Сергей Самаров - Волкодавам виза не нужна
– Нейролингвистическое программирование, кажется, – сказал Сергей Ильич.
– Наш майор куда хуже. Он – нейролингвистический парализатор. Хотя НЛП – это его инициалы: Николай Леонидович Прошкин. Служил в ростовской полиции. Потомственный казак. С весны с нами. В первый же месяц попал в плен и на допросе в СБУ назвался боевым казачьим колдуном. Укры посмеялись и велели что-нибудь наколдовать. Он и сказал им категорично, что через пять секунд их всех прохватит неудержимый понос. Да еще и руками устрашающе замахал, прямо как отпетый экстрасенс. Точно! Через некоторое время укропы смеяться перестали, побежали штаны менять. Такая вот у Прошкина сила внушения. Поверили, короче, в казачье колдовство. Испугались. Штаны сменили, вызвали целый взвод охраны и приказали майора расстрелять. Вывели Прошкина за село, а он и говорит командиру взвода, что того через пять секунд парализует. Лейтенант засмеялся, но побледнел как снег. Его тотчас паралич хватил. А НЛП солдатам сказал, что и с ними то же самое будет через пять секунд после первого выстрела в него. Те подумали-подумали и во избежание, как говорится, отпустили майора. Командованию наврали, что НЛП пули не берут. Для видимости в воздух несколько очередей дали. Интересный, короче говоря, мужик, наш парализатор.
– Что, в самом деле – колдун? – спросил любопытный Величко.
– Артист. В ментовском клубе в самодеятельности выступал. В сугубо драматическом амплуа. Любил самые трагические роли. Особо гордится тем, что играл однажды даже тень отца Гамлета. Умеет разговаривать загробным голосом. Об этой истории с его расстрелом тогда много слухов ходило. У командира взвода, который должен был расстрелять Прошкина, врачи обнаружили самый настоящий инсульт с параличом всей левой половины тела. Укры были сильно напуганы этим колдовством. Нам пленные рассказывали. Я свою СИМ-карту вместе с мобильником, пожалуй, Николаю Леонидовичу оставлю. Если что понадобится, колдовство какое или просто информация, сразу звоните ему. Стерх все равно вас к Прошкину отправит. А мне пора. Да он сам, наверное, скоро свяжется насчет Величко.
– А что Величко? – не понял Лесничий. – Много денег у твоих разведчиков назанимал и отдавать не собирается? Величко!..
Лейтенант отчего-то слегка засмущался и ответил:
– Да я, командир, там потрудился слегка, пока готовились к освобождению матрасников. Занятия проводил по рукопашке и отдельным элементам боевой подготовки.
– Каким?
– Учил с кувырка стрелять из автомата. И еще кое-чему. Обещал, как командир отпустит, снова позаниматься. Вот, наверное, и хотят попросить.
– Без предварительной физподготовки занятия проводил! Молодец, ничего не скажешь! Все живы?
– Я в щадящем режиме. Травмировался только один. Но он сам виноват.
– Сам, – согласился Иван Иванович.
Лесничий нахмурился.
– Как? При каких обстоятельствах?
– Да я показывал им, как коленом в челюсть бить. Дал задание. Простейшее упражнение – прыжок с ударом коленом вперед и вверх. Один умудрился своим же коленом себе челюсть сломать. Не знаю как. Я попробовал на себе, не достал. Парень, похоже, с особым талантом. Мне вообще сказали, что он на ровном месте спотыкается и падает плашмя в асфальт лицом.
– Есть у нас такой тип, – согласился Иван Иванович. – Если где-то в радиусе десяти метров стоит ведро, то он обязательно в него наступит. Это у человека судьба такая. Ладно. Мне пора.
– Удачи!
В это время позвонил комбат Стерх и сообщил, что с несколькими группами бойцов уже выступает на новую позицию и оттуда никакой связи поддерживать не будет. Даже спутниковый телефон с собой не берет. Пять человек для охраны помещения он уже выслал. Скоро должны прибыть. Это все обговаривалось заранее, и Стерх только подтвердил свои действия.
Иван Иванович тут же заторопился к себе, на базу батальона, чтобы застать комбата на месте. Следовало спешить и спецназовцам, потому что времени у них оставалось мало. По этой причине начальника разведки батальона никто не проводил, как раньше не встретил.
Все три аэрошюта, которые волкодавы собирались задействовать в операции, были собраны быстро. У командира даже осталось время для окончательной проработки деталей перелета.
Лесничий развернул карту, разложил ее на ящике и позвал:
– Величко!
– Готов к труду и обороне! – Лейтенант гибкой змеей вывернулся откуда-то из-за широкой спины Иващенко.
В руках он держал полуразобранную снайперскую винтовку «ОРСИС Т-5000», ту самую, из которой уже стрелял в день своего прибытия, и, кажется, собрался ее почистить. Об этом говорили ершик на длинном шомполе и пузырек со щелочью в руке лейтенанта.
– Отставить этот громобой! – потребовал командир. – Собирать потом будешь. Просто отложи в упаковку. Иващенко, выдай ему ВСК-94. Ту, которая уже пристреляна. Не ошибись. На пристрелку второй времени нет.
Виктор Юрьевич без сомнений, одним движением монтировки разорвал крепежные ленты на нужном ящике. Величко расстегнул обычные пружинные замки, бережно извлек из ящика винтовку, оптику к ней и запасные магазины, снаряженные заранее.
Оптику он тут же поставил на место и зафиксировал. Потом снайпер несколько раз нежно погладил винтовку и шепнул ей нечто чрезвычайно интимное. Но она не покраснела.
Только после этого Величко вернулся к командиру и услышал:
– Ты же у нас, так сказать, кадр, опоздавший к застолью.
– То есть?.. Штрафную, что ли? – возмутился Величко. – Я вообще-то в крутой завязке. Не пью, за водку не повешусь и другим не позволю.
– Ты, друг мой, занятий не посещал. Летать на аэрошюте не умеешь. Думаю вот, может, оставить тебя с охраной на базе? Залезешь на крышу, будешь там с винтовкой прогуливаться, бдить неприкосновенность оборудования. Аэрошютов три, нас семеро. Кто-то один лишний, если не желает по земле за нами бежать.
Да и дыхалки на такой марафон ни у кого не хватит.
Но обмануть Величко было сложно. Он прекрасно понимал, что винтовку сменить его заставили не ради дежурства на крыше. Оттуда можно стрелять и из «ОРСИС Т-5000». Даже лучше пользоваться именно этой дальнобойной крупнокалиберной винтовкой. Если будет приближаться какая-то техника, то пуля, выпущенная из такого оружия, способна остановить ее вдалеке. Ни один бронежилет от неприятного подарка не спасет.
– Второй номер, кажется, и не обязан уметь летать. А вот стрелять, это да. Особенно в таких случаях ценится быстрота ведения огня. Профессиональная. Как у меня. Положить противника, пока он тебя не завалил. В этом, я думаю, весь фокус.
– Соображаешь. Тогда двигай ко мне ближе, умник ты наш, и давай попробуем посмотреть, что вот это такое на нашем маршруте.
К карте подошли и Кравченко с Суматохой, которым тоже следовало лететь пилотами. Редька с Редкозубом сначала остались в стороне, но командир жестом подозвал и их. На операции важен был каждый ствол. Лететь предстояло всем.
Только у старшего лейтенанта Иващенко было собственное задание. Он об этом знал, но к карте подошел.
– Грузовик, – однозначно определил Величко.
– Это я тоже понимаю. Очертания разобрать могу. Но что может делать грузовик между двух сопок? Просто заехал туда и выбраться не сумел? Укропы его там бросили? Это при общем дефиците всякой техники в их армии? Насколько я знаю, они сейчас пытаются даже ворованные «Запорожцы» бронировать.
– Где-то люди должны быть, – сделал вывод Иващенко, словно никто не догадался об этом без его подсказки. – Нужно глянуть, где им удобнее расположиться. Сбегать посмотреть?
На шутку старшего лейтенанта никто не откликнулся.
– Это не засада, однозначно, – вслух размышлял Сергей Ильич. – Иначе грузовик на виду не стоял бы. Значит, просто обычный заслон, что-то типа заставы. Но где они сейчас? Со спутника разобрать невозможно. Съемка не инфракрасная. На ней человек как куст выглядит.
– Вообще, честно говоря, это даже для заслона странно смотрится, – сказал Иващенко, который заглядывал в карту и раньше, уже после того, как командир проложил по ней маршрут полета. – Неужто они просто дураки, не понимающие, что машина будет легко уничтожена одним выстрелом из подствольника в район бензобака.
– Или их в действительности очень мало, – продолжил старший лейтенант Кравченко. – Выставив грузовик, они желают показать, что там целый взвод. – Мне такой вариант кажется самым вероятным.
– Нацгвардия, как мне сказали, умудряется по два взвода в грузовик засовывать. Как раз из-за дефицита техники. Ребята салом на дорогу не объедаются. Животы легко подтягивают, вперед и с песней! – Величко опять понесло на отвлеченные темы.
– Похоже, Александр Аркадьевич прав. Об этом я и сам хотел сказать. Но в силу своей природной заторможенности успел только подумать, – самокритично добавил Лесничий. – Суматоха, у тебя в компьютере есть эта карта. Попытайся увеличить и людей поискать. Хотя бы что-то похожее на казачий чуб или на усы до пояса. Может быть, автоматный ствол торчит. Глянь.
