Mysterioux Shadow - Властелины стихий
На одном из диванов, положив голову на мягкий подлокотник, лежал слизеринский принц, Драко Малфой, и, по всей видимости, спал. На его лице была задумчиво-печальная полуулыбка. Правой рукой он прижимал к себе Валькери, которая тоже спала, обняв его и положив голову ему на грудь. Серебристо-платиновые пряди перепутались с иссиня-чёрными, образуя поистине живописную картину.
Гермиона было покраснела, подумав, что произошло в гостиной этой ночью, но потом поняла, что немного поспешила с выводами: они спали в одежде. Правда, робы, аккуратно свёрнутые, висели на спинке кресла, стоящего неподалёку, а рубашка Малфоя была расстёгнута, но это было из-за того, что рядом находился камин, и иначе они бы попросту изжарились в тёплых шерстяных робах.
Староста Гриффиндора подошла ближе, намереваясь разбудить их и наорать на обоих, а особенно на Малфоя… хм-м, а у него неплохие мускулы, да и вообще фигура… стоп-стоп, хватит пялиться! — приказала сама себе Гермиона и решительным голосом произнесла:
— Эй вы двое, а ну вставайте!
Они чуть вздрогнули и открыли глаза, но ещё не проснулись окончательно. Валькери поморщилась.
— Что случилось, Гермиона… Гермиона?! — сон с Пэнтекуин сняло как рукой. — Упс, — странным тоном произнесла она. — Котик… мы, кажется, уснули.
— И не только тебе кажется, — заметил Драко. — Что ты там говорила насчёт линчевания?
Валькери встала, поправляя смятые за ночь брюки и кофту. Драко тоже встал и грациозно потянулся, внезапно напомнив огромного кота, затем тряхнул волосами, находящимися в полном беспорядке.
— Причёска а-ля Поттер, — прокомментировал он, глянув в ближайшее зеркало, и достал из кармана расчёску.
— А мне нравится, — мурлыкнула Пэнтекуин, подходя сзади и обнимая его. — Ты бы застегнул рубашку, а то люди невесть что подумают.
— А они и так невесть что думают, — улыбнулся Драко, расчёсываясь, — то мы в Румынию на пегасах летаем, то с Вольдемортом в шахматы играем, то вризрака одомашниваем, то мантикору по земле волтузим. Знаешь, мне кажется, что если даже я заявлю, что на самом деле я — Тёмный Лорд, то никто не удивится.
— Почему никто? Вольд будет просто поражён! — хихикнула Валькери.
Драко весело расхохотался.
— Малфой! Ты можешь смеяться и ВНЕ гриффиндорской гостиной! — раздался раздражённый голос Гермионы, о которой они уже успели забыть.
— Прости, Герми, — Валькери с трудом подавила смех. — Драко, тебе и вправду нужно уходить, пока никто больше не проснулся. Или нет, стой! Я сейчас!
Пэнтекуин стрелой взбежала вверх по лестнице и скрылась в спальне, но через минуту вернулась, неся в руках что-то длинное, бережно обёрнутое в ткань.
— Это тебе, — внезапно охрипшим голосом прошептала Валькери.
Драко взял свёрток в руки. И вдруг он почувствовал, словно слабый разряд тока прошёл по его телу. Малфой быстро развернул ткань — и обомлел. Там лежал меч в богато украшенных кожаных ножнах, с рукоятью в виде серебряного дракона, расправившего крылья, образующие гарду. Драконы были и на ножнах — могучие, величественные, прекрасные существа, распростёршие мощные крылья, словно бросая вызов всему миру.
Драко осторожно потянул клинок из ножен, и тот выскользнул оттуда со слабым шорохом.
Это был Меч. Именно так, с большой буквы. Длинный трёхфутовый клинок из голубоватой стали был покрыт рунической вязью. Тонкий и прямой, своим изяществом немного похожий на шпагу, обоюдоострый, с идеально выверенным балансом — самое совершенное оружие, которое Драко когда-либо видел.
Юноша медленно провёл по клинку рукой, на мгновение задерживая пальцы над каждой руной, словно пытаясь навеки запечатлеть их в сознании. Затем он прикрыл глаза и взмахнул мечом. Клинок с тихим гудением описал круг над его головой, затем ещё и ещё. Драко словно слился со сталью, они стали продолжением друг друга. Клинок вращался так быстро, что вокруг слизеринца образовалось голубоватое марево. И в гудении стали он различил тихий голос:
— Приветствую тебя, лорд Серебряный Дракон. Я — Замёрзшее Пламя Ледяного Дракона, Enaisshaa’nasskhaauuras. Я ждал тебя…
…Драко остановился и открыл глаза. Клинок вновь скользнул в ножны. Некоторое время Малфой молчал, а затем тихо произнёс:
— Он говорил со мной… Энаисша… Он назвал меня Лордом Серебряным Драконом.
Пэнтекуин медленно кивнула.
— Vuolderiekhaauur. Вольдерихар, — прошептала она. — Истинный Лорд Лоно Хара.
Драко пристально посмотрел на неё, и она покачала головой.
— Я объясню. Не сейчас, — твёрдо сказала девушка.
Еле слышно вздохнув, он кивнул.
— Я буду ждать, — прошептал он и вышел из гостиной.
Валькери посмотрела ему вслед. Затем её взгляд упал на робу Драко, которую он забыл. Чуть усмехнувшись, она взяла её и вышла следом.
Но в гостиной остался ещё один человек, Гермиона. Она стояла, прижавшись к стене, не в силах понять, что произошло, и пытаясь уверить себя, что это просто бред больного воображения. Ведь она ясно видела, что когда Малфой крутил в воздухе мечом, у него за спиной внезапно развернулись драконьи крылья!
Глава 23
Вечером того же дня, во время ужина, Валькери, до того угрюмо гоняющая еду по тарелке, вдруг радостно встрепенулась:
— Он здесь! — неверяще прошептала она.
— Кто? — не понял Рон.
Вместо ответа Пэнтекуин повернулась в сторону дверей, так же, как и Гарри.
Внезапно там появился проём, из которого вырвался ледяной ветер, погасивший часть свечей в зале, и, вслед за ветром, оттуда шагнул Вольдеморт собственной персоной. Портал закрылся с тихим хлопком, и Тёмный Лорд медленно обвёл взглядом всех сидящих за столами, окаменевших от ужаса.
Внезапно Гарри сорвался с места и кинулся к нему…
…как раз, чтобы успеть подхватить Вольдеморта, прежде чем тот рухнет на пол.
— Вал, он ранен! — тревожно крикнул Гарри.
Девушка уже была рядом и, наколдовав носилки, бережно уложила на них Вольдеморта и начала быстро расстёгивать его мантию, на которой виднелись следы запёкшейся крови. Драко тоже подошёл к ним, но встал чуть поодаль, чтобы не мешать Пэнтекуин.
— Простая царапина, — тихо прошипел Лорд. Он был ещё бледнее, чем обычно; дыхание со свистом рвалось из его груди. — Сестрёнка… Это был Джелар. Я не успел бежать сразу и притаился, а потом выждал удобный момент… Со мной ещё Северус, он тяжело ранен и остался на Тропах. Я создал временной кокон вокруг него… не знаю, получилось ли.
Он слабо усмехнулся.
— Я же полный сквиб в высшей магии, — с горечью шепнул он.
Тем временем Валькери сумела расстегнуть мантию, и Гарри с Драко невольно охнули — в плече Вольдеморта торчал обломок стрелы, пронзившей тело насквозь. Однако девушка облегчённо выдохнула:
— Простой наконечник, слава Хаосу.
— Мне повезло, — прошептал Лорд. — А вот Северуса ранили антимагическим оружием. Временной кокон я создавал осторожно, магия не коснулась раны, но лечить не пытался. Все Упивающиеся либо уничтожены, либо перешли на сторону Джелара.
— А мой отец? — быстро спросил Драко.
Вольдеморт хрипло засмеялся.
— О, Люций был первым, кто переметнулся. Но не могу его судить.
— Почему?
Внезапно демоническое лицо Лорда исказила гримаса ужаса и отвращения.
— Джелар… пытал некоторых… хотел узнать, где я… но о моём тайнике не знал никто…
— Что он сделал? — хрипло спросил Гарри, заранее боясь того, что услышит.
Вольдеморт прикрыл глаза и с усилием произнёс:
— Он содрал с них кожу. Заживо. Я видел…
— Не надо, — резко произнесла Валькери. — Не вспоминай. Спи, — она повела рукой над его лицом, и Тёмный Лорд моментально уснул.
Пэнтекуин огляделась. В Большом зале царила странная тишина. Все со страхом смотрели на них.
«…Здесь не место для Вольда. Драко, я переправлю его в твою комнату. Иди и помоги ему. Заклятья ты знаешь, только сначала вытащи стрелу. Я пойду за Северусом.»
«…А почему он сам не вылечил себя?» — с недоумением спросил Гарри, кивая в сторону носилок.
«…Он был на Тропах. Там работает лишь высшая магия, а Вольд — высшемагический сквиб, то есть почти сквиб», — пояснила девушка.
Тем временем носилки исчезли с лёгким хлопком, и Драко выскользнул из зала, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, а выйдя, направился в сторону подземелий.
Тем временем Валькери создала вход на Тропы, и, нырнув в портал, тут же появилась вновь, без усилия неся на руках Снейпа, выглядевшего так, словно на него наложили Петрификус — глаза закрыты, руки плотно прижаты к туловищу, прямому, как доска. Но ещё вокруг него было слабое молочно-белое свечение, окружавшее Снейпа наподобие кокона. Его мантия была залита кровью, причём свежей; через всю грудь и живот шёл разрез, сделанный чем-то острым, по-видимому, мечом; ещё не видя повреждения, можно было утверждать, что рана глубокая и очень серьёзная.
