Вячеслав Денисов - Оружие фантома
– Нетрадиционные методы лечения? – поинтересовался Вербин, рассматривая разорванный страстной рукой халат представителя медицины.
– Что вы здесь делаете?! – воскликнул врач, и опер увидел из-за спины неподвижно сидящей дамы рыжую бороду, обрамлявшую красное лицо.
– Сердце что-то придавило… – пробормотал Сергей, подозрительно оглядываясь по сторонам. – Вы в отделении голого мужика не видели?
– С…сейчас или вообще? – спросила «наездница».
– Немедленно покиньте служебное помещение! – потребовал медик.
– Блядский дом какой-то, а не больница… – возмущенно выдохнул Вербин, прикрывая за собой дверь.
Оставалась последняя дверь с обещающей все что угодно после посещения комнаты старшей медсестры табличкой – «Смотровая». Сергей толкнул рукой дверь, и она распахнулась. Никакого разврата, чистота и порядок. Несколько стеклянных шкафов с кислородными подушками и лекарствами, старый деревянный шифоньер для переодевания да пара кушеток. Запах больницы и стерильных марлевых бинтов – самый ненавистный запах в мире. Вербин уже собрался выходить, дабы его не застукали по подозрению в хищении спирта, как вдруг его лицо напряглось, и он бесшумно прикрыл дверь. Прижав ее плечом, он медленно повернул замок, отрезая самому себе выход из небольшой комнаты.
Если следы босых ног незаметны на пыльном полу в коридоре, то следы босых пыльных ног очень хорошо видны на стерильном полу «смотровой»…
Однако вскоре он обессиленно опустился на пол, прижимаясь спиной к крашеной стене. Следы вели как в комнату, так и из нее.
Киреев исчез.
Глава 2
Моисей сейчас переживал те же чувства, что недавно Морик. Не успев успокоиться после трепки, какую ему учинил «законник» Степной, он опять попал в переплет. Едва Степной съел свою котлетку и отвалил, едва Моисей влил внутрь себя полный фужер армянского «Арарата», как зеркальные двери распахнулись, и при виде вошедших Моисею опять захотелось в туалет. К его столику приближались старший оперуполномоченный местной «уголовки» Булгаков и с ним… Моисею даже гадать не нужно было – с Булгаковым следовал тот самый пресловутый Макаров, о котором так много говорилось и которого никто пока не видел. Вместе с ними были еще двое. Понятно, что не сотрудники социального страхования…
Все началось как-то нехорошо сразу, с первой же минуты. Видя «железнодорожный состав», «наезжающий» на шефа, двое из троих оставшихся телохранителей Моисея резко встали и пошли на таран. Поскольку не «светились» ментовские удостоверения, не было привычных слуху фраз – «на пол, суки, милиция!», то охранников авторитета понять было можно. Так же можно было понять Макарова и иже с ним, которых в Слянске знает каждая собака и которые не потерпят в свою сторону подобных резких движений. И хотя они были в Заболоцке, а не в Слянске, привычка тут же дала о себе знать.
Первый из телохранителей не сразу понял, что с ним произошло. Он догадался, что ему повредили челюсть только тогда, когда пересек ползала спиной вперед, разбил посуду на трех столах и под истошный женский визг рухнул в угол на музыкальные инструменты. Гитара солиста глухо и укоризненно простонала «ре-е-е» в тот момент, когда второй телохранитель, уже в глубоком нокауте после свинга Саморукова, головой зарывался в колени какой-то посетительницы. Та верещала и округленными от ужаса глазами смотрела на стриженый затылок, торчащий между ее ног.
Моисей, ощущая поднявшиеся из желудка пары коньяка, по-бычьи смотрел на четверку, невозмутимо рассаживающуюся за его столом. Он сразу же решил рассказать им все, что их интересует, не упоминая о своей незначительной в этом роли. Иными словами, Моисей решил «кинуть» ментов и увести их в сторону от Степного и – трижды проклятого! – Заградского, потому что любое слово, дающее основание предполагать, что стрельба велась с его, пусть косвенной, подачи, грозило нарами и вековыми кедрами.
– Где Степной? – Не самый лучший из вопросов, какие Моисей ожидал услышать от Макарова.
– С кем имею честь?
– Если бы ты ее имел, не было бы нужды с тобой разговаривать, – ответил Макаров. – Не валяй ваньку, Моисеев. По мне стреляли, и я знаю, кто стрелку в этом помог. Поэтому я грозен, как никогда, и бесчеловечен. Если хочешь, чтобы я твое рыло засунул в этот «оливье», то спроси еще о чем-нибудь. Например – кто такой Степной.
– На самом деле, кто такой Степной?
Брызги майонеза и зеленый горошек, словно осколки после взрыва, разлетелись в стороны от тарелки и слегка забрызгали сидящих. Опера невозмутимо вытерли одежду салфетками и продолжали наблюдать за тем, как голова Моисея, прижатая рукой Макарова к огромному блюду, лихорадочно дергается в овощной смеси, пытаясь найти доступ к свежему воздуху. Выждав, Макаров откинул заболоцкого авторитета на спинку стула.
– Человек! – окликнул Саша официанта, продолжая мертвой хваткой удерживать жертву за шею. – Горячее! Уху из стерляди «а-ля рюсс»!
Посетители, стараясь, чтобы Моисей не заметил, что они были свидетелями такого, поспешили ретироваться. Они оставляли на столах огромные чаевые – брать сдачу было некогда. Когда ресторан опустел, Булгаков запер дверь изнутри, а Макаров завел руки Моисея назад и надел на запястья наручники.
– Ты – покойник, клянусь!.. – в ярости прорычал Моисей. – Ты, сука мусорская, перешагнул грань дозволенного! Ты знаешь, кто я здесь такой?!
– Знаю, – спокойно ответил Саша. – Дешевка бестолковая, которая сунула нос туда, куда совать не стоит. Один черт, мы сейчас уедем отсюда вместе с тобой, и, один черт, ты сядешь. Прямо сегодня. Не помогут ни адвокаты, ни бабки. Это я тебе обещаю, я, Макаров. Но для начала давай выберем вариант отсидки.
– Слушай, мент, – Моисей покривил лицо, чтобы с ресниц стекли капли майонеза. – Ты ведь, в натуре, беспредельничаешь, как отмороженный! За позор ты знаешь как расплачиваются! Ты ведь сам понимаешь, что по всем понятиям ты должен помереть! Или я сам удавлюсь.
– Я могу предоставить тебе эту возможность. Удавишься. Выбор за тобой: если ты ответишь на мои вопросы, то я тебе обещаю, я, Макаров, что ты сядешь, как положено по понятиям. А если еще «оливье» попросишь, то я тебя им накормлю до отвала. Сначала «зачалю» в ИВС, в «петушиной хате», на часок, а потом дежурный по ИВС чертыхнется – мол, нечаянно камеры перепутал, и переведет тебя в общую. А я тем временем раззвоню эту новость по всем «общакам» и «строгачам». Поверь, мне на любой зоне поверит каждый «смотрящий»! Вот потом и объясняй братве в бараке, чем ты целый час с «мойдодырами» в камере занимался. А ты знаешь, как там верят любым оправданиям по этой теме. Выбор небольшой – либо в «девки», либо на сук, если совесть еще осталась. Там на твой вшивый авторитет никто смотреть не будет! Понял, говно собачье?! Не заставляй меня в третий раз о Степном спрашивать! А за беспредел ты меня не суди! По ментам стрелять – вот это настоящий беспредел. Каждый «законник» это подтвердит. Тебе Степной попу разве за меня не намылил? Наверняка намылил. – Макаров отпустил воротник Моисея. – Сними-ка, Игорь, с авторитета наручники.
– Утрись. – Булгаков бросил в лицо бандита салфетку. – Как из голодного края… По-человечески есть не можешь, что ли?
Моисей, задыхаясь от бессильной ярости, стирал с лица овощи. Куда ни кинь – всюду клин! Этот мент знает воровские понятия лучше, чем он сам! Разговор со Степным был этому лучшим подтверждением.
– Официант! – крикнул через зал Булгаков. – Телефон принеси мне побыстрее! – Повернулся к Макарову. – Саша, давай так сделаем. Раз Моисеев не желает здесь разговаривать, пусть посидит у нас, подумает. Он пьян, поэтому лучше всего будет, если мы сейчас отвезем его на экспертизу, а после – сразу в суд. Именно в том виде, в каком он сейчас. В салате. В нетрезвом виде устроил драку с двумя мужчинами, избил их, потом стал приставать к женщинам. Весь ресторан видел, какая драка была!
– Правильно… – подал голос один из сидевших на полу телохранителей. – Менты и дрались!
– А кто сказал, что мы – менты? – спросил Мишка. – Просто была драка между мужиками. Так что по пятнадцать суток вы заработали честно.
– Хорошая мысль, – похвалил Макаров. – Будешь говорить, Моисеев? Или работаем по второму варианту?
– Плевал я на тебя. – Моисей наклонился и сплюнул на пол. – А в твои «петушиные» сказки никто не поверит. Ты мент. Только сука менту поверить может. Так что если и суждено мне за что сидеть, так отсижу я на «положении», а не как ты того хочешь. А тебя мои пацаны за мой позор из-под земли достанут. Понял?
– Понял, – ответил Макаров. – Понял, что ты дурак. Ребята, поднимайте этих страшилок и везите на экспертизу.
– Веник! – заорал через зал Моисей, поставленный на ноги, как упавший забор, заботливыми руками Саморукова. – Позвони моим адвокатам! Пусть срочно в прокуратуру едут!
