Сергей Зверев - Властелин неба
41
— Кажется, поверили, — констатировал Иванисов.
«Громобой», выпустив на подходе к Пальмире из бомболюка беспилотный летательный аппарат, оснащенный накануне в полевых условиях неуправляемым реактивным снарядом, входившим в штатное вооружение вертолета, совершил посадку на окраине мертвого античного города.
Пилот не отключил систему визуальной защиты «Хамелеон», хотя из-за этого при неработающих двигателях сильно садилась аккумуляторная батарея. Но, поскольку посадка нужна было только для того, чтобы спустить на землю передового авианаводчика и убедиться в том, что задумка удалась, игра, как говорится, стоила свеч.
— Ну все, Ковалева, с Богом! — напутствовал Иванисов девушку, а Петруха жалобно сказал:
— Береги себя, Люська, а? В пекло не лезь!
— Гусь не боится, товарищ старший лейтенант, и ты не бойся, — весело ответствовала Людмила, но, пожалев расстроенного Романчука, нежно добавила: — Все будет хорошо, Петечка. До встречи на «Эсмеральде»! Ты же знаешь, что я тебя люблю.
У Петьки от последних слов девушки на мгновение остановилось сердце, и он прикрыл глаза, не веря своим ушам.
Иванисов же крякнул с улыбкой, встретившись со смеющимися глазами авианаводчицы, и помахал ей указательным пальцем, сказав только одно, но очень ласковое слово:
— Коза!
Майор включил двигатели, и «Громобой» стал набирать высоту. Сверху вертолетчики убедились, что все идет по плану: в том направлении, где упали обломки беспилотника, устремился черный джип, оставляя за собой длинный пыльный след, а вслед за ним, растянувшись по широкой расчищенной улице, ограниченной с обеих сторон уцелевшими колоннадами, бежала нестройная толпа боевиков. Террористы были воодушевлены, что выражалось в треске очередей, выпускаемых в воздух просто так, от избытка чувств.
— Поднимись выше, — порекомендовал Петруха, — а то сдуру попадет кто.
— Слушаюсь, старший лейтенант, — согласился майор и, заложив крутой вираж вправо с одновременным набором высоты, поднял вертолет на высоту около двух тысяч метров. Здесь шальные пули теряли свою силу.
— Итак, ваше слово, товарищ маузер! — процитировал пролетарского поэта просвещенный командир экипажа. — Только у меня просьба, товарищ оператор.
— Весь внимание, — отозвался Романчук.
— Ты постарайся все же аккуратней. Это ж памятник мировой культуры, насколько я понимаю. Люди вон чего настроили красоты ради, а мы сейчас и то, что осталось, с землей сровняем. Ведь могем? Сровнять, в смысле?
— Могем, Жора, возможностей более чем достаточно. Но не будем. Что я, не понимаю, что ли? — убедительно заявил оператор, положив руки на пульт управления огнем.
— Молодец, это тебе зачтется. Девушки из высшего общества уважают тех, кто умеет ценить прекрасное.
— Это ты о чем? — недоуменно повернул голову в его сторону Петруха.
— Да так, к слову пришлось.
— Эй вы там, наверху! — раздался в наушниках шлемофонов знакомый голос Людмилы. — Заснули, что ли? Квадраты четырнадцать десять, четырнадцать одиннадцать.
— Не спим, Люська, не спим, щас как вдарим! — с воодушевлением пообещал Петруха.
— Бомбометание? — уточнил у оператора пилот и, получив утвердительный ответ, потянул на себя рычаг, заменявший вертолетчикам штурвал.
«Громобой» резко замедлил скорость, а оператор, нажав кнопку на пульте, отправил вниз несколько пакетов осколочных бомб.
Улица древнего города мгновенно укрылась под черными клубами разрывов коврового бомбометания.
Паломники тоже услышали взрывы бомб наверху, которые сотрясли землю так, что рассыпалась грудой кирпичей одна из дальних колонн-печей, через жерло которой в подземелье попадали лучи света. Над колонной рухнул свод, и паломникам стал виден кусок ярко-синего неба.
— Они с ума сошли! — схватился за голову Рафаэль. — Они опять штурмуют! Нас всех расстреляют!
— Всем лечь на землю! — заорал один из сторожей, угрожающе поводя стволом «калаша», и, словно подтверждая наихудшие опасения бизнесмена, перевел рычажок на стрельбу очередями.
— Не надо, не надо! — испуганно заверещал второй охранник. — Рикошетом пули могут вернуться, не вздумай стрелять!
— Ложитесь, ложитесь! — вместе закричали Ахмед и Вагипов-старший, которые поняли, что приказал боевик, и все паломники тут же попадали на землю.
Земля сотрясалась от взрывов, а потом неожиданно наступила относительная тишина, которую нарушали время от времени длинные очереди из крупнокалиберного пулемета, которые возникали откуда-то сверху, то ближе, то дальше.
— Галиакбар-хаджи, они ушли! — сказал Ахмед.
Мальчишка оторвал голову от земли, увидел, что сторожа исчезли. Старик не понял его сначала:
— Кто?
— Охранники наши ушли! — объяснил мальчишка, поднимаясь на ноги.
В это время звонкий девичий голос позвал из разлома, через который стало видно синее небо:
— Галиакбар-бабай! Дедушка Галиакбар! Вы здесь?
— Людмила? — удивился Вагипов-старший.
Он сел на землю и тут же выкрикнул из всех сил старческим голосом:
— Людочка, неужели это ты, внученька?
— Да, дедушка! Это я, Люда! У вас есть раненые? — Людино лицо, обрамленное светло-рыжими волосами, показалось на фоне яркой синевы.
— Слава Аллаху, нет!
— Надо немедленно уходить отсюда!
— Я выведу! Галиакбар-хаджи, я знаю, как! — воскликнул Ахмед. — Тетя Люда, не уходите! Мы сейчас выйдем!
— Веди, мальчик мой, — покорно согласился старик. — Выводи всех, я пойду последним, буду смотреть, чтобы никто не остался здесь, в этой яме.
* * *… Вахид, Бэрроуфильд и незадачливый стрелок покинули джип, как только началась бомбежка, понимая, что черный джип — очень хорошая мишень для супер-вертолета. Впрочем, американец выбрался из машины последним. Он потащил с собой контейнер, несколько более громоздкий, чем тот, в которых хранятся и откуда вылетают «Стингеры».
— А ты говорил, сбил! — рявкнул Вахид на стрелка и крепко ударил его ладонью по затылку.
Боевик заверещал как резаный — наверное, подзатыльник был последней каплей, переполнившей чашу ужаса в его душе:
— Это Ангел Смерти! Его невозможно сбить! Он везде! Он прилетел за нами!
Стрелок подскочил с земли и, завывая, выпрыгнул из каменной щели. Размахивая руками, он бежал неизвестно куда, пока его не сразила пулеметная очередь, возникшая из негромкого стрекотания в абсолютно пустом и чистом, без облачка, небе.
Американец, положивший себе на плечо контейнер, похожий на переносной зенитно-ракетный комплекс, только более массивный, прицелился на это стрекотание и потянул спусковую скобу.
Выйдя из контейнера с ощутимым звуковым ударом, необычная ракета взвилась в синеву. Особенность была в том, что к ракете был прикреплен тонкий и сверхпрочный трос-леска, потянувшийся вслед за ней в небо.
Один из двух несущих винтов «Громобоя» зацепил трос и, намотав его, резко остановился. Турбины взвыли — система синхронизации вращения винтов с некоторым запозданием застопорила второй ротор, но машина уже вошла в левое вращение, к тому же лишившийся подъемной силы винтов «Громобой» начал стремительно валиться вниз. Вертолет стал практически неуправляемым.
Система визуальной защиты на «Громобое» по-прежнему была активизирована, но Бэрроуфильд понял, что его выстрел не прошел даром: корпус ракеты, к которой был прикреплен трос, исчерпав запас топлива, повис на тросе, который терялся в высоте, а затем стал кругами приближаться к земле.
— Он падает! — восторженно воскликнул Ричард и дернул Вахида за рукав: — А этот баран говорил, что его невозможно сбить. Тоже мне, Ангел Смерти!
Это были последние слова американца. Через несколько секунд противотанковая управляемая ракета, выпущенная не потерявшим самообладания оператором «Громобоя» старшим лейтенантом Романчуком, вошла в каменную щель, в которой укрывались Бэрроуфильд и Вахид, и разнесла в клочья их тела, одновременно обрушив стены укрытия.
Иванисов чудом сумел «раскачать» несущие винты почти у самой земли, не выдержавший чудовищного напряжения трос лопнул, и «Громобой» медленно, с трудом, но все же неуклонно стал набирать высоту…
42
Стоявший под тентом на верхней палубе сухогруза «Эсмеральда» вертолет, прежде чем разобрать его на небольшие блоки и упрятать в контейнеры, техник Кузнецов облазил снизу доверху, от шасси до рулей высоты на хвостовой балке. Найдя очередной след от ранения, горько вздыхал и, словно нянька над болезным дитем, причитал:
— Ай-я-яй! Досталось тебе, «Громобоюшка»! А все ж таки выдюжил! Не смогли супостаты одолеть тебя! Ну ничего, мы тебя дома подлечим, переберем, будешь как новенький! Будешь вновь готов к труду и обороне.
