Кирилл Казанцев - Последнее предупреждение
За оградой, во дворе, как раз в это время началось какое-то движение – шаги, негромкие неразличимые голоса, стуки и шорохи, сопутствующие сборам. А потом начался исход.
Их действительно было восемь. Всего восемь – именно так оценивал их количество Василий. Потому, что они не были бойцами. Да, здоровые. Да, сильные. Да, уверенные в себе. Но только не бойцы. Оружие волокли, как обычные палки, по сторонам не смотрели. Шли кучно, толпой, на ходу громко разговаривали, дозора не было.
Все их нарушения, в боевой обстановке становившиеся смертельно опасными, можно было бы перечислять еще долго. И если бы Скопцову пришла в голову мысль именно сейчас начать "отстрел", половину из этих восьми гавриков он бы положил до того, как вторая половина успела бы сообразить, что же именно происходит.
Но пока это не входило в его планы. Сначала надо было выяснить, куда же они направляются. И что они там забыли.
Ну, насчет "куда" долго гадать не пришлось – постепенно вытягиваясь в длинную цепочку-змею, они сворачивали на ту самую тропинку, что, по заверениям Николаши, вела к "гнилому болоту". И по которой "никто не ходил".
А вот что они там забыли, выяснилось немного позже. Примерно через полчаса, которые Скопцов неслышно крался по обочине тропы следом за "приезжими пацанами".
Сначала послышался недовольный голос идущего впереди старшого:
– Ты бы, блин, хоть для порядка нас окликнул! Ну, типа там, кто идет и вообще!
– А я че, не знаю, кто идет, что ли?! – обиделся его собеседник. – Ты меня че, за лоха реально держишь?!
Спор продолжался, но Скопцов к самим словам не прислушивался – он уяснил главное. Здесь, в этом месте, находился пост охраны. Скорее всего, одиночный... Значит, дальше и начинается тот самый "объект", предмет его интереса.
Оставив своих "попутчиков", Скопцов осторожно тронулся дальше. Длинный, но неглубокий распадок, по дну которого шла тропинка примерно метров через сто почти под прямым углом примыкал к другому, пошире. А если точнее, то к старому речному руслу.
Сейчас самой реки уже не было – вместо нее остался только один шустрый и шумный ручей, спешащий куда-то, извиваясь между пологих галечных берегов.
Первое, что бросилось в глаза Скопцова, – это несколько человек, сидевших на корточках вдоль берега и опустивших руки в воду. Причем они что-то там, в воде, делали. "Рыбу ловят, что ли?" – подумал Скопцов.
Все "рыбаки" были небриты, многие – довольно давно. Одеты в какое-то рванье. А за спиной их неспешно прогуливался еще один тип с автоматом.
Чуть подальше, у края старого русла, стояли две небольшие брезентовые палатки пятнистой расцветки – надо думать, обитель этих странных "рыбаков".
Василий еще не успел все рассмотреть толком, как в речную долину вышли те восемь, что были до сих пор в "домике".
– Кирюха! – разнесся над ручьем уже знакомый голос старшего.
– Че?! – отозвался гулявший по берегу автоматчик.
– Давай какого-нибудь урода! В хате надо убраться.
Тот, кого назвали Кирюхой, остановился, оглянулся на сидящих у ручья мужчин и, подойдя к одному из них, легонечко пнул его ногой. Что он сказал, Скопцову с его позиции слышно не было, но мужчина вытащил руки из воды, отложил в сторону какой-то лоток и, вытирая ладони об одежду, пошел в сторону вновь пришедших.
Теперь Скопцов мог рассмотреть этого человека немного получше. Он был поразительно худ – драная одежда не скрывала впалой груди и торчащих ребер. Густая и неухоженная борода, отращиваемая явно не один день и не одну неделю, не позволяла разглядеть черты лица.
И походка у этого мужика была какая-то странная. Голова втянута в плечи, глаза опущены вниз. Кроме того, он приволакивал ноги, шел, как матрос, враскачку.
И только когда он приблизился на некоторое расстояние, Василий вдруг увидел цепь, сковывающую ноги этого "рыбака".
В голову ударило жаром: "Раб?!"
– Бегом, бля! – заорал в это время старшой. Еще сильнее ссутулившись, кандальник торопливо засеменил к группе бандитов, неловко переставляя скованные ноги.
Старшой в это время что-то сказал одному из тех, кто стоял с ним рядом. Тот с недовольным видом огрызнулся, но старшой, переложив автомат в левую руку, показал спорщику внушительных размеров кулак правой. И спор погас сам собой.
Когда же закованный приблизился, старшой шагнул ему навстречу и, немного присев, имитировал удар правой рукой. "Рыбак" втянул голову в плечи и, прикрыв ее руками, замер на месте. Он откровенно боялся. Теперь уже Василий совершенно точно мог определить статус автоматчиков – это были охранники.
Компания громко и радостно заржала. Это у них шутки такие. Веселые. Развлекаются ребята.
Не смеялся только один – тот, который до этого пытался спорить со старшим. Недовольно кривя лицо, он что-то негромко сказал кандальнику, качнув стволом автомата в сторону тропы, по которой они только что пришли. И пленник послушно направился в том направлении.
Вот только когда он проходил мимо спорщика, тот, явно срывая собственную злость, резко и сильно ударил его ногой. Кандальник упал. Задергался на галечнике, засучил ногами. И при этом старался прикрыть голову. О каком-либо сопротивлении он, судя по всему, даже и не помышлял.
"Суки! Ну какие же вы суки!" – Скопцов перекатился на спину. Он не мог на такое смотреть. Руки противно дрожали.
Их тогда подняли по тревоге. В свой родной и горячо любимый аул возвратился на отдых после проведения нескольких террористических акций известный, так называемый полевой командир чеченцев, Руслан Абдашев. Славный воин, известный борец за независимость Ичкерии и порядочная сволочь, любивший собственноручно отрезать пленным головы, а потом "украшать" этими головами колья ограды своего дома.
За ним охотились давно. И "фэйсы", и военная разведка осторожно подбирались к нему – ставили хитроумные ловушки и капканы, разумеется, в переносном смысле этого слова. И, в конце концов, одна из этих вот "закладок" сработала.
Для начала к аулу скрытно отправили спецназ. Действуя по заранее разработанной схеме, они блокировали дороги и тропинки, взяли под контроль выходы из села и приготовились к бою.
После того, как спецназ занял свои позиции, начали подтягиваться остальные участвующие в широкомасштабной зачистке подразделения и бронетехника. С рассветом в небе над аулом повисли две "вертушки". Шипя и поплевывая искрами, взлетела красная ракета. Операция началась.
Самого Абдашева и его свиту войсковики зажали на южной окраине села – там все еще шел бой. А в самом ауле продолжалась зачистка, в которой теперь принимали участие представители МВД, ФСБ и спецназ.
Эту яму они обнаружили на задворках одного из домов. Дырка в земле, прикрытая деревянной крышкой. Сначала было желание просто бросить туда гранату, а потом уже разбираться, для чего эта яма использовалась хозяевами дома. Тогда затяжная кавказская война еще только начиналась и про чеченские земляные тюрьмы-зинданы знали не так уж и много.
Но, слава богу, нашелся среди "фэйсов" знающий человек. Крышку сбросили. В нос ударила тяжелая сырая вонь человеческих испражнений и давно не мытых тел. Из глубины ямы испуганно щурились двое мужчин.
Возраст их определить было практически невозможно – грязные, заросшие лица могли принадлежать и сорокалетним, и двадцатилетним. Одежда... Обрывки какие-то...
Самое страшное было то, что эти двое не кричали, не звали на помощь, а покорно ожидали решения своей участи. Даже не было ясно – узнали ли они федералов? По крайней мере, своего отношения к происходящему они никак не выражали.
Кто-то из бойцов метнулся в сторону, ухватил лестницу. Ему помогли, и две деревянные рейки с набитыми на них поперечинами скользнули вниз. Двое пленников быстро вскочили на ноги и испуганно расступились в стороны, прижавшись спинами к сырым земляным стенам.
Они просто стояли и смотрели на эту лестницу, не смея прикоснуться к ее ступенькам.
– Эй, вас долго еще ждать?! – нетерпеливо крикнул кто-то из "фэйсов". – Ну-ка, вперед!
Подчиняясь команде, пленники полезли наверх. Выбрались. Они стояли в кольце бойцов и... молчали, тупо глядя на свои босые, грязные и синие от холода ноги.
– Кто такие? – фээсбэшник протянул к плечу одного из освобожденных руку. Реакция на это простое и понятное движение была совершенно неожиданной – бородач, прикрывая голову руками, резко втянул голову в плечи и скрючился, стараясь локтями защитить живот. В глазах мелькнул панический, животный ужас.
Некоторое время, пока шло дознание и установление личностей освобожденных, они жили при бригаде, в которой служил Скопцов. Их помыли, побрили и переодели. Оказалось, совсем еще молодые ребята, солдаты-срочники, такие же, как и бойцы бригады.
Такие, да не такие... Никто из бойцов так и не узнал, где и как они попали в плен, что с ними там делали, откуда они родом. Даже имен не узнали – бывшие пленные молчали. Молчали постоянно. Конечно, "фэйсам" удалось их "разболтать". Но своими секретами представители госбезопасности никогда не любили делиться.
