Андрей Негривода - Железный прапор
И это было истиной!
Если бы стрела попала Игорю в шею, как и рассчитывал Бобер, и он смог бы ее вынуть – у него был бы шанс на спасение. Но не с такой стрелой! Тут железное жало осталось бы в теле – верная смерть. Мучительная, долгая, но верная…
– Сука! Падла! – Медведь не мог сдержаться и орал во все горло, пренебрегая собственной безопасностью. – Кто ж тебя такого воспитал, крыса лесная!
Он выдрал из толщи коры стальное жало и вновь насадил его на прут:
«Я, бля, на него же тебя, сука, и поймаю! И потом не жалуйся!..» …Медведь понял, что совершил ошибку, лишь когда потянул на себя из развилки бобровский арбалет…
Знаете, как это бывает… Совершаешь какое-то действие, неважно какое, да хоть закручиваешь гайку, и в какой-то момент вдруг понимаешь, что резьба сорвана. Тут бы и остановиться, ан нет – механическое действо тормозит много медленнее умственного восприятия. И ты, понимая, что срываешь резьбу окончательно, делаешь еще два оборота ключом и остановиться не можешь…
Игорь потянул на себя арбалет и увидел еще одну натянувшуюся нитку лески…
Десять лет службы инструктором в спецназе ВДВ не прошли для Бобра даром. Он учил других и учился сам… Учился у других… Действительно, «Эх ты, Родина! Какого сына потеряла!..» Какого воина-профессионала!..
Арбалет был поставлен на «неизвлекаемость»… Ну, примерно как мина у саперов. Такую только и рвать на месте, без вариантов.
«Все, хана…» – подумал Медведь в тот момент, а рука продолжала тянуть на себя «обманку»…
Он все же успел слегка отклониться вправо – выучка на уровне рефлекса сработала, – когда прогремел выстрел…
Тяжелая девятимиллиметровая пуля ударила под левую ключицу, прошла сквозь тело и, пробурив дыру в лопатке, ушла в тайгу… Развернув силой своего удара Игоря вокруг своей оси на 180 градусов и уронив его лицом в траву… …Сколько он так пролежал, Медведь не помнил, но очнулся оттого, что кто-то лизал его рану на спине и рвал когтями «пончо», пытаясь перевернуть на спину…
– Гришка… – прошептал Игорь.
Медвежонок замер, уткнувшись мокрым носом в щеку Медведя.
– Не испугался, не убежал… – Ему было радостно оттого, что его неожиданный приемыш был рядом. – Вот и добре…
Ему повезло…
Пуля из «ПМа», прошедшая навылет сквозь тело, не задела ни легкого, ни артерии. С остальным Медведь справился сам, перевязав себя как сумел, продезинфицировав предварительно рану… Абсолютно варварским способом…
– Ну, что, Гришка, невезучий ты – сначала мамку свою потерял, теперь вот меня потерять можешь, если не постараться немного. Что скажешь, Хозяин? – Медведь сидел на земле, опершись спиной о ствол дерева, а медвежонок сидел прямо перед ним и, словно понимая слова, внимательно слушал. И с интересом наблюдал за тем, что делал Игорь.
А Игорь расшатывал пулю, крепко сидевшую в карабинном патроне, вцепившись в нее зубами. И ему это удалось через несколько минут…
Он повертел в пальцах разобранный патрон – нет, не хотелось ему этого, но другого выбора не оставалось…
Глубоко вздохнув, он решился все же. Достав из вещмешка ополовиненную бутылку с медовухой, он отхлебнул добрый глоток. Затем высыпал из гильзы порох прямо в рану и… Поднес к нему зажженную «охотничью» спичку…
– А-а-а-а-а-а-а!!! – заорал Медведь во все горло от боли и упал на траву…
«Все. Поход окончен. Он наверняка слышал выстрел – теперь будет возвращаться. Ладно. Половим суку "на живца"… Что я ранен, он поймет – вон сколько "юшки" натекло… А через малинник не пойдет, раз не пошел сначала. Вот и ладушки. Встреча, значит, нас ждет на "Эльбе"…»
Как он сумел пройти весь обратный путь к Тую – это вторая загадка в этой эпопее, которую Игорь не смог решить для себя и по сей день… Полтора суток!!!
Но это и неважно. Важно то, что к вечеру десятого дня он вышел к тому месту, где лежал его неразобранный самодельный «надувной» матрац. На него и повалился обессиленный Медведь.
– Ну что, Гришка? – Игорь потрепал ухо своего верного «Санчо Пансы». – Здесь мы и будем ждать эту крысу… И организуем ему встречу. Только ты, братишка косолапый, мне не мешай – и так тяжко…
Нет, Медведь никогда не отступал. Никогда!
И… Он не зря носил имя Хозяина Тайги. Он и соответствовал ему. И всегда добивался своей цели – если не с главных ворот, то с черного хода, но получал результат, соответствовавший поставленной цели… Медведь – хитрый, умный и сильный зверь…
Есть во всей этой истории и последняя, третья загадка для самого Игоря – как он, раненый, больной, ослабевший, сумел сделать то, что он сделал, а главное, взобраться на дерево на ночевку…
Но это и был тот самый «момент истины»…
Западня
…Бобер появился после рассвета, когда только-только родился новый день.
Одиннадцатый день погони… …Обессиленный Игорь наверняка пропустил бы этот момент, если бы не Гришка. Медвежонок, славный, добрый, теплый комочек, все это время не отставал от своего большого «родственника» больше чем на два шага. Он и теперь ночевал с ним на дереве… Возможно, именно благодаря ему, живому и забавному воплощению природной силы, и продержался Медведь все это время…
Гришка проснулся, учуяв чужой запах, и засопел Медведю в самое ухо.
– Тс-с! – прошипел ему в ухо Игорь, увидев сквозь листву причину Гришкиного беспокойства.
Бобер был осторожен. Предельно осторожен!
Он около пятнадцати минут, припав на одно колено, слушал тайгу, не выходя из зарослей на поляну. Опыт… Боевой опыт разведчика… От него невозможно избавиться…
Но… Все же пришел тот момент, когда он решил, что на поляне все спокойно. И он вышел…
Сторожась, он стал обходить поляну по самой кромке, внимательно осматриваясь. «Лагерь» казался брошенным. Вот потухший костерок с полуостывшими углями, он не пренебрег проверить это ладонью. Вот забытая на нем «чашка», он прибрал ее к рукам – в хозяйстве пригодится. «Матрац», он только хмыкнул сообразительности Медведя! А там, под деревом, брошенный полупустой вещмешок… Наверное, Медведь ушел в совершенном беспамятстве, если и его бросил. А ведь там может оказаться кое-что полезное!..
– Щел-лк! – громко лязгнули стальные челюсти медвежьего капкана, зажевывая ногу Бобра.
– А-а-а-а-а-с-су-у-ка-а! – заорал он от боли, падая на землю.
Человеческая нога – не медвежья лапа. Перелом был гарантирован!
– У-у-у!!! Падла-а! – Бобер выл от боли и пытался разжать капкан топором.
– Брось топор!!! – громко скомандовал Игорь. – Брось!!!
Бобер замер от неожиданности. Замер и напрягся.
И Медведь выстрелил.
Так, чтобы пуля ударила в непосредственной близости, кинув пригоршню земли в лицо… И это возымело действие – Бобер отбросил топор.
– Руки!!! Подними вверх руки, падла!!! И разожми ладони!!!
Бобер повиновался.
– Б-бах! – Вторая пуля продырявила правую ладонь Бобра.
– А-а-а-х-хы-хы-х! – Он навзничь повалился на траву, сжимая изуродованную руку. – Медведь!!! Падла-а-а!!!
– Подними руки, гад!!! Подними!!!
– Ты че делаешь, сука?! Ты че…
Третья пуля ударила в сантиметре от лица Бобра.
– Следующий – будет между глаз! Поднять руки, падла!!!
Все же этот гад хотел жить – и он поднял руки.
– Б-бах! – Четвертая пуля разворотила левую ладонь…
– Ну, вот… – тихо проговорил Игорь, медленно спускаясь с дерева. – Все, Гришутка, не бойся, не буду я больше стрелять – мы с ним теперь на равных…
Перепуганный медвежонок понял наконец, что ему ничего не угрожает, и последовал за Игорем на грешную землю…
– Ну, вот мы и встретились, ублюдок…
Медведь смотрел с высоты своего роста на корчившегося на земле от боли Бобра.
– Червяк!..
– Перевяжи-и! Перевяжи меня-а! Медве-едь, с-сука-а!!!
– Перевяжу, конечно – ты мне, мразь, живым нужен… – медленно произнес Игорь. – Ну-ка, мордой в землю и руки за спину!!!
Бобру ничего не оставалось, как повиноваться.
А Медведь, безо всякого сожаления придавив коленом затылок, стянул за спиной остатками репшнура локти поверженного врага.
– Ногу!
И здоровая нога была привязана, притянута туда же, за спину.
– Ну вот! А теперь лечиться будем…
Он снял с себя окровавленную рубашку, майку и располосовал их ножом на ленты. Перевязочного материала требовалось много – Бобер был ранен трижды… Та же участь ожидала и рубашку Бобра…
Потом он срубил какие-то прутья и соорудил из них «шину» – медвежий капкан штука солидная – имел место открытый перелом…
– На! Хлебни лекарства, гнида! – Игорь вложил в рот Бобра горлышко бутылки. – Не знал Святозар, кто его медовуху пить будет, не знал… Знал бы – стекла бы туда натолок или мелких гвоздей добавил, для остроты ощущений…
Остатки медовухи исчезли во рту Бобрика, выбивая своей крепостью слезы.
– Ну, и че теперь? – просипел немного отошедший от первой боли Бобер. – Как ты меня вытаскивать будешь? У нас на двоих всего-то – три здоровые ноги и одна рука, а тут до ближайшего жилья километров двести, если не больше… Дурак ты, Медведь, да и всегда им был…
