не слишком разборчива в дороге. На сей раз я уже с парадного, если можно так выразиться, хода зашел. Если стреляли не с недостроенной трубы котельной, то опасаться нечего, поскольку вертолета поблизости не наблюдалось.
– Сергей Сергеевич на узле связи, товарищ подполковник, – доложил капитан Рудаков. – Вас ждет… Там у нас неприятности…
Я кивнул, не желая на ходу уточнять, откуда уже и дежурный знает про неприятности, хотя догадаться не трудно, поскольку перед дежурным был раскрыт сейф, и Рудаков убирал в него карты. Значит, что-то подбирал для подполковника Чередниченко.
2Конечно, подполковник Буслаев вояка хороший, даже вне боевых условий доказал свои способности бойца, и Игорь Евгеньевич признавал это охотно, но Андрей Васильевич по своему профессиональному профилю не сыскарь, и, видимо, не сыскарь в душе, хотя и разведчик. Разведчик и сыскарь – это совсем разные понятия, хотя на взгляд дилетанта кажутся похожими. Это и стиль, и методика мышления другие. И потому для Буслаева выглядит практически недоступным такой сбор информации, который для сотрудника ФСБ кажется делом элементарным и не слишком сложным, по крайней мере, не чрезвычайно сложным. Организация сбора информации – это азы профессии, и каждый оперативник обязан этот навык иметь. И подполковник Капустин справедливо считал себя хорошим сыскарем. По крайней мере, организатором сыскного дела, поскольку он в настоящее время возглавляет отряд, искать сам, естественно, не должен, но организовать поиск придется, и он готов это сделать правильно.
Вернувшись в казарму, Игорь Евгеньевич с удовольствием обнаружил, что общее застолье еще не началось, поскольку не закончилась передача дел и материальной части. И его сотрудники «отметиться» не успели. Хотя они вообще были людьми малопьющими, тем не менее, к сыску приступать следовало со свежей головой.
