Андрей Московцев - Бухгалтер
Скорость росла все больше и больше и Василий решил не форсировать мотор. Стал понемногу сбрасывать обороты. На удивление, скорость не падала, а вроде как росла! Наглея, сбавлял еще и еще, почти до холостого хода. Самолет продолжает лететь! Жесткие ладони урагана несли его в неведомое. Хорошо, что пока не прихлопнули! Темно-серая стена надвинулась, раскрылась, как пасть кошмарного монстра и проглотила… Мир пропал. Всюду мгла, раздираемая вспышками молний. Люди в маленькой кабинке самолета оказались в середине хаоса, невообразимого театра грома, белых огней молний и жестоких ударов воздуха со всех сторон. Василий бросил взгляд на приборы — все показания сбились. Стрелки ведут себя, как хотят: колотятся о стенки, дрожат, барабанят по ограничителям. Высотомер показывает ноль, что значит — они не летят, а стоят на земле, просто это не чувствуется. Он знал, что верить ничему нельзя. Единственный прибор, который не обманет — собственный зад. Только он точно определит, где верх, а где низ. Руки крепко держат штурвал, немедленно реагируя на колебания и упрямо тянут на себя, а он норовит вырваться и уткнуться в приборную доску.
Непрерывный грохот слился в один бесконечный гром водопада размером с две Волги, падающих с Кавказского хребта. Василий начал постепенно утрачивать связь с реальностью. Он сам себе казался единственным выжившим в продолжающемся катаклизме всеобщей гибели. От сильного электростатического поля волосы стоят торчком, как иглы напуганного дикобраза, выпученные глаза часто-часто моргают. «Вот бы сейчас сфотографироваться. На паспорт»! — промелькнула идиотская мысль. Почему-то стало смешно, то ли нервы не выдерживали, то ли от очень «умной мысли», но немного отпустило. Оглянулся на Алику, ожидая увидеть ее в обмороке. Девушка сидит, как на приеме у стоматолога: вжавшись в кресло, белые пальцы намертво вцепились в поручни. Голубые глаза широко открыты и не мигая смотрят в лобовое стекло, черные волосы шевелятся, сплетаются в локоны и поднимаются к верху. Василий невольно вспомнил миф о Медузе Горгоне.
Тело странно одеревенело, голова с трудом поворачивалась, будто со скрипом. «Перегрузка от падения! — мелькнула паническая мысль, — нет, не может быть. Меня вдавило бы в кресло или, наоборот, тянуло к потолку. Значит, другое. Неужели летим с такой скоростью? Нет, самолет разорвало бы сразу». Попытался шевельнуть правой рукой. С трудом удалось. Что-то с ним происходило, он не знал и боялся даже предположить, что. «Но ведь живой я, — пробило снова, — или нет? Да ну, живой»! Потряс головой, отгоняя дурь, но почувствовал, что делает это медленно, как будто воздух загустел, словно мед. Нереальность происходящего становилась острой реальностью. Василий сжимает пальцы на штурвале до онемения ладоней. Сознание не покидало, наоборот, судорожно цеплялось за окружающий мир дрожащими лапками, только бы не уйти, не провалиться в черно-белый хаос навсегда. Непрерывный грохот перестал восприниматься как раздражитель, стал нормальным звуковым фоном, а прекратись — рухнувшая тишина убьет разорвавшейся бомбой.
Все вокруг исчезло, пространство и время слились в единое измерение бытия. И только одна мысль упорно царапала душу, не давая ей свернуться от страха в комочек размером с молекулу и убежать в ботинки под пятку — сидящая рядом беспомощная девушка. Василий не твердил сам себе, что должен спасти и выполнить. Внутри ощущал железный стержень мужских обязанностей. Тяжелое, неповоротливое тело вдруг почувствовало едва заметное изменение. Давящая со всех сторон пустота чуть-чуть отпустила. Непрерывный адский гул сменился частыми взрывами и ударами. Василий начал различать паузы! Мертвый, слепящий свет плазмы становится прерывистым, мерцающим! Ни о чем не думая, сосредоточившись на чувствах, без эмоций вглядывался и слушал окружающее, фиксируя малейшие изменения. Голос грома не гремит, стал ворчливым, рычащим, словно обессиленный зверь отступает обратно в свою нору и клыки молнии не так ослепительно блистают. Тьма густеет.
Самолет по-прежнему летел в никуда, но летел! Очень медленно и трудно, чуть не со скрипом, Василий скосил глаза. Показалось, что по очереди, сначала правый, потом левый. Сфокусировал взгляд на высотомере. Светящаяся стрелка указывает на шесть или восемь тысяч метров! «Чушь, глюки! — подумал он, — на такой высоте мы бы задохнулись и замерзли». Моргал, таращился изо всех сил, пытаясь лучше рассмотреть цифры. Протереть глаза не решался — боялся отпустить штурвал. Кое-как проморгался, рассмотрел — три тысячи метров. От сердца сразу отлегло, успокоился и даже повеселел. Гром уже явственно стихал, тьма незаметно перешла в белый туман, весь в темно-синих трупных пятнах. Ветер по прежнему твердо держит за хвост, регулярно встряхивает, будто проверяя, не выпадет ли кто? Вот будет веселье!
На свет божий явственно выступил нос самолета и Василий с немалым изумлением обнаруживает вращающийся винт. Он почему-то совершенно забыл в непрерывном грохоте, что мотор работает. Все чувства разом проснулись, адреналин хлынул в кровь, Василий принялся лихорадочно осматривать приборы. Взгляд споткнулся и прилип к показателю количества топлива. Проклятого fuel заметно убавилось, но еще оставалось. В животе появился горячий ком. Рос, гнал кровь по деревянному телу. Тепло охватило всего и Василий стал чувствовать себя самого от ушей до кончиков пальцев на ногах. Осторожно, наверно, боясь услышать скрип собственной шеи, повернул голову, осмотрел крыло. Вместо ожидаемых лохмотьев видит целую плоскость, края светятся. Белый огонь ползает по контуру крыла, срывается и появляется снова. «Огни святого Эльма!»— вспомнил Василий картинку из учебника по физике. Второе крыло точно такое. Осмелев, добавил оборотов, мотор загудел мощнее, вселяя уверенность. Спохватился, повернулся к Алике. Девушка полулежит в кресле, лицо закрыто волосами. Присмотревшись, Василий заметил равномерно подымающуюся грудь и решил не беспокоить. Спит или в обмороке, пусть лежит.
Греметь вскоре перестало, пропали молнии, пространство начало очищаться. Исчезли огни святого Эльма на крыльях и только ветер дул и дул, не давая отпустить штурвал. Василий взглянул вниз. В разрывах облаков видна темная поверхность. Из-за дымки невозможно разглядеть, вода или земля. Чувствуя ослабевающую силу ветра, начал постепенно снижать самолет. Ощутимо трясет и кидает на воздушных ухабах. «Как телега!» — подумал Василий. Его переполняло чувство радостного изумления, что они целы. Только чудом можно объяснить то, что самолет не разорвало и двигатель не заглох. «Немцы католики или протестанты? — размышлял Василий, всматриваясь в разрывы облаков, — надо будет помолиться их богу за такой самолет».
Наконец, машина вышла из облачной подушки. Внизу лежит бескрайнее темно-зеленое море леса. Василий не поверил своим глазам — так выглядит материк, но не как не остров! Нехорошие предчувствия заползли внутрь. У него топлива осталось — два кота написали, а под ногами лес без малейшего просвета, темный и неподвижный. «Господи, уж не в тайгу ли занесло Уссурийскую? — в смятении взмолился Василий, — не может такого быть!» Самолет продолжал снижаться, выглянуло солнце из облаков. Взглянул еще раз, понял, что это джунгли. Он по-прежнему в тропиках и, похоже, на материке. Только где? Василий вспомнил за рацию и обругал себя последними словами — забыть такое! Поспешно включил — молчит. Крутанул настройку, поймал музыку на английском. Ну и что? Это мяуканье и кваканье даже в Антарктиде можно поймать, оно ни о чем не говорит. Стал медленно поворачивать ручку настройки и попал на станцию, говорящую на незнакомом языке. Удивленно вслушался: похоже на китайский, но есть отличия. «Лаос, Вьетнам, или что-то рядом», — понял Василий. Он не знал ни того, ни другого и решил не морочить себе голову, а искать место посадки. Чертов fuel уменьшается слишком быстро! Завертел головой, отыскивая хотя бы просвет в сплошной зеленой массе. Взгляд зацепился за спящую Алику.
— Баронесса! — похлопал по плечу девушку, — пора вставать, скоро станция.
Тряхнул сильнее, она зашевелилась. Выпрямилась в кресле, загорелая рука сдвинула черные волосы с лица, голубые глаза распахнулись:
— Все летим, — уныло констатировала факт, — когда сядем?
— Все летим… Ты бы знала, чего это стоило! — возмутился Василий, — проспала всю дорогу!
— Ну да, ведь я уверена в твоих способностях, рыцарь, а как иначе? — удивилась Алика.
Василий запнулся, не зная, как ответить на такую хитрую лесть. Посмотрел в глаза. Девушка преданно и восторженно глядела и даже ручки на груди сложила. Вздохнул, махнул рукой.
— Тогда помоги мне, — попросил, — смотри вниз со своей стороны. Как увидишь прогал в лесу, говори.
Летят пять минут, десять… Василий с нарастающим беспокойством посматривал на указатель уровня топлива — осталось совсем мало.
