Ярослав Дробязко - Читер
— Лена, сколько уже можно говорить, — спросила курящая.
Лена, проигнорировав вопрос, отвернулась от подруги.
— Ленка, хорош трандеть!
Лена замолчала, но к подруге так и не повернулась. Она продолжала удерживать у уха мобильный и глядеть куда-то вдаль. Так она застыла на десяток секунд.
— Ленка, ты че? — спросила подруга, положив руку ей на плече.
Ленка резко обернулась. Она со всего маху разбила телефон о голову своей подруге.
В салоне Бэнджи было тепло и комфортно. Не смотря на непогоду за стеклом, машина легко рассекала трассу и летящие снежинки.
Машину вел, ориентируясь на прибор GPS, деловитый мужчина. Он прижимал к шероховатой коже левой щеки мобильный телефон и вел беседу:
— Никаких выплат — ясно! — крикнул он в трубку.
— Но вкладчики уже начинают паниковать, — послышался ответ.
— Ну, мне вас учить! Жить не бедно хотите?!.. Тяните время: еще не все деньги переправлены.
— А как быть с м…
Неожиданно на экране GPS прибора появилась паутина помех, а затем затемненное мужское лицо с горящими глазами.
Водитель вздрогнул от испуга.
«Твоя команда!» — раздался грубый приказной тон из телефона.
Мужчина впился руками в руль, мотая головой. Услышанные им два слова постоянно повторялись в голове. Они словно падали куда-то вглубь его сознания, растворяясь в собственном множестве повторений.
Но вдруг перед капотом возник покрошенный временем бетонный столб.
Поезд скрежетал зачищенными от постоянной езды колесами и несся по темному тоннелю. Изредка состав повышал скорость, что вызывало сильный вой, который содрогал даже самые дальние уголки подземелья. Вагоны были залиты ярким светом, поэтому поезд своим присутствием нес в глубины городской подземки не только шум, но и радость увидеть проезжающим серые трубы и стены. Правда изредка за окнами мелькала голографическая реклама. Она развлекала усталых пассажиров поезда своей оригинальностью. Правда и сами вагоны были вдоль и поперек обклеены рекламными плакатами. Так что избежать ее взглядом было практически невозможно. Кроме того, между секциями сидений, под потолком в вагонах работали еще и маленькие дисплеи. Они показывали в данный момент видеозапись с подиума, где стройные модели дефилировали в купальниках.
Пассажиров в вагоне было совсем немного. Последний поезд вез работающих допоздна людей, заядлых гуляк и несколько пенсионеров. Посередине вагона сидела шумная компания из трех тощих парней и двух полных девах. Они были в стельку пьяны и громко разговаривали. Вернее вели себя совсем развязано: матерились, толкались, плевали на пол. Рядом возле них никого не было, поскольку все кто сидел ранее рядом — отсели подальше и делали вид, будто их не замечают. Под ногами у компании каталась пустая пивная бутылка.
Экраны мониторов в вагоне неожиданно погасли. Вместо изображения — паутина синих помех.
«Э-э-э! Втыкните прикол, — обозвался один из парней. — Порево вырубили!»
Но мониторы тут, же засветились. На них появилось затемненное мужское лицо….
По пустой платформе станции метро разносились негромким эхом звуки классической музыки. Она разливалась невидимым ручьем между молчаливыми колонами, которые подпирали потолок с яркими лампами. Станция была обложена красивой мраморной плиткой и хранила в себе воспоминания тяжелого рабочего дня.
На лавочке, на платформе, сидел молодой милиционер. Он, сильно ссутулившись, смотрел на большой рекламный плакат, на стене. Там рекламировалось средство от аллергии, но не препарат привлек его внимание. На плакате было изображено большое зеленое поле полное пестрых цветов под голубым небом. Именно в нем и утопал его взгляд. За его смену парню так надоел вид станции, что плакат с природой был словно маленькой отдушиной в этом прохладном подземном царстве мрамора и рельс. Да за смену он очень устал: болели ноги — почти целый день стоять, шумела голова — от шума людей и поездов, глаза болезненно слезились от наблюдения за всем вокруг. А все вокруг уже так надоело и так раздражало. Надоела работа, надоели поезда; раздражал большой телевизор под потолком с тупыми постоянными видеоклипами безголосых певцов (благо он сейчас был выключен), раздражало созерцание гордых накрашенных девиц и пьяных парней (благо сейчас все пустовало). Но скоро его мучения должны были подойти к концу, так как его смена должна была закончиться через считанные минуты. Потом технический перерыв на пару часов и все начнется заново, но только начнется с кем-нибудь другим, а не с ним. Потому что у него будет выходная неделя.
Он задумался о своих выходных и настолько глубоко, что даже не обратил внимания на приехавший на станцию поезд. Но обязанности заставили его встать — нужно было пройтись осмотреть вагоны.
После того, как стих звук открывшихся дверей, платформу заполонили стоны и непонятные вопли. Из вагонов выходили люди, которые и издавали эти звуки. Пенсионеры, молодые; мужчины и женщины, — вышедшие из поезда были совершенно одинаковы. Их взгляд был пуст, а лица скорчены в жуткой гримасе. Они шли прямо на правоохранителя. Милиционер остолбенел в растерянности от наблюдаемой им картины. В коленках появилась подкашивающая дрожь.
«Что с ними со всеми? Что мне делать?» — пронеслось у него в голове. Правоохранитель начал растерянно отступать назад, взвёв перед собой руки как пастырь на проповеди. Он словно пытался этим движением успокоить нависшую над ним грозную толпу.
У высотного дома по лестнице из подвального помещения стремительно выбегала колонна молодых людей. Все они стонали и что-то бормотали: «Э-э-эгх! Ы-ы-ыгх! Ур-р-р-ра-а! М-ма-м-ма!» Над выходом из подвала светилась вывеска «Интернет-клуб Страна Приколов».
Патрульный ВАЗ резко затормозил посреди улицы, как раз под светом уличного фонаря на столбе. Свет его фар, забрасываемый снежинками, уперся в десяток людей, медленно идущих по перекрестной улице. Но люди были слабо различимы из-за ночи и непогоды.
— Что за собрание там впереди? Пружный, посигналь-ка им хорошенько. Пусть разбегаются, — произнес упитанный милиционер с густыми усами под носом.
Водитель дал длинный гудок, но на пешеходов это не произвело никакого эффекта.
Милиционер с усами повернулся к водителю и скомандовал:
— Дай-ка «крикуна».
— Держите, Александрович.
Тот подал ему прибор, служивший микрофоном громкоговорителя. После этого упитанный правоохранитель открыл свое окно. В салон тут же ворвался холодный ветер и мелкие снежинки. Милиционер выглянул наружу, растягивая черный шнур от прибора.
— Граждане Крайтана, освободите дорогу для проезда! — заговорил он в громкоговоритель.
Но после этих слов до его ушей лишь донеслись многочисленные стоны со всех сторон. Он опустился назад в кресло и произнес:
— Блин, митинг какой-то что ли? Серж, со мной — выясним, что за собрание.
Произнеся это, он открыл дверь и вышел из машины.
Его коллега — Сергей, сидящий на заднем сиденье, ворча себе под нос, сделал тоже. Он вышел вслед за лейтенантом. Снежинки и ветер холодными ладонями защекотали его лицо. Сержант, опустив голову и часто моргая из-за снежных осадков, шел по стопам своего полного коллеги. Со всех сторон доносились какие-то непонятные вопли и хлопки далеких выстрелов.
«Блин, что за хрень они здесь травят? В городе ЧП серьезное, а этим хоть бы что», — подумал правоохранитель.
— Ей, вы, что с вами такое? У вас, что конопляный митинг? А ну разойдитесь — нам нужен проезд, — послышалось от Александровича, подошедшего почти вплотную к толпе.
Неожиданно Сергей заметил краем взора, как его наставника сильным ударом сбили с ног. И тот как большой плюшевый медведь шлепнулся на мокрый асфальт. Несколько людей из толпы тут же подскочили к нему и начали бить того ногами.
— Ах вы, суки! Рукоприкладством по отношению к должностному лицу занимаетесь! — закричал сержант.
Он достал из кобуры пистолет и, сняв с предохранителя, выстрелил вверх. Звон упавшей на асфальт гильзы утонул в стонах и воплях несущихся со всех сторон зомби.
— Эй, умники! Вы, че — совсем охренели?! Какого хера вы этот цирк устраиваете посреди ночи?! — заорал из окна ближайшего дома заспанный мужчина.
Он видимо хотел еще что-то крикнуть, но за его спиной послышался звон бьющегося стекла. Мужчина отвернулся от окна в комнату и воскликнул:
— Ей, дочка?! Ей, ты, че делаешь-то? Стой! А-а-а!!!
Но на эту сцену те, кто были в низу, не обратили никакого внимания. Выстрел, сделанный Сергеем, словно разбудил зомбированных людей. Они неудержимой волной рванули к сержанту. Александрович, захлебываясь криками, утонул под ногами у бегущей толпы.
Сергей обратил пистолет на несущихся на него людей. Он начал безудержно стрелять. Первые выстрелы, заставив подергаться, положили одного из толпы. Мужчины и женщины со страшными гримасами на лицах все равно бежали в его сторону, попутно вопя.
