Лев Дворецкий - Безоружна и очень опасна
Только он удалился, новое сообщение: «На шоссе за городом из «мерседеса» обстреляна полицейская машина, пытавшаяся его остановить. Один полицейский убит, двое тяжело ранены и уже доставлены в госпиталь».
Не успел я как следует переварить это известие, как последовало еще одно. ««Мерседес» исчез, словно провалился сквозь землю», — взволнованно доложил тот же лейтенант Хаммер.
— Ищите, Хаммер, ищите, они не могут испариться, — как можно увереннее сказал я и посоветовал: — Сворачивайте с главной дороги на проселочные, ведущие к отдельным коттеджам, возможно, в них где-то укрываются преступники.
— Правильно, шеф! — обрадовался лейтенант. — И как это я сам не догадался? Но у меня мало людей, всего трое. Хорошо бы добавить столько же, тогда веселее пойдет работа.
— Не беспокойтесь, Хаммер, скоро к вам подоспеет группа захвата, действуйте вместе.
Наступил вечер. Потом — ночь. Поиски ничего не дали. След преступников пропал. Пришлось дать отбой до рассвета, но я приказал оставаться всем на местах, чтобы утром возобновить поиск.
Глаза слипались. Устал. Я решил чуточку подремать и, оставив за себя капитана Йорка, отправился к себе в кабинет прилечь на диван. Дойти успел только до двери. Телефонный звонок вернул меня к главному пульту.
— Слушай, Дик, что происходит, есть у нас в городе полиция или нет? — Джон Каупервуд говорил очень серьезно и, по-моему, С большой долей тревоги.
— Брошены все силы, но пока безуспешно. Завтра найдем подонков, — заверил я.
— Дик, ты меня удивляешь, они уже нашлись, он перешел на теплый, дружеский тон, а это было свидетельством бушевавшей в нем бури.
— Как?!
— Очень просто, Дик, их шесть человек и они забаррикадировались в известном тебе доме, куда мы все были приглашены на день рождения. Наши дети, жены, мать и отец Ии и она сама взяты в заложники.
— Этого не может быть! — только и мог я воскликнуть.
— Это правда, Дик, — печально молвил Джон. — Один из бандитов позвонил мне, позволил поговорить с Грейндж и выдвинул условия: до рассвета им должны быть доставлены пять миллионов долларов, вертолет с полной заправкой и пилотом и обеспечен свободный вылет с территории города. С собой они заберут только детей и одну женщину. Отпустят их по прибытии в район посадки, который назовут пилоту. Разумеется, исключается какое-либо преследование полиции. Невыполнение условий повлечет тяжелые последствия. Им терять нечего, и они пойдут на все, вплоть до ликвидации заложников. Что будем делать, Дик?
Пока Джон обо всем этом рассказывал по передатчику, я включил микрофон, настроенный на всю команду, находящуюся в поиске, и, слушая его, одновременно передавал приказания:
— Всем следовать на двадцатый километре поворотом к коттеджу. Бандиты засели в доме, захватили заложников, предъявили ультиматум. Обложить дом со всех сторон. Без меня ничего не предпринимать. Скоро буду.
Отдельно Генриху:
— Ты там рядом, дружище, действуй со своими ребятами. Но будь осторожен, наши семьи под дулами пистолетов.
ИЯУдивительная все же страна Штаты. Интересно здесь жить — и прежде всего потому, что здесь каждый, наверное, может найти применение своим силам и возможностям. Сужу по себе и своим близким. Я и Генрих получаем огромное удовлетворение от своей работы. Чувствуешь, что твой труд здесь нужен, встречает понимание и благодарность. Не говорю уже о том, что он щедро оплачивается.
Мама тоже с головой ушла в свое дело, только и разговоров при встрече, что о новых моделях, о творческих поисках, о том, что демонстрации ее моделей скоро будут проходить по городам Соединенных Штатов и, может быть, даже в других странах, в том числе и в России. Между прочим, мама очень высоко отзывается о творческих задатках своей компаньонки Грейндж, супруги мэра города, с которой тесно сотрудничает. Побывали всем семейством у них в гостях. Как ни странно, живут они довольно скромно, я отметила, что дом мамы и папы выглядит значительно роскошнее, чем их «лачуга», как назвал свою обитель сам Джон Каупервуд. Представляю себе нашего чиновника на месте городского головы. Вот бы соорудил себе хоромы за счет казны! А тут все по закону, по строгим правилам. Здесь даже самая высокая должность не дает права жить не по средствам. В общем, обрастаем дружескими связями и в довольно авторитетных кругах.
Отец тоже делает успехи. Как и раньше, вижу его редко. Мама с гордостью говорит: «Папа горит на работе». Хотя теперь командировки ему не грозят, он все равно с раннего утра до позднего вечера пропадает в фирме. Возглавляет ее по-прежнему Венс. Он очень ценит папу, доверил ему важный и, кажется, в какой-то мере засекреченный участок работы. Насколько мне известно, папа контролирует юридическую сторону международных коммерческих сделок, связанных с химическим оружием.
Осталось сказать о Сереже. Это наш главный член семьи, в котором все мы души не чаем. Не представляла даже, что смогу так полюбить своего маленького братика. Мы с ним почти неразлучны. Он учится в начальном классе местной школы и после занятий следует прямиком к нам домой, а иногда — и ко мне на работу. Обычно я заканчиваю свои дела к двум часам. Подваливает Генрих, мы все вместе отправляемся обедать в ресторан. Потом Генрих возвращается в управление, а я с Сережей — домой. Там мы переворачиваем все вверх дном, носясь по комнатам друг за дружкой, а если хорошая погода — во дворе. Я незаметно, плавно, исподволь приучаю его к нагрузкам, к незамысловатым приемчикам, вырабатываю у него чувство опасности и умение на нее моментально реагировать. Мальчишка чудесный, понимающий, схватывает все на лету, и я уверена, что со временем из него выйдет отличный мастер. Главное же, он в восторге от наших игр, и я, конечно, тоже.
К дню рождения Сережи мы с Генрихом купили ему велосипед.
Решили отпраздновать событие в доме родителей. Пригласили гостей — Дика с Ольгой и Майком, а также чету Каупервудов с их Элис, подружкой Сережи. Я постаралась в этот день пораньше вырваться с работы, благо Дик вызвал всех сотрудников на совещание. Заехала по дороге в магазин, накупила деликатесов и в полдень была уже в мамином распоряжении. На мне лежала закуска и отбивные. Мама колдовала над пирогами, изобретать которые ей нет равных. Помню еще в детстве мамин «Наполеон». Могла есть его круглые сутки. Кажется, Сережка весь в меня. Когда его спросили, какой пирог ему испечь, он не задумываясь ответил: «Наполеон».
Папа отвечает за напитки. Так у нас было условлено. И хотя в домашнем баре имеется неплохой набор различных вин и коньяков, папа обещал подкупить кое-что дополнительно.
Звонил Генрих. От себя и Дика поздравил Сережу с днем рождения и просил извинения, если опоздают, — дела. Интересно, что у них там стряслось? Когда я уходила, вроде бы было все спокойно. Правда, слышала краем уха, что в городе появились какие-то беглые. Да мало ли по улицам шастает бродяг и подозрительных типов? Повод ли это для тревог? Ничего, опоздавших оштрафуем по-русски.
Зато папа пришел раньше обычного. Притащил огромную кошелку разных бутылок, среди которых целая батарея всевозможных соков. Он тут же предложил свои услуги на кухне, но мама замахала руками:
— Самая лучшая твоя помощь — не мешать нам. — Она предложила папе топать в ванную, а потом часок полежать с закрытыми глазами, чтобы к приходу гостей быть молодым и красивым.
Папа подчинился с чувством исполненного долга.
Первыми явились Оля с Майком, потом Грейндж с Элис. Гостей встречал сам виновник торжества. У нас все было готово, и после небольшой разговорной разминки взрослые и дети сели за стол. Папа на правах старшего и единственного пока мужчины провозгласил длинный тост за нашего Сережу, и мы все по очереди его расцеловали. Каждое новое блюдо встречалось аплодисментами и оценивалось по высшему баллу. Но особое восхищение вызвал поданный к чаю «Наполеон». Пожалуй, никогда еще так не удавалось маме сделать его столь фантастически привлекательным. Только разрезали и разложили по тарелочкам, раздался звонок.
— Это наши мужчины, — уверенно сказала мама и пошла открывать. Но ее опередил Сережа. Все правильно: именинник обязан встречать гостей.
И тут произошло нечто ужасное. В комнату ворвались вооруженные люди с криком: «Всем оставаться на местах!», рассыпались по дому, заглядывая в каждый уголок.
— Кто вы такие и что вам здесь нужно?! — вскричала мама. Этот же вопрос повторил отец.
— Заткнитесь вы оба! — заорал самый длинный из них. — Будете здесь сидеть, пока власти не выполнят наших условий. Если кто пикнет или предпримет что-либо против нас, пусть пеняет на себя. Пострадают прежде всего дети. — Он приказал своим согнать ребят на диван и строго их охранять, поручив это рыжему.
И тут заговорила Грейндж:
— Я жена мэра, он вам хорошо заплатит, если вы не причините нам вреда и выпустите хотя бы детей…
