Александр Щелоков - День джихада
— Вы, как я понимаю, тоже своего рода рэкетиры и ко мне тоже за медком? Только признаться боитесь.
— Почему боимся? — Резванов открыто улыбнулся. — Все верно, только мы не за медком, а за самим пчеловодом. Хотим пригласить тебя на прогулку. Небольшая такая, понимаешь ли, диверсионная операция.
— Понял! — усмехнулся Полуян. — Изложил доходчиво! А с чем ее едят, эту вашу диверсию?
— Нам разрешено сообщить тебе подробности только после получения согласия повоевать еще разок. Короче, мы должны толкнуть тебе кота в мешке, не предупреждая заранее — здоровый он или бешеный. Насколько я тебя знаю, на таких условиях ты нас сразу пошлешь подальше и будешь прав. Но, мы Игорь нарушим данные нам полномочия ради того, чтобы ты имел возможность увидеть открытые карты.
— Может, все-таки не стоит, господа полковники? Я выслушаю, не соглашусь, а у вас начнутся неприятности…
— Игорь Васильевич, не волнуйтесь, — вмешался Ярощук. — Достаточно будет вашего слова.
— Нет, мужики, слова давать не буду. Так что даже не начинайте. Поживите у меня, отдохните, от столичной суеты.
— Не торопись, Игорь, — настаивал Резванов, — я решил посвятить тебя в дело уже тогда, когда предложил твою кандидатуру. Поэтому и приехал сюда. А теперь ты советуешь все закончить, даже не узнав сути предложения?
Влетевшая в окно пчела, погудев над головой Резванова, вдруг села ему на переносицу и, перебирая мохнатыми лапками, поползла к кончику носа.
— Сиди спокойно, — строго сказал Полуян, — Она сама улетит. А ты попробуй лучше огурцы. С медом — это нечто!
Резванов отрицательно качнул головой.
— На мой взгляд, мед уже сам по себе — нечто. Макни в него резиновый ластик, и проглотишь за милую душу. Так что огурцы пусть идут с солью, а медок — с чайком. Да, кстати, чай-то у тебя есть?
— Резванов, что за вопрос?!
16
Резванов излагал Полуяну причины, которые побудили обратиться к нему. Назвал и сумму приза за шейха Абу Бакра, хотя сделал это в конце, чтобы у Полуяна не возникло мысли, будто весь расчет построен на том, будто его решили соблазнить деньгами. Но все это — в общих чертах, без многих важных подробностей. Детали — это потом. Когда будет согласие.
Однако Полуян обратил внимание на другое.
— С чего это вы приехали именно ко мне с таким предложением? Только честно.
— Все еще не доверяешь?
— Скорее удивляюсь. Мы ведь тут не отрезаны от мира. По вечерам в ящик смотрим. Показывают наших спецов в Чечне, ай да ну! Крутые в сиську: ложись перед ними и не шевелись. Может, проще простого взять готовую группу и — вперед? А вы к отставному подполковнику, да еще с неснятой судимостью.
Резванов усмехнулся.
— Ты как был идеалистом, так и остался. Конечно, взять готовую команду проще, только кто ее даст? Все спецы кому-то подчинены. Начни их выпрашивать, не оберешься вопросов: кого, куда, зачем, почему? Потом подсунут тебе таких, которые меньше всего подходят для дела. Не мне тебе объяснять…
— Короче, предлагаешь снова надеть форму и взяться за автомат? А я, между прочим, отдал своим близким распоряжение. Когда будут хоронить, пусть делают это где и как угодно. Однако есть два условия — без креста и попа и ни в коем случае не надевать на меня военную форму. А теперь ты вдруг предлагаешь мне обрядиться в нее живому! Мне это надо?
— Форма, дорогой, это в первую очередь знаки различия — погоны, нашивки, награды… Надевать ее от тебя никто не потребует. А камуфляж — он нейтрален. Сегодня в нем даже бомжи расхаживают.
— Спасибо, утешил. Особенно сравнением с бомжами…
Сказать, что Полуяна не заинтриговал Резванов, значило бы покривить душой.
Он конечно, смирился бы с тем, если бы Резванов уехал, так и не сообщив ему всего, что мог, но осадок неудовлетворенности остался бы в душе надолго. А теперь его колебания походили на сомнения той девственницы, которой и хочется, и колется. Проницательный Резванов сумел это заметить. Он понял: Полуян не ушел в глухую защиту, а лишь принял оборонительную стойку.
— Ладно, сильно уговаривать тебя не стану. Но еще кое-какой информацией поделюсь. Тебе о чем-нибудь говорит такая фамилия Дага Берсаев?
— Если ты имеешь в виду того, который готовил диверсию в нашу Ковыльную, тогда да.
— Он самый. Так вот, есть шанс встретиться. Лично.
— Забавно, — с усмешкой ответил Полуян.
— Но в прицеле все же не Дага, а шейх Абу Бакр.
— Ты уже назвал это имя. Но я слышу о нем впервые. Он, как я понимаю, и есть наш главный клиент?
— Затем и приехали чтобы тебя с ним познакомить.
— Вы своего добились. Заинтриговали.
— Ты с компьютером как? — спросил Резванов.
— Чать-то не в тундре проживаем, — съерничал Полуян. — С лектричеством. И писюк имеем.
— Да ладно тебе! — деланно обиделся Резванов. — Я ведь без подначек.
— А я так и понял, — хмыкнул сказал Полуян. — Ну давай уж, не темни, излагай все.
— Отлично. Вот тебе мой ноутбук. А вот дискетки. Досье по Чечне. Прогляди для интереса. Потом обсудим все остальное.
Резванов включил компьютер и передал Полуяну.
— Поработай…
17
Аслан Масхадов, президент Чечни, для Полуяна не представлял ровным счетом никакого интереса. Но проглядел — так, на вякий случай. Для освежения в памяти.
Потом он набрал в рамке «Найти» слово «Басаев»На экране тут же возникли строки текста. Несколько медленнее электронная память выводила на экран фотографию фигуранта.
Басаев был запечатлен на фоне каменистого кряжа с портативной рацией в руке. Было видно, что снимок отнюдь не репортажный и фотограф не случайно поймал в объектив главаря чеченских террористов. Басаев самодовольно позировал перед камерой. Он стоял, одетый в новенькую, хорошо отутюженную камуфлированную форму — ни замина, ни складочки — на голове пятнистая кепочка с мягким козырьком. Ее перетягивала широкая зеленая лента с хорошо читаемой арабской надписью «Аллах акбар». Большая черная борода с проседью, рано поседевшие виски. Однако внимание на себя обращало улыбчивое выражение лица: Басаев не просто позировал, он самолюбовался.
За фотографией следовал текст.
"Басаев Шамиль Салманович. Родился в 1965 г. в селе Дышне-Ведено Веденского района Чечено-Ингушской АССР. Считается, что Дышне-Ведено возник на правом берегу реки Хулхулау в прошлом веке как хутор, в котором селились беглые русские, которые в столице Имамата Шамиля — Ведено возводили фортификационные сооружения. Таким образом есть предположение, что сам Басаев потомок этнических русских, принявших ислам. Его род среди вайнахских тейпов особой влиятельностью не пользуется.
Окончил школу в 1982 г. В Советской армии проходил службу в пожарной команде батальона аэродромного обслуживания. После увольнения из армии в 1987 принят в Московский институт инженеров землеустройства. Из-за отсутствия упорства и недостаточного уровня знаний образовал большую академическую задолженность и уже в 1988 его отчислили из института. Однако за год проживания в Москве преуспел в налаживании связей в криминальных кругах чеченской диаспоры. Это помогло ему сколотить достаточно неплохой стартовый капитал и приобрести известность у тех, кто в последующем стал определять политику, направленную на отделение от России.
В октябре 1991 года, прекрасно представляя, что имеет немного шансов на победу, выставляет свою кандидатуру на президентских выборах в Чечне. На выборах большинство голосов получил Джохар Дудаев.
9 ноября 1991 года участвовал в криминальном угоне пассажирского самолета ТУ-154 из аэропорта Минеральные Воды в Турцию. Акция по заявлению террористов проводилась против введения чрезвычайного положения в Чечне. Вернувшись из Турции в Грозный получил назначение на должность командира специального полка президентской гвардии с присвоением воинского звания полковника.
Следующей ступенью карьеры стало назначение на должность командующего сводных добровольческих отрядов, сведенных в подразделения так называемых войск Конфедерации Народов Кавказа (КНК), которые финансировались дудаевским правительством.
Уже через пять дней после начала войны в Абхазии Басаев прибыл в Гудауты с первым боевым отрядом КНК.
В августе 1992 года он, оставаясь командующим войсками КНК, получает должности заместителя министра обороны Абхазии и командующего Гагринским фронтом.
В Абхазии Басаев скомпрометировал себя тем, что по его вине в одной из боевых операций не была вовремя оказана поддержка осетино-кабардинскому отряду добровольцев. В результате из ста человек на поле боя осталось более половины бойцов. За это Басаева публично избил и по-русски выматерил командир того батальона, который заместитель министра обороны Абхазии обрек на гибель.
В апреле 1994 года в одном из лагерей в Афганистане, под руководством пакистанских военных инструкторов Басаев прошел подготовку для ведения диверсионных действий. С началом междуусобной войны в Чечне в 1994 году выступил на стороне Джохара Дудаева, узурпировавшего власть, и получил под командование специальную бригаду и звание бригадного генерала.
