Олег Алякринский - Я — вор в законе: Общак
Александр Иванович взял листы в руки, и первое, что ему бросилось в глаза, был жирно напечатанный заголовок:
Распечатка телефонного разговора А. И. Сапрыкина от 12.08.2000 г.Ниже шел его стенографически точно воспроизведенный разговор с Шотой по поводу предстоящего похищения Варяга. У него закололо под сердцем. Он отлично помнил эту беседу. Тогда всесильный кремлевский чиновник впервые открытым текстом дал понять старому грузинскому вору, что устранение смотрящего России в их обоюдных интересах.
Но как могли они подслушать и записать тот разговор? Сапрыкин прекрасно помнил, что вел разговор из отцовского кабинета, со старенького аппарата СУ-5, оборудованного скремблером — особым устройством, создающем на линии сильные помехи, так что даже при подключении к телефонной линии разобрать слова собеседников было практически невозможно. Стенограмма занимала полторы страницы. Следующие полторы страницы воспроизводили его телефонный разговор с генерал-полковником Урусовым также о похищении Варяга. Он отдавал высокопоставленному чиновнику последние указания относительно того, как организовать охрану ресторана на Дмитровском шоссе.
Только дочитав до конца стенограмму и уронив листы на столик, Сапрыкин наконец понял, откуда торчат уши: это была работа Олега Александровича Сайкина! Ну, мерзкий человечишка! Так, выходит, он служил и нашим и вашим! Что ж, а чего еще было от него ожидать?
Пауза затянулась. Неустроев допил кофе и поискал глазами официанта. Тот вйлся юлой вокруг соседнего стола, принимая от шумной немчуры заказ на очередную порцию пива. Сапрыкин понял, что у него нет выбора. И что нет смысла даже спрашивать, что они предпримут, если он откажется. Он и сам прекрасно осознавал — что… В повадках и тоне этого нагловатого вальяжного господина он сразу, узнал бывшего кадрового офицера Госбезопасности, перешедшего в сферу большого бизнеса. Такие, обретя практически безграничные финансовые возможности, готовы на все… Пять миллиардов… Ему было жаль отдавать им даже малую толику этих денег. Потому что это были его деньги, он провернул грандиозную рискованную операцию, и никто не мог, не имел права требовать от него поделиться. То есть, конечно, ему дали возможность увести средства «Госснабвооружения» с далеким политическим расчетом, и именно на этот расчет откровенно намекал ему Михаил Фаддеевич Юдин на одной из многочисленных посиделок на даче в Жуковке-5. И теперь какие-то отставные гэбэшники, авантюристы, пытаются шантажировать его, пытаются заставить его поделиться с ними… А делиться все же придется. Выхода нет: он у них на крючке…
— Кто такой Варяг? — с явным интересом спросил Аркадий Ильич, пряча сложенные листки стенограммы во внутренний карман пиджака.
— Это Владислав Игнатов… — мрачно отозвался Сапрыкин.
— Бывший замгенерального «Госснабвооружения»? — обнаружил свою осведомленность Неустроев.
Сапрыкин удивленно кивнул:
— Да, известный бизнесмен… Крупная фигура теневого бизнеса…
— Из «новых русских»?
— Да нет, скорее, из старых… — не сдержал усмешки Александр Иванович. — Из тех старых русских, что промышляют у нас на больших дорогах уже тыщу лет, если не больше… Со времен Соловья-разбойника…
Неустроев нахмурился:
— A-а… Кажется, я начинаю понимать… Так Игнатов из воров? Из законных? И кто же его допустил к руководству крупным государственным предприятием, связанным с военно-промышленным комплексом? Любопытно… Расскажите-ка мне про этого Варяга…
Наконец официант заметил его поднятый палец и соизволил приблизиться. Неустроев заказал еще пару кофе. А Александр Иванович вкратце изложил Неустроеву все, ' что ему было известно о теневом оружейном бизнесе смотрящего России.
— Хм… ну, вижу, я и мои коллеги-коммерсанты сами недалеко ушли от Них, — задумчиво протянул Неустроев. — Мы-то, грешным делом, надеялись, что совершаем нечто ужасное — грабим страну… А тут под самым носом у таможни, у Счетной палаты, у министерств и ведомств орудует шайка воров — и никто даже не ахнет, более того, главного вора страны сажают в кресло замдиректора оружейного концерна и… Так как, Александр Иванович, вы решили — мы сможем договориться, я надеюсь?
Сапрыкин медленно кивнул, отпил кофе из чашки и тихо проговорил:
— Да, мы сможем договориться, но вы должны понять, что за мной стоит масса людей, которые ждут своей доли. Вы же не думаете, что эти средства с офшорных счетов я снял исключительно в свою личную пользу?
— Нет, не думаю. — Неустроев криво улыбнулся. — Но я также не думаю, что вы кому-то собираетесь отдавать крупные доли. Возможно, те, кто за вами стоит, и рассчитывают что-то получить, но это будут жалкие крохи, которых не хватит не то что на проведение президентских выборов, но и на избирательную кампанию где-нибудь в Нижнежопинске. Судя потому, что мне… нам… о вас известно, вы очень тонко и хитро продумали эту финансовую аферу. И едва ли кому-то об этом известно, кроме нас…
— …И того, кто поставил мне в телефон жучка! — ввернул не без ехидства Сапрыкин. — Я ведь с Сайкиным хорошо знаком!
— У Олега Александровича длинные уши. Но не язык! — спокойно заметил Неустроев. — Так что не беспокойтесь, Александр Иванович, насколько я моту судить, миллиарды, выведенные вами на Багамы, вы намереваетесь присвоить. Ведь вам самому очень нужны средства для ведения своей политической игры. Но и нам нужны средства — для нашей политической игры. Собственно, я вам предлагаю деловое партнерство, если угодно. В противном случае мы можем просто вас… устранить…
— Но тогда вы не сможете завладеть деньгами, — усмехнулся Сапрыкин. — Да будет вам известно, что банк в Нассау может осуществить следующую транзакцию с этими миллиардами только по моему личному поручению. И ни по чьему больше. Так что, устранив меня, вы не сможете даже пальцем прикоснуться к этим деньгам. Таковы особенности этого замечательного багамского банка!
Его собеседник впервые за все время разговора потерял самообладание. Он побледнел, его губы вытянулись в две ниточки.
— Да, вы правы, — сухо проговорил он, скрывая ярость. — Но что нам мешает сдать вас генпрокурору? Что нам мешает сдать вас властям? А уж они позаботятся о ваших офшорных счетах, будьте спокойны! И ваш чудесный багамский банк как миленький выдаст ваши миллиарды, как только туда поступит ордер Интерпола! Но вот вопрос: вам это надо? — Помолчав, Неустроев добавил уже более миролюбиво: — И нам это не надо. Так что давайте договариваться.
Между тем в голове у Александра Ивановича уже вырисовался некий план, он придумал, кто ему может помочь. И он немного повеселел.
— Откровенность за откровенность, Аркадий Ильич! — Он пригубил кофе и, понизив голос, продолжал: — А что у вас за бизнес, позвольте полюбопытствовать?
— Алмазы, милый мой, алмазы, — с готовностью сообщил тот. — Мы торгуем якутскими алмазами. И даже могу вас посвятить в самую сокровенную нашу коммерческую тайну — мы хотим выдавить с мирового рынка Оппенгеймеров. Слыхали о «Де Бирс»? Так вот, мы планируем выдавить их с мирового рынка…
— А если не секрет, вы и ваши коллеги… вы из какого ведомства? Явно не со Старой площади, потому что я знаю всех, кто там работал в последние пятнадцать лет.
Неустроев пригладил рукой волосы:
— Не со Старой. С Лубянской, если это вам так интересно… Но это длинная история, и сейчас не время и не место ее касаться. Вернемся к нашим багамским баранам… Мы договорились?
— Да, можно сказать, что мы договорились, — твердо сказал Сапрыкин, потому что у него уже вполне созрел план.
Вернувшись к себе в отель, Александр Иванович первым делом достал со дна чемодана объемистый органайзер, в котором фигурировали сотни телефонных номеров нужных людей в разных городах России и многих стран мира. Он открыл книжку на букву «М» — Москва — и нашел домашний телефон генерала Урусова.
Он заранее обдумал разговор со. своим старым подельником. Урусов был, конечно, хитрый лис, но, как то и свойственно экзальтированному темпераменту потомка вайнахов, его обостренное самолюбие порой пробуждало в нем почти детскую наивность. Если ему тонко польстить, Урусов утратит всю свою хваленую хитрость, а если вдобавок посулить ему шуршащую зелень, то и вовсе позабудет о всякой предосторожности — и тогда его можно объехать на хромой козе…
— Евгений Николаевич! — Сапрыкин невольно улыбнулся, услышав в трубке знакомый звонкий голос. — Я вас приветствую! Узнали? Нет? Это… Александр Иванович. Помнится, мы с вами некоторое время тому назад обделывали одно общее дело. И вот теперь я звоню с предложением продолжить его… Мне нужна ваша помощь. Как говорят у нас в Москве, мне нужна крыша…
Сапрыкин для вида витиевато покаялся за свое внезапное исчезновение из Москвы и долгое молчание, сославшись на необходимость «запутать следы». Он признался, что сейчас находится в Будапеште и собирается в Нью-Йорк по важному делу, которое могло бы заинтересовать также и Евгения Николаевича лично — именно лично, а не как крупного чиновника Министерства внутренних дел. Сделав многозначительную паузу, Сапрыкин как бы доверительно сообщил Урусову, что его миссии в Нью-Йорке могут помешать люди, которые случайно сели ему на хвост в Венгрии…
