Спасти мир в одиночку - Корецкий Данил Аркадьевич
Я медленно шел вдоль стен, с интересом рассматривая грозные экспонаты домашнего музея. Хозяин двигался следом.
– А вам приходилось фехтовать? – неожиданно спросил он. – Мы могли бы спуститься в подвал и немного потренироваться…
– Боюсь, я плохой партнер. У меня в активе лишь один поединок в замке Кронбург в Вене…
Мне показалось, что хозяин насторожился.
– И на чём вы сражались?
– На спадонах.
– И когда это было?! – судя по голосу, он не просто насторожился, а напрягся…
– Да лет восемь-десять назад. А что?
– Тьфу… Да ничего… Глупости всякие в голову лезут. Помстилось, что в шестнадцатом веке. Тогда спадоны были в ходу, а потом отмерли – первыми из мечей…
– А как же я мог в 16-м веке биться на спадонах?!
Он смутился.
– Да, вот я и говорю: глупости… Конечно, это было на показательных играх, при реконструкциях средневековья за пять евро дают пофехтовать… Но на спадонах трудно сражаться: он почти два метра в длину и весом четыре килограмма… Им очень трудно управляться. И как это всё у вас выглядело?
– Однообразно и совершенно незрелищно: мы крутили мечи, как лопасти вертолета, и не могли подойти друг к другу…
– Это опасно – так можно покалечиться…
На самом деле, фехтовал я не на играх-реконструкциях за пять евро, а по-настоящему и, конечно, не от хорошей жизни.
– И кто победил? – продолжал интересоваться потомок рыцарей.
На самом деле победил пистолет: мне вовремя пришли на помощь, но зачем трубадуру рыцарского благородства знать малопривлекательные детали будней спецслужб? Поэтому вслух я ответил нейтрально:
– Ничья…
– Ну, хорошо, что палец никому не отрубили. Или руку…
– Да, очень хорошо! – согласился я, хотя на самом деле речь шла не о пальцах, а о головах [5]…
Мое внимание привлекла пара рапир с большими чашками эфеса и длинным перекрестьем.
– Вот здесь рука надежно защищена, – сказал я. – А то обычно навертят загогулин вокруг кисти, а при уколе клинок между ними свободно проходит…
– Это испанский дуэльный комплект работы Марьяно Саморано-старшего из Толедо. Непревзойденное оружие! Им уже более 150 лет, а всё как новые! Только в ножнах был мех, чтобы клинки не царапались, так он стёрся…
Хозяин бережно снял рапиру.
– Очень удобно сидит в руке, как будто является её продолжением. Иногда у меня появляется ощущение, что она живёт своей жизнью и в поединке определяет мои движения… Смотрите, я покажу вам один эффективный приём!
– А много вы их знаете? – поинтересовался я.
– Мы придерживаемся принципа: лучше повторить один приём тысячу раз, чем по одному разу выполнить тысячу! Вот, оцените!
Выйдя на середину зала, он стал в позицию, отразил несколько воображаемых выпадов, потом резко развернулся спиной и ударил назад из-под руки! Это напоминало красивый танец или даже сцену из балета, впрочем, при последнем па партнеру бы не поздоровилось! Слова писателя подтверждались: действительно, создавалось впечатление, что рапира приросла к кисти фехтовальщика. Да и держал он её необычно: три пальца обхватили рукоятку, как обычно, а указательный и средний захватили перекрестье по обе стороны клинка. Это позволяло управлять оружием не только кистью, но и пальцами, что потомок рыцарского рода и продемонстрировал.
– Видите? – острие трехгранного клинка шевелилось при неподвижной руке. Я заметил, что на фоне синеватой стали отчетливо выделяются несколько белых точек.
– Можно? – я протянул руку.
– Конечно! Попробуйте, как легко управляется. Это потому, что центр тяжести близок к рукоятке…
Я внимательно осмотрел оружие. Обмотанная кожей и желтой проволокой рукоятка, из нее выходит силовая часть – плоская, как лезвие шпаги, на ней, с двух сторон – белые православные кресты, потом шпага проходит сквозь желтую испанскую чашку эфеса и в районе начала второй трети длины переходит в трехгранное жало рапиры, на котором, ближе к острию, имеются те самые белые точки.
– А это что?
– Серебряные вставки. И кресты тоже серебряные… Догадываетесь зачем?
– Боюсь, что нет…
– Осиновый кол, серебряные пули… Ну?!
Я развел руками.
– Таким клинком можно заколоть нечисть! – пояснил хозяин.
– Гм… Разве бывают дуэли с нечистью? Или испанские кабальеро просто увереннее чувствовали себя с таким дополнением? Мало ли с кем придется встретиться ночью в безлюдном месте, может, не только с разбойниками или наемными убийцами, но и с вурдалаком … Так, что ли?
Писатель дипломатично промолчал.
– А эта надпись… Что она обозначает? – спросил я, рассматривая тонкую, потертую вязь в продольном углублении – доле, плоской части клинка.
«Ambos carne y espíritu…» В переводе с испанского: «Что плоть, что дух…» – Это строка из стихотворения знаменитого поэта и известного игрока, мота и дуэлянта Хулио Гречиаса:
пояснил писатель и добавил: – Думаю, здесь она означает, что этот клинок заколет даже бесплотное существо, призрака!
– Впервые в жизни вижу столь узкоспециальное оружие! – искренне удивился я. – Неужели призраки – это настолько актуально?
– Для нашей семьи – да! Мой предок был охотником на оборотней. Когда-то его преследовал вервольф [6], – буднично начал хозяин, словно вспомнил, как когда-то чуть не попал под автомобиль. – Поэтому в нашем роду всегда опасались перевертышей, они ведь водились везде, встречались и среди тех, кто был вне всяких подозрений… Например, в австрийском замке Маутендорф правил герцог Бауэрштейн, так вот, есть записки, что он тоже был оборотнем!
– Три дня назад я был в Маутендорфе, читал в архиве старинные рукописи, но ничего подобного не слышал…
– Этим не хвастают. Разве пьяницы, игроки, разбойники и маньяки торопятся рассказать о своих низменных пристрастиях? Напротив, они их тщательно скрывают! И их родственники сохраняют постыдную тайну…
– Но я надеюсь, что все эти упыри остались только в легендах средневековья!
– Я бы тоже хотел на это надеяться, но не могу. Предки оставили предостережение: они способны появиться в любую минуту и в любом обличье… И я до сих пор принимаю меры!
– Так вот почему я пил воду из серебряного бокала! – догадался я. – Это был пропуск на вход в дом?
– Да, – кивнул писатель. – Кубок со святой водой – достаточно надежный тест.
– А под курткой у вас был наготове серебряный кинжал?
Он усмехнулся.
– Вы догадливы. Потом я расслабился, но когда вы рассказывали про поединок в Кронбурге, в душе прозвенел сигнал тревоги: не оговорка ли это опасного гостя из шестнадцатого века? – хозяин вздохнул. – То есть, я совсем по-другому воспринимаю то, что вы называете легендами. Для меня они – не слова, а реальная жизнь!
– Но сейчас слова мифов монетизируются. И повод, по которому я здесь оказался – тому подтверждение!
Я вернул рапиру владельцу, и тот водрузил её на место.
– Да, – задумчиво произнёс писатель. – Раньше эти истории подтверждали рыцарскую доблесть. Теперь же, как вы рассказали, появились проходимцы, использующие антураж средних веков в своекорыстных целях!
Самозванцы, обман, поддельные биографии… Может, тот, кто ими руководит, и есть оборотень, принявший обличье человека!
– Ну, что же, – сказал я, протягивая руку. – Если это так, то у вас есть возможность продолжить дело предков!
– И я обязательно им воспользуюсь!
Мы обменялись крепким рукопожатием.
Часть третья
Тореро выходит последним
Глава 1
Вербовка на острове мертвых
Эльвира сидела под ярким тканевым навесом «Лагуны», лениво ковыряла лимонный сорбет, пригубляла крохотную чашку с бодрящим эспрессо и время от времени прикладывалась к рюмке с лимончелло. Рыжие волосы рассыпались по голым плечам, глаза спрятаны за темными стеклами, нога заброшена на ногу, так что короткая юбка едва прикрывает стринги, двенадцатисантиметровые «шпильки» подчеркивали высокий подъем стопы, который – она знала – нравится мужчинам. Не хватало только длинной тонкой сигареты с золотым фильтром, зажатой между пальцами с ярким синим маникюром, чтобы выглядеть, как представительница древнейшей профессии. А может, и без сигареты она так выглядела, хотя сама считала, что еще не переступила грань между искательницей приключений и профессиональной жрицей любви. Впрочем, она и так ловила на себе внимательные, зачастую оценивающие взгляды проходящих мимо мужчин и молодых официантов, болтающих у стойки.
