Андрей Воронин - Кровавый путь
А Грош и Сема, бредя по глубокому снегу, негромко переговаривались:
– Дрянная погода, хуже нет таким временем в побег идти, – говорил Грош.
– Твоя правда, – поддакивал Сема. – Видишь, следы остаются?
– А ты ступай за мной след в след.
– Все равно скоро на хвост сядут.
– Не сядут, не сядут. Доберемся до какой-нибудь дороги или реки, там они наши следы потеряют, лед-то сошел.
– Если только доберемся, – почти шепотом пробормотал Сема.
– Конечно доберемся, мы же с пушками. Никто нам не страшен, не боись.
– А я и не боюсь,'" – ответил Сема. – Чем в лагере гнить, так лучше на свободе погибнуть.
– Оно-то правильно, – ответил Грош, – я тоже думаю, на свободе и помереть слаще.
– Слаще не слаще, а все как-то вольготнее.
Наконец их догнал Петруха.
– Ну, ты как? Все сделал?
– Забросал, засыпал. Сапоги только жмут.
– Жмут? – изумился Сема.
– Немного, не сильно.
– Это плохо. Идти-то нам далеко, махать еще, да махать.
– А куда мы идем? – спросил парень.
– Грош знает.
Но спрашивать парень не стал.
– Ступай за мной, иди след в след.
Когда хорошо рассвело, беглецы услышали рев моторов.
– Ложись под деревья, прижимайся к стволам! – прокричал Грош, бросаясь к сосне и обхватывая шершавый ствол.
Два вертолета шли низко, над самой тайгой, Почти касаясь винтами вершин деревьев.
– У, б…, – сказал Грош, – вот бы рубануть снизу по вертолетам!
– Разлетались!
– Суки!
Каждый из беглецов вкладывал в слова всю накопившуюся на жизнь злость.
– Рубануть бы.
Машины неслись в ту сторону, откуда уходили заключенные. Беглецы шли уже два часа, но ни реки, ни дороги им пока не попалось. Шли быстро, стараясь отойти от места побега как можно дальше. Они были в поту, тяжело дышали, курили, даже не останавливаясь. Слава Богу, у солдат в купе смогли прихватить с десяток пачек сигарет, а также тушенку, чай, сухари, печенье и две бутылки водки, которая хранилась в шкафчике. Грош даже взял аптечку. Зачем он ее прихватил, он и сам не знал, никаких сильных препаратов для балдежа там не нашлось, но.., взял и взял.
«Может пригодится. Может, подстрелят, так хоть будет чем рану перевязать».
Поднявшись на невысокую сопку, поросшую редкими соснами и кустами, Грош приложил ладонь козырьком и огляделся.
– Вон, посмотри, – он указал на едва различимую темную полосу на снегу.
– Что это? – спросил Сема.
– Как что, мать твою, – дорога! – Вот до нее бы нам и добраться, – и трое беглецов двинулись под гору, все время ускоряя шаг.
Они почти бежали. А по дороге тянулись лесовозы. Вот к ним-то Грош, Сема и Петруха спешили. Они надеялись подскочить на машине километров двадцать – тридцать, уйти как можно дальше.
А по их хорошо различимым следам уже ринулась погоня. Заливисто лаяли псы, натягивая поводки, бежали по следу, по брюхо проваливаясь в снег.
Офицер, руководивший погоней, то и дело кричал в рацию:
– Идем по следу. Думаю, через час-полтора мы их достанем. Направление на запад, к населенному пункту Старый Бор.
– Хорошо, вас понял, лейтенант. Продолжайте преследование.
А у железной дороги, у трупа, пристреленного, неудачно спрыгнувшего с поезда парня, стояли трое солдат. Рядом, метрах в пятидесяти, с замершими винтами дежурил вертолет, выкрашенный в темно-зеленый цвет. Возле вертолета курили летчик и офицер внутренних войск в камуфляжной форме, в зимней шапке с завязанными у подбородка ушами.
– Далеко не уйдут, – говорил летчик.
– Э, не скажи, – затягиваясь дешевой сигаретой, отвечал офицер, – до дороги доберутся, а там собаки потеряют след.
– Так кто же все-таки кого? – спрашивал летчик у офицера.
– Пока непонятно. Но, скорее всего, зеки перестреляли весь караул в вагоне и дернули.
– А чего же они тогда и остальные камеры не открыли?
– А вот хрен его знает, – сказал офицер, сплевывая себе под ноги.
– А может, солдаты их выпустили? Может, солдат подкупили? – рассуждал летчик, – Всяко может быть, – говорил офицер, приподнимая воротник бушлата, – всяко может быть. Потом разберутся, спецов по этим делам у нас, слава богу, хватает. А вот как ловить, так это всегда нам выпадает.
Рация ожила, издав сигнал. Офицер еще раз коротко сплюнул:
– Ну, чего они?
– Послушай, – сказал летчик.
– Ничего нового, идут по следу. Говорят, через час догонят. Собаки у них сытые, мужики они опытные, думаю, возьмут живьем.
– Те вооруженные.
– Да, вооруженные, ничего не скажешь, прихватили оружие.
– А этого чего порешили?
– Что чего? – спросил офицер.
– Пристрелили чего? – кивнув в сторону прикрытого куском брезента трупа, спросил летчик.
– А зачем он им нужен – обуза? У него нога сломана. Вот они его и прикончили. Не тащить же с собой.
– Так оставили бы, бросили бы…
– Что ж они, тоже не дураки, ведь рассказать мог все как было.
– Да, теперь спросить не у кого, – стал рассуждать летчик, поглядывая на подрагивавшие от ветра винты своей машины. – А поймают когда, все на него сваливать станут.
Еще один вертолет пронесся над железной дорогой и взял направление на запад.
– Подмога пошла, – сказал летчик, – по-моему, Сидорчук полетел.
– Из вашего отряда?
– Из нашего, из нашего. Подняли ночью, я только к бабе привалился к своей, телефон зазвонил – подъем. Пришлось бежать, лететь, грузиться. Хорошо, машина была заправлена, а так бы пришлось еще полчаса конопатиться с машиной, заправлять, проверять.
– Мне тоже не повезло. Служба есть служба.
– Скольких они положили? – поинтересовался летчик.
– Весь караул, всех до единого: и прапорщика, и сержанта. Я, правда, не видел, поезд сейчас на перегоне стоит. Единственное, что знаю, так это то, что по рации передали.
– Понятно, – сказал летчик.
Глава 17
Наконец-то Бахрушину удалось разобраться с бумажной текучкой, которую он так не любил.
От этого на душе у него царил праздник. В другое время Леонид Васильевич спокойно мог бы позволить себе расслабиться, поехать к кому-нибудь из малочисленных друзей, выпить пару рюмок водки. Но на душе у него, кроме предчувствия праздника, лежал и неподъемный груз, о котором до поры до времени он старался не вспоминать.
Как-никак, капитан Альтов подбросил ему задачку, притащив в кабинет погожим весенним утром видеозапись и папку с фотоснимками. И вот теперь настал черед вернуться к ним.
– Вот же незадача, – бормотал Бахрушин, расхаживая по кабинету.
Ему хотелось бы забыть об этой злосчастной кассете, говорившей о нечистоплотности генерала Пивоварова. В ней-то Леонид Васильевич был почти уверен, ведь за то время, пока он занимался бумажной текучкой, капитану Альтову кое-что удалось выяснить. И вот теперь полковник ГРУ анализировал доклад капитана Альтова и постепенно, словно бы собираемое огромное здание из маленьких кирпичиков, перед полковником Бахрушиным начало вырисовываться – пока еще смутное очертание какого-то загадочного лабиринта. И было тяжело понять где же находится вход, а где выход. В этом лабиринте можно было петлять до бесконечности.
И тогда Бахрушин решил: если узел не развязывается, то его надо разрубить. Если из лабиринта нет выхода, надо проломать стену. И плевать, что будет много грохота и пыли, главное, вовремя успеть выбраться оттуда, выбраться раньше, чем враги. И Бахрушин, заручившись поддержкой своего начальства, двинулся в архив.
После долгих поисков он напал на ту ниточку, потянув за которую можно было прийти к очень серьезным делам, а возможно.., вытащить и собственную погибель.
Обнаружились ужасные вещи. Полковник Бахрушин, выяснив их, даже перепугался и решил до поры до времени помолчать, все тщательно взвесив и обмозговав. Случилось следующее. Исчезла часть документов по бактериологическому оружию, над которым пару десятков лет назад работал целый институт. Документов было много, но исчезли самые важные. Копаясь в грудах бумаг, перебирая папки, полковник Бахрушин выяснил, что именно исчезло, а главное – когда.
Последним человеком, кто имел доступ к секретным разработкам, был генерал Пивоваров.
– Ну и ну, – бормотал себе под нос Леонид Васильевич, открывая и закрывая папки, – вот тебе дела!
«Бактериологическое оружие запрещено и интерес к нему со стороны многих стран утерян, но не со стороны террористических групп, плодящихся в последнее время как мухи дрозофилы в пробирках ученых. Неужели это он? Неужели Пивоваров передал документацию корейцу, связанному с японцами? Зачем японцам понадобилось бактериологическое оружие? Надеюсь, не на государственном же уровне? Или кучка реваншистов вознамерилась уничтожить в России всех белых людей?»
На этот вопрос мог ответить только Пивоваров.
Но задав вопрос лично генералу Пивоварову, выдашь себя и будешь иметь большие неприятности.
