Александр Тамоников - Генеральная зачистка
– Да, прав, конечно, – вздохнул Строгин. – Мне тоже не по душе события последнего времени. Особенно гибель Юрия. Он все же был моим племянником. Я его и в МВД тащил, и после увольнения дал возможность прилично зарабатывать… Но так уж получилось, что Юра погиб, и Жуков тоже, и Депутат чуть было не залетел… Временные трудности. Черная полоса. Иногда так бывает: все идет замечательно – и вдруг несчастье или проблемы. Переживем! Тем более сейчас работы по наркоте много, а самый лучший врач – это время и дело.
– Стареешь ты, генерал… На философию тянет…
– А ты разве молодеешь, Умар? Всем нам скоро отчет перед Всевышним давать. И рай, по делам нашим, нам с тобой, Умар, никак не светит… Ладно, мне надо делами заниматься.
– Коньячку выпей, взбодрись!
– Я знаю, что мне делать. И прошу, не звони больше по пустякам.
– Хоп! Удачи, генерал.
Строгин положил трубку на рычаги телефонного аппарата и обвел взглядом офицеров антитеррористической службы, снявших наушники:
– Ну, как вам разговор с Умаром?
– По-моему, он что-то подозревает, – проговорил Тимохин.
– Нет, – ответил Строгин. – Все это ерунда, обычное стремление пусть и опытного, авторитетного, но, по сути, обычного бандита показать себя умнее, чем он есть на самом деле.
– Но откуда у него информация по рабам и проституткам, а главное, по Лавадской? Кто-то из ваших людей сливает ему информацию?
– Никто отсюда ничего Умару не сливает. У Колгаева во многих городах России есть свои люди, тем более в Москве. Они, говоря языком военных, отслеживают обстановку в тылу противника, определяют легкодоступные цели для проведения террористических акций, по его команде провоцируют межнациональные конфликты, приторговывают наркотой, подкупают сотрудников правоохранительных органов, снимают квартиры, превращая их в притоны. И многое другое, чтобы нанести хоть какой-то вред Москве. Закрытие салона «Бергета» и исчезновение из привычных мест рабов Депутата не могло оставаться без их внимания. Вот Умар и получил нужную информацию. Конечно, он волчара матерый, опасность чувствует, но не может понять, что она собой представляет и откуда исходит. Да тут еще Дуев со своей кровавой местью и конфликтом с вашим майором подлил масла в огонь… Он же наверняка о разрыве с Лавадской Умару сообщил. Но все это пройдет, как только Умар получит свой груз. Тогда все его страхи рассеются. Ведь, по логике, если бы российские спецслужбы знали о поставках вооружения из Москвы в Дагестан, то тут же отреагировали бы на это. Перехватили бы баржу, меня арестовали, да и в Дагестане охоту за самим Умаром устроили бы. Но ничего подобного не происходит. Вы работаете нестандартно, поэтому Умар просчитать ваши действия не в состоянии. Если бы он знал, кто работает против него, то тут же, бросив все, слинял бы в Турцию. Вся наша беда в том, что мы не предполагали, кто займется нами. Я даже не рассматривал варианта, что попаду в сети Главного управления по борьбе с терроризмом, а уж Умар – тем более. Но все когда-то заканчивается…
– Хорошо, – сказал Феофанов, – вы свободны, Строгин. Ступайте в гостиную.
– Я хотел бы прогуляться на свежем воздухе…
– Позже. После обеда мы предоставим вам такую возможность.
Бывший генерал, как-то сразу постаревший, сгорбившись, покинул кабинет. Сразу после его ухода появился капитан Дрозденко, несший службу на втором этаже.
– Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? – обратился он к Феофанову.
– Что случилось, капитан?
– Лавадская истерику устроила. Требует встречи с вами, товарищ генерал.
– Требует? – усмехнулся Феофанов. – В ее ли положении что-то требовать? Кстати, что у нас по ее любовнику, водителю Крюкову?
– Особо ничего, – ответил Потапов. – Выполнял иногда поручения Строгина, но больше возил по магазинам госпожу Лавадскую.
– И довозился, – вставил слово Шепель. – Тоже придурок, нашел с кем связываться…
– Любовь слепа, как говорится, – проговорил Тимохин.
– Так, – сказал Феофанов, – надо успокоить Лавадскую. И лучше всех это может сделать майор Шепель.
– Почему я?
– Ну, не мне же или Потапову идти разбираться с молодой хищницей… А ты, Миша, у нас на все руки мастер. Пойди к Лавадской и скажи: если не успокоится, то у Крюкова могут возникнуть проблемы. Серьезные проблемы. А в подробности вдаваться необязательно.
Михаил повернулся к Дрозденко:
– А ты, Андрюша, что, не мог шугануть эту шалаву?
– Я на посту, моя задача обеспечить охрану клиента.
– Клиента… – передразнил его Шепель. – Идем, охранник, сейчас госпожа Лавадская у нас надолго заткнется.
И действительно, Шепель вернулся спустя пять минут. Доложил:
– Лавадская больше не будет выставлять какие-либо требования.
– Чем ты успокоил ее? – улыбнулся Феофанов.
– Предупредил, что если она хоть еще раз поднимет шум, то я лично пристрелю ее хахаля. Ну, стволом покрутил перед напудренным носиком…
– Представляю, какая при этом у тебя была физиономия! – рассмеялся Тимохин.
– Нормальная… Но Вика испугалась. А что? Мне задачу какую ставили? Успокоить бабу. Я ее и успокоил…
– Ладно, закончим на этом. До завтра все, кроме Шепеля, могут ехать по домам к семьям. В усадьбе оставить охрану в десять человек. Завтра в 15.00 всем быть здесь. Получим информацию командира погранотряда – начнем планирование контртеррористической операции «Арсенал». Конкретную работу начнем. Полковнику Крымову: всей боевой группировке Управления боевая готовность постоянная. Офицерам находиться в городке. Выезд только по твоему или Тимохина разрешению. Всё! Определитесь с караулом – и по домам. – Феофанов повернулся к Потапову: – Поедешь со мной, Владимир Дмитриевич?
– Да нет, я на своей… Хочу заехать к теще – звонила, просила помочь что-то в сарае сделать.
– Так послал бы людей…
– Сам как-нибудь управлюсь.
– Ну, смотри!
Генералы покинули усадьбу Строгина.
– Ну, как всегда! – вздохнул Михаил. – Все домой, а Шепель на объект…
– Ты ж у нас телохранитель Строгина, Миша, – сказал Тимохин, – а значит, должен находиться постоянно при теле охраняемого. А Валентине я от тебя привет передам, не волнуйся.
– Да поезжай… А я сегодня с Лавадской базар продолжу. А что? Хоть она и шлюха, но бабенка привлекательная. Посмотрим, на что способны эти длинноногие куклы…
– Давай! Потом расскажешь.
– Не дождешься!
– Не забывай, ты здесь еще и начальник караула, так что не забывай проверять посты! До завтра, Миша.
Четверг, 28 октября
В 9.00 в усадьбу прибыли генералы Феофанов, Потапов, полковники Крымов и Тимохин. Шепель доложил начальнику Управления, что за время его нахождения на объекте никаких происшествий не случилось.
– Госпожа Лавадская как себя вела? – спросил Тимохин.
– Тише воды, ниже травы.
– А в постели? – подмигнул полковник.
– Да иди ты, Сань!..
– Что, так и не попытался воспользоваться моментом?
– Я, по-моему, ясно сказал…
Офицеры собрались в кабинете Строгина.
Около полудня прошло сообщение наблюдателя из Мурома: самоходная баржа прошла город. А в 13.00 в кабинет со спутниковой станцией вошел старший лейтенант Самойлов. Обратился к Феофанову:
– Товарищ генерал, вас просит на связь полковник Милошин.
Генерал принял трубку:
– Это Феофанов. Добрый день, Владимир Николаевич.
– Добрый, товарищ генерал-лейтенант. Звоню из Каспийска.
– Что по Исаеву?
– Заехал в Дербент, встретился с Махадом. Тот огорчился, что не могу остаться на весь праздник. После угощения отозвал в сторону, поздравил с приближающимся повышением. Откуда это ему известно, ума не приложу… Я ответил, что рано поздравлять. Тогда он перешел к делу. Вы правы, Исаеву нужен «коридор». Но не для прохода каравана в Грузию, а напротив, пропуска семи грузин на территорию Дагестана.
– Вот как? Интересно…
– Исаев объяснил, что у его соседа-грузина скоро тоже праздник, а по обычаю на празднике должны присутствовать все близкие родственники. События же в Южной Осетии сделали общение между грузинами, оказавшимися по разные стороны границы, невозможным. Вот Махад и спросил, могу ли я обеспечить проход семи совершенно мирных грузин через границу. Естественно, не безвозмездно. Как вы приказывали, я сказал, что это довольно сложно, но обещал подумать. Исаев попросил сделать доброе дело ради укрепления дружбы между народами. Хорошо говорил. Мол, граница когда-нибудь исчезнет, а народы, живущие по соседству, останутся друзьями… Ну, и деньги мне в Москве не помешают. Я сказал, что позвоню ему.
– Какую сумму назвал Исаев?
– Пятьдесят тысяч долларов. За проход семи безоружных мирных мужчин в Гурехское ущелье, где их встретят люди Исаева. Ну, и обратно, где-то через неделю.
– Имен этих мирных грузин он не назвал?
– Только одного – Вахтанга Бекадзе. Он, мол, брат соседа Исаева.
