Сергей Зверев - Завтра никто не умрет
– Спасибо. Затянулась командировка, – пожаловался Туманов. – Кое-как дождался. Даже представить не мог, что Россия – такая ужасная страна.
– Да, там сейчас несладко, – кивнул таможенник, – Ну что ж, добро пожаловать в Европу.
Еще шесть лет назад, перепуганная событиями в России, Украина вступила в НАТО. Препятствий практически не было. Украинцы не возражали – даже восточные. Руководство альянса само было перепугано событиями в России и быстро слепило из Украины союзное буферное государство.
Белокурая сотрудница таможни для порядка просветила его чемоданчик. Прилепила бирку, очаровательно улыбнулась.
– Рады вашему возвращению в цивилизованный мир, господин Дариус.
– Отлично выглядите, – подмигнул Туманов. – Какие планы после работы?
Вопрос, очевидно, был стандартным. Ответ – не менее.
– На пенсию пойду, – пожала плечами красотка.
Он ехал в Харьков, опять-таки на такси. Новенький «Ситроен» с шашечками бежал по ровному асфальту – мимо полей, на которых не было снега, мимо чистых деревень, нарядных европейских заправок, мотелей, придорожных магазинчиков, заманивающих клиентов яркой рекламой. Таксист оказался нежадным, такса была стандартной. Разница между тем, что осталось за границей, и тем, что открывалось перед глазами, была вопиющей. Была ли польза Украине от вступления в НАТО, неизвестно, но от вступления в Евросоюз была определенно. Идеально вылизанный русскоговорящий Харьков мелькал за окном – магазины, вывески, стеклянные «скайскреперы» в центре города, ухоженный вокзал.
Ждать скоростную электричку до Киева пришлось всего полчаса. Он сидел в расслабляющем мягком кресле, смотрел, как за окном с космической скоростью бежит Центральная Украина – сытая, раздобревшая, вполне довольная своим унизительным статусом.
И вот красавец Киев, озаренный солнечным светом. Такси, аэропорт Борисполь с новым и расширенным международным терминалом «В». Забронированный в электричке билет выдали с обворожительной улыбкой. «Боинг» с алой надписью на фюзеляже «Bulgaria Air» взлетел по расписанию, и уже к закату желтая машина с шашечками увозила «гражданина Украины» из аэропорта София. Остаток вечера он бродил по старинным кварталам древней болгарской столицы, наслаждался свежестью воздуха и ощущал зачатки дискомфорта, как-то связанные со штукой под названием ностальгия.
К ночи он вернулся в аэропорт, переночевал в тамошней гостинице, а рано утром уже взлетал на аэробусе компании «Iberia Airlines». Время отбытия чудесным образом совпало со временем прибытия (спасибо часовым поясам). Под ласковым южным солнцем гудел аэропорт Мадрид-Барахас – главный транспортный узел столицы Испании. Теплое пальто в этом уголке Европы было неактуально. Павел перекинул его через локоть, зашагал к станции метрополитена, связующей аэропорт с Мадридом. Целую вечность он трясся в подземке, вышел у вокзала Аточа, отстоял очередь в кассу, попросил по-испански (с чудовищным «романо-германским» акцентом) билет до каталонской Бадалоны – эту фразу, почерпнутую из русско-испанского разговорника, он отбарабанил почти безошибочно. И вновь четыреста километров по железной дороге – на высокоскоростном поезде компании AVE. Работали кондиционеры, табло над дверью извещало о следующей остановке, о времени, о температуре за бортом. Тут все дышало комфортом, но он не чувствовал комфорта. По мере отдаления от Мадрида он испытывал растущее волнение. Мысли метались, голова погружалась то в жар, то в холод. За окном мелькали опрятные деревеньки и городки, солнышко жарило не по-январски. Проплыла старинная Барселона, короткий перегон – и поезд замер на вокзале Бадалоны. Улыбаясь горячим испанкам, Павел слонялся в поисках транспорта. Впрыгнул в автобус, сошел где-то в сельской местности, брел, спотыкаясь, по проселочной дороге – мимо кукольной мычащей фермы, мимо каменной католической церкви, деревенской автомастерской, ухоженных домов с лужайками и качелями.
В четыре пополудни он приблизился к небольшому двухэтажному дому, увитому сухими стеблями азалии. В доме долгое время не жили. Окна запылились, фасад требовал срочной покраски, символическая ограда, отделяющая владения от проезжей части (ее можно было просто перешагнуть), изрядно покосилась. Но домик не был необитаемым – новые жильцы уже вселились. Возможно, вчера. Или позавчера. В доме что-то упало – возмущенно закричал молодой человек. Он кричал по-русски, и во фразе было слово «мать», которое он использовал вовсе не в ругательном контексте. Но был раздосадован. Потом в доме что-то треснуло, обвалилось, и закричала девушка. «Все в порядке», – с облегчением подумал Туманов. Он сместился от ограды в тень кустарника, но стоял в нерешительности, чувствуя, как по щекам текут скупые слезы. Он не мог войти в дом, он должен был дождаться, пока они высохнут.
Хлопнула дверь, с крыльца спрыгнул молодой человек лет семнадцати – нервный, раздраженный. Сунул руки в карманы сползающих с живота штанов и удалился за угол. Через минуту на крыльцо вышла девушка в переднике – того же возраста, что и парень. Взяла совок, веник, исчезла в доме. Туманов нервно закурил. Вышла третья обитательница сельского дома – коротко стриженная, с огромными тоскливыми глазами, «располневшая» – дальше некуда (худая, как щепка). Узкие джинсы и обтягивающий пиджачок в продольную полоску только подчеркивали ее худобу. Она процокала на шпильках по заросшей сорняками плиточной дорожке, носком туфельки брезгливо отвела миниатюрную калитку, вышла на улицу. Посмотрела налево, посмотрела направо. Стала напевать: «А я такой голодный...»
Сердце Туманова застучало, как паровой молот.
– Господи, – пробормотала женщина по-русски, – ну, и где в этой деревенщине купить корочку хлеба? – Разговаривать с собой ей было не в диковинку. Она задумалась. – Пойду туда. – Сделала несколько шагов, задумалась: – Нет, пойду сюда. – Развернулась; шпилька попала в стык плит, раздался хруст, и изящная туфелька осталась без каблучка.
– Твою мать, – сказала женщина коротко и ясно. Стянула туфельку, присела и уставилась на нее.
– И где же наше фирменное везение, Динка? – хрипло вымолвил Туманов.
Женщина втянула голову в плечи, нахмурилась – ох, уж эти голоса. Подняла голову. Дрогнул острый подбородок. Она смотрела на Павла, как на старое кладбищенское привидение. Неужели не узнала? «Ретроградная амнезия», – подумал Туманов.
– А то, что ты здесь – это не видение? – прошептала Дина.
Она застонала, скинула вторую туфельку, подошла к нему, прижалась. Потом испуганно отпрянула, посмотрела в глаза.
– Не пропаду, – пообещал Туманов.
Он представлял все именно так. Безудержные слезы, «проникающие» поцелуи, рев, обморочное состояние. Она хлюпала носом, лепетала какие-то нескладицы и не могла от него оторваться. Потащила в дом, где царило полное запустение, собрала растерянных детей.
– Это он... это он... – тыкала Дина в него пальцем и судорожно крестилась.
– Ленинградский почтальон? – недоверчиво хлопнул глазами рослый парень, отчасти похожий на Динку (а другой частью на ее бывшего мужа). Он не видел этого парня около двух лет – тот вырос почти в два раза.
– Туманов!!! – завизжала Алиса (ни хрена себе кобылка!) и с разгона бросилась ему на шею. Запрыгнула с ногами – не обняла, а задушила. Павел не удержался, начал падать...
Лишь к полуночи они вернулись на грешную землю. Все, что можно, было сказано. Они сидели на коробках в пустой гостиной у пустого камина и недоверчиво смотрели друг на друга.
– Мне кажется, «молодым» нужно подняться в спальню, – глубокомысленно заявила Алиса. – Не хочу опережать события, но все к тому идет...
– В этом доме потрясающая слышимость, – сказал Антон. – А кровать наверху скрипит, как последняя тварь. Буэнос ночес, мама и дядя Паша. А утром вы можете насладиться хором веселых дегенератов – здесь недалеко церковь, а в церкви – хор, куда набирают исключительно умственно отсталых деревенских дубин.
– Ты как? – немного покраснев, спросила Динка.
– Я справлюсь с возложенными на меня правами, – пообещал Туманов. – Небольшое сообщение, граждане. Я зверски люблю вас всех и не желаю больше рисковать всем тем, что мне дорого. Мы должны уехать из Испании. Технически это будет выглядеть несложно. Маршрут я продумал. Вещей – самый минимум. Поездом до Мадрида, самолетом до Рима, а оттуда до Сардинии. Это остров. В Средиземном море.
– Скорее в Тирренском, – поправила всезнающая Дина.
– Не страшно. Райский уголок. По предварительным оценкам, это место, где нас никто не выследит.
– О, мой бог, – пробормотал Антон. – Такое ощущение, что скоро мы полетим в космос. Как монголы, ей-богу, ни минуты оседлой жизни.
– Родной, у тебя паранойя, – ласково сказала Динка, погладив Туманова по щеке, – Во-первых, никакой опасности не было даже в Швейцарии. Мы могли оттуда не уезжать. Но мы уехали – пошли тебе навстречу. Деревня Суидат, где мы сейчас находимся, такое место, где найти нас невозможно в принципе. Если ты, конечно, не привел с собой хвоста.
