Максим Шахов - Взрыв направленного действия
Это оказалась пожилая уборщица. Незлобиво выругав Виктора за сигарету и припугнув заведующим отделением, она принялась мыть пол и протирать пыль. Виктор тем временем по стенке добрел до туалета, заодно пообщался там с каким-то мужиком с грыжей, которому было скучно сидеть на унитазе, и все так же по стенке вернулся.
Уборщица еще немного погремела оконными рамами и гордо удалилась. Виктор поднялся, прикрыл за ней дверь, вернулся к окну и наконец-то сделал то, о чем думал уже давно, – позвонил дочке. Из-за атмосферных условий или благодаря географическому месторасположению корпуса связь была вполне сносной – намного лучше, чем из гостиницы.
Трубку по закону подлости, конечно же, взяла теща. Иногда Виктору казалось, что она телепатическим способом предугадывает его звонки и прется к дочке через всю Москву только для того, чтобы ехидно сказать:
– Асенька, внученька, подойди, пожалуйста, к телефону, твой отец объявился. Бедная девочка…
– Агриппина Павловна! – как всегда не удержался Логинов. – Я же вас просил не называть Асю «бедной девочкой»!
Он понимал, что это глупо, но нарочитое сюсюканье бывшей тещи и фальшивые интонации действовали на него, словно красная тряпка на быка, и он неизменно ввязывался в ненужный и бесполезный спор.
– Извините, Виктор Павлович, но я сама – мать. В одиночку, без посторонней помощи вырастившая свою дочь, и – заметьте! – вырастившая ее для вас, не могу без содрогания и боли смотреть на малюток, покинутых…
– О господи! – прошептал Виктор, тупо уставившись в окно. На темы детства и материнства, в особенности о несчастных малютках, покинутых своими родителями, Агриппина Павловна могла распространяться не то что часами, а сутками. Иногда Виктору казалось, что она специально пишет эти гневно-обличительные речи по ночам, а потом старательно заучивает их наизусть лишь с одной целью – отравить ему и так не очень частые моменты общения с дочкой.
– Подожди, бабушка! – послышался приглушенный, но все равно звонкий, словно колокольчик, голосок Аси. – Дай я поговорю с папой!
– Анастасия! – прервавшись, ледяным тоном произнесла бабушка. – Когда старшие разговаривают, дети не вмешиваются!
– Да мне-то все равно, только там по ТВС передают информацию для вкладчиков твоего строительного траста. Что-то насчет компенсаций…
– Не смей врать, дрянная девчонка! Ты же знаешь, что я и так перенесла страшный удар…
– Зачем мне врать? Там просто объясняют, какие справки нужно подать, чтобы деньги обратно получить…
– Да?.. – недоверчиво переспросила теща.
– Бабушка, мне все равно. Можешь верить, можешь не верить…
В трубке послышался шорох, следом – затихающие шаги Агриппины Павловны и, наконец, голос Аси:
– Привет!
– Привет. Как дела?
– Не очень. Во дворе ко мне пристали пацаны из восьмого подъезда, хотели забрать журнал. Ну, знаешь, «Кул гел», всякие там клевые фотки Глюкозы и все такое…
– Забрали?
– Не-а… Только глаз подбили. А я одному прокусила руку, а второго бахнула по башке – как ты учил. В общем, наложили ему в Склифе пять швов, он об урну ударился, когда падал. Короче, скандалище вышел жуткий… Сижу теперь дома, пялюсь в телевизор.
– Что? Не пускают теперь гулять?
– Да и не пускают, и с такой рожей не очень-то погуляешь – ты бы видел!
– Понятно. Досталось тебе?
– Да-а, не сильно. А что делать, папа, смотреть на них?
– Да нет. Все правильно. Ты молодец.
– Ага, молодец. Мама мой интерфейс как увидела, с ходу заглотила бутылку валерьянки и сказала, что я вся в тебя и когда-нибудь сведу ее в гроб… – Тут в трубке послышался голос тещи, кричавшей что-то из другой комнаты. – Бабушка, не знаю! По ТВС, я же тебе сказала!.. Так, сейчас еще одна будет умирать…
– Ты что – наврала ей насчет компенсаций?
– А что делать, папа? Слушать, как она тут мелет ерунду?
– Анастасия, Анастасия…
– Кстати, ты помнишь, что у твоей любимой и единственной дочечки в субботу день рождения?
– Да, конечно.
– Ты будешь?
– Гм-м… Ася, я постараюсь, но…
– Но ты же обещал!
– Ася, пойми…
– Я так и знала! Я чувствовала! Даже специально ездила с Ксюхой на метро через полгорода… Только не говори маме, а то она меня прибьет. Ты что, нашел себе другую женщину с ребенком, и она тебя не отпускает?
– Какую женщину? – растерялся Логинов. – Никого я не находил… Куда ты ездила на метро?
– А-а, загадывать желание. Только оно все равно не сбудется…
– Как загадывать? Какое желание?
– Да… Люди иногда не очень умные попадаются. Если хочешь, чтобы что-то сбылось, надо загадать желание на черном «Роллс-Ройсе» и потом трижды сдуть на очкарика.
– Понятно, – вздохнул Логинов. – На одного и того же очкарика или на разных?
– На разных.
– И что же ты загадала?
– Папа, ты меня удивляешь. Неужели не понятно? Чтобы ты был на моем дне рождения, а потом купил мне большого мягкого бегемота. Я даже знаю, где его продают, мы с Ксюхой ездили смотреть. Он такой бузя! Зовут – Гиппо.
– Будет тебе твой Гиппо, – пообещал Логинов. – Как только вернусь в Москву, сразу поедем…
– А когда ты вернешься?
– Не знаю, Ася, – сказал Логинов.
За дверью послышались торопливые шаги, и в палату заглянула дежурная медсестра – тоже молоденькая, но худая, как щепка, словно специально для контраста со своей сменщицей.
– Вас срочно к телефону! Москва! Какой-то генерал – Максимов, что ли!
– Иду! – бросил через плечо Логинов. – Ася, все, мне нужно идти. Будь умной девочкой и веди себя прилично, ладно?
– Ладно. Ты тоже веди себя прилично.
– Постараюсь. А твоего Гиппо мы обязательно купим. Как только я вернусь. Поняла?
– Да. Буду ждать. Пока, па.
– Пока, – попрощался Логинов.
Сунув телефон в карман, он вздохнул и двинулся из палаты. Как всегда после общения с дочкой Виктор испытывал острое чувство неловкости. Он был виноват перед Асей и болезненно это переживал, пытаясь каждый раз найти выход из сложившейся ситуации, хотя прекрасно понимал, что его нет.
Подходя к столу дежурной медсестры в коридоре, Виктор усилием воли заставил себя собраться и взял трубку:
– Слушаю, Логинов…
– Здравствуй, – донесся сквозь какие-то шорохи голос генерала Максимова. Параллельно, только чуть-чуть потише, диктор «Радио России» рассказывала о последних новостях. Связь в Ипатьевске, конечно, была обалденная. – Ты что? Потерял свой телефон? Я к тебе уже полчаса не могу дозвониться.
– Здравия желаю. Не потерял. Дочке звонил.
– Понятно. Как у тебя вообще дела?
– Нормально. Осколок вытащили. Только что провели консилиум. Все в порядке.
– Мне нужно с тобой поговорить…
– Подъехать в управление? Связаться с вами по спецсвязи?
– Нет. Ты можешь перезвонить мне по сотовому?
– Да. Конечно.
– Тогда жду.
– Спасибо, – положив трубку, сказал Виктор медсестре, которая с сосредоточенным видом листала журнал назначений.
– Вам нужно сделать укол и принять таблетки.
– Ага, – сказал Виктор. – Сейчас, только схожу в туалет.
Мужик с грыжей наконец-то смог опорожниться и непременно хотел продемонстрировать Логинову, сколько из него при этом вылилось крови. Чтобы поскорее от него отделаться, Виктор заглянул в унитаз, пару раз ахнул и выпроводил его из туалета, сказав, что пациента с грыжей ищет какой-то посетитель. Остальные кабинки были свободны. Виктор прошел к окну, прикурил сигарету и позвонил Максимову.
– Логинов.
– Ты откуда звонишь?
– Из туалета.
– Понятно. Ты вообще-то в курсе, как продвигается расследование?
– Вообще-то – да. Ко мне недавно заезжали ребята.
– Ну и что они рассказывали?
– Рассказывали, что удалось установить – про машину, рацию, отпечатки, взрывное устройство и все остальное. Про суглинок и о том, как благодаря этому удалось локализовать район поиска их убежища… Извините, может, я чего-то недопонимаю, но… Заместитель директора что, не передает в Москву никакой информации? Или…
– Передает, – вздохнул Максимов. – Все всё передают, но… В общем, тут в Москве с этим делом разрастается грандиозный скандал. Все словно взбесились – и СМИ, и политики. Сам знаешь, какие обычно перед выборами разгораются страсти и сколько находится желающих набрать на этом лишние очки. В общем, во что все это может вылиться – даже трудно сейчас представить. В ряде средств массовой информации муссируются слухи о том, что Марченко направили в Ипатьевск специально, чтобы он развалил это дело. Другие СМИ не исключают, что все это – тщательно спланированная провокация ФСБ, направленная на срыв предвыборной кампании Лугового в регионах. Об этом же сегодня говорил в телефонном интервью радио «Эхо Москвы» Березуцкий. Он заявил, что Луговой ни на какие провокации не поддастся и своих поездок отменять не будет. Дума уже собирается создавать свою комиссию по расследованию этого дела. Совет Федерации – свою. По каналам информационных агентств только что распространено какое-то безумное «Заявление ста здравомыслящих политиков России»…