Сергей Зверев - Воин неба и земли
Вновь голос Феликса. Видимо, Ирму доставили в его кабинет, и она пришла в себя.
— Я уже сказала! — послышался недовольный голос Ирмы. — А вот ты урод!
— Полегче, дорогая. Знаешь, куда попала? — продолжил Феликс.
— Я приехала к моему старому другу. Он назначил мне здесь встречу. Тебя вижу первый раз. И последний, надеюсь.
— Чушь какая-то, Феликс, — вставил кто-то из подручных.
— А ну-ка пригласите сюда Жукова! — распорядился Феликс.
Мы все трое затаили дыхание. В наушниках повисла тишина. Но, по счастью, ненадолго.
— Узнаете, Жуков, вот эту подругу? — задал вопрос Феликс.
— Не может быть! Ирочка! — аж воскликнул обычно сдержанный Жуков. — Зачем ты здесь?
— К тебе! Как мы и договаривались!
Я живо представил себе эту сцену. Они стоят друг напротив друга — Жуков и женщина, в которую он влюблен с детства. Воистину немая сцена. В наушниках пауза. «А может, и влюблен был!» В тот раз Жуков впервые улыбнулся. А сейчас юная «посланница будущего» пришла вытащить его из лап Комбрига. Она, конечно, уже не юна, но глаза остались прежними. Теперь задача Жукова — не оплошать. Наверняка он сейчас мысленно произнес свою привычную фразу: «Как на реакторе».
— Судя по всему, Комбриг приехал, — сообщил Степаныч, который параллельно вел наблюдение за воротами. — Точно, он! Из машины вышел, слушает доклад охраны.
Рановато, рановато для Комбрига. Что же он предпримет?
— Надеюсь, вы позволите нам немного побыть вдвоем? — спросила Ирма.
— Не знаю, — отозвался Феликс.
— Ну хоть в саду вашем посидеть, воздухом подышать? — продолжила Ирма.
Неужели все сойдется?! Я верно все рассчитал?
— У меня голова болит. Можно на воздух, а то у вас тут накурено, — Ирма продолжала гнуть свою линию.
Но тут послышался голос вошедшего в кабинет Комбрига:
— Приятная встреча! Ирма Евгеньевна, вы успели закрутить роман с моим сотрудником?
В этот момент наверняка был легкий кивок в сторону Жукова.
— Петр Петрович, я имею право на личную жизнь, вы сами об этом говорили, — произнес в ответ Жуков.
— Но под моим контролем, — строго заметил Комбриг. — Ладно, пойдемте в сад, поговорим. Объясните мне, что и как.
— Вам? — удивленно и немного капризно спросила Ирочка.
— Мне. Родительское благословение здесь выдаю я. И индульгенции тоже. Пойдемте.
В этот момент мы уже покинули наблюдательный пункт и разместились в машине Германа. Тот готов был пожертвовать автомобилем — лишь бы добраться до Феликса, чей голос он только что слышал, с трудом сдерживая себя.
— У вас тут какие-то секреты, но я в этом полный ноль, — куда более веселым голоском заговорила Ирочка. — А сад у вас отличный! Кто садовник?
— Сами, по мере надобности, — ответил Комбриг.
— Ну что ж, очень мило. Травка зеленеет, солнышко блестит.
Ирма еще не договорила «блестит», а Герман уже завел машину. И мы пошли на таран.
* * *
Как я и предполагал, ворота вылетели, наша машина заглохла. И перегородила выезд другим машинам. Я первым выскочил из салона и короткой очередью срезал двух охранников и самого Комбрига, стоявшего под яблоневым деревом, рядом с Жуковым и Ирочкой. Степаныч вылез из задней дверцы и открыл огонь по остальной страже. Жуков и Ирма не заставили себя ждать. Мы с Германом повели плотный огонь очередями, и под нашим прикрытием оба успели укрыться за джипом.
— Степаныч, Герман, ребят до машины проводить нужно! — произнес я, кивнув в сторону автомобиля Ирмы, стоявшего метрах в пяти от вдребезги снесенных ворот «объекта 14».
По нам били автоматные очереди, да так, что и головы не поднять.
— Гранату, Герман! — скомандовал Степаныч.
И оба они почти одновременно швырнули по дымовой гранате. И рядом с разбитыми воротами выросло дымовое облако. Под его спасительное прикрытие нырнули Жуков и Ирма, следом за ними — Степаныч и Герман. И я потерял их из виду. Дымовая завеса свое дело сделала, рассеиваться начнет не раньше чем через три с половиной минуты. Я прикрою их с этого края, Степаныч — с противоположного. А Герман должен сесть вместе с Ирмой и Жуковым в машину и доставить их к Сократу Ивановичу. Услышав шум отъезжающей машины, я немного успокоился. Степаныч стрельбу прекратил, я на пару секунд тоже, поменял боекомплект и вновь дал пару коротких очередей. Дым начал рассеиваться. И я увидел Степаныча. Он лежал на земле, прошитый пулями от груди до лба. Лицо было обезображено, не стало больше дяди Гриши…
У меня была еще одна дымовая граната. Сейчас достану, брошу ее и под очередным «дымовым прикрытием» постараюсь уйти сам. Мысленно я пожелал удачи Герману и всем остальным, сунулся за гранатой. И в этот момент мои движения сковали невесть откуда взявшиеся щупальца. Я дернулся, но меня опутала какая-то сеть, я не мог даже вскинуть оружия. Сбоку тут же выросли двое громил, и я получил несколько ударов, от которых потерял сознание.
* * *
Когда я пришел в себя, щупальца по-прежнему сковывали мои ноги, руки и туловище. Я не мог пошевелить ни единой конечностью. И только теперь догадался, что именно использовали против меня. Я про эту штуку только на лекциях слышал, даже конспектировал. SZO-84 — так называемый «сеточный обездвиживающий комплекс». Он же — «польский невод». Обычный ружейный гранатомет с конической насадкой. Передняя часть насадки закрыта съемной крышкой, под которой и находится «гнездо» обезвреживающей сети. Зона «поражения» — около четырех-пяти метров. Сама сеть соткана из очень прочной пластмассовой нити, практически не разрываемой. Такую штуку разработали в польской военно-технической академии в 1984 году, отсюда и цифра «84». Не думал, что доведется на своей шкуре испытать.
— Ты чего же, тварь, наделал?
Не успев ответить, я получил очередной удар. Надо мной высился Феликс. А за его спиной я увидел часы. Стрелки показывали, что до начала операции по уничтожению «объекта» осталось всего полчаса.
— Урод ты, десантник, — продолжил Феликс.
— Скорее, дурак, — заметил я. — Как ты говорил, храбрости обожрался!
— Сейчас ты своей храбростью блевать будешь, — получил я весьма убедительный ответ Феликса.
И я увидел, как в руках Феликса появился самурайский меч-катана. Вот тварь, где он его откопал? Додумать дальше я не успел, Феликс взмахнул катаной и с присвистом опустил меч на меня.
— Что, десантничек? Штаны не испачкал? — усмехнулся Феликс.
Мечом он владел неплохо. Так рубанул мечом, что сумел освободить меня от пут «польского невода», но при этом даже не поцарапал.
— Я связанных врагов не казню, — продолжил в том же духе Феликс.
— Тогда дай мне второй меч, — произнес я, думая, стоит ли сейчас резко подниматься на ноги или чуть выждать.
Феликс сам дал мне ответ на этот вопрос. Следующий удар его меча неминуемо отсек бы мою голову, но я успел уйти влево и тут же вскочил на ноги.
— Верткий как уж, — прокомментировал Феликс, оглядывая меня с ног до головы.
Следующим ударом он непременно отрубит мне какую-нибудь конечность. Поэтому я сделал быстрый шаг назад, носком правой ноги поддел стоявшую рядом табуретку и, точно футбольный мяч, запустил ее в голову Феликса. Тот среагировал мгновенно — от удара меча табуретка разлетелась не на две, а сразу на четыре части. Но и я не сплоховал, встретил ногой одну из этих отлетающих частей и на сей раз послал ее не в голову, а в ноги Феликсу, точнее, в колено. Вот тут Феликс среагировать не успел. Охнул, согнулся, меча не выпустил, но следующую мою атаку отразить не смог. А я из последних сил сумел подпрыгнуть и ударить Феликса ногой в голову. Бандит не удержал равновесия, и я бросился на него, не давая его катане вновь прийти в боевое положение. На мое счастье, мы в его кабинете были одни. Видимо, Феликс желал «фаршировать» меня наедине, не давая никому разделить с ним это удовольствие.
Упав на Феликса сверху, я бил его по голове и по корпусу, он выронил меч, казался уже поверженным. Но вдруг мое дыхание перехватило. Феликс ткнул меня фалангой пальцев правой руки точно в солнечное сплетение. Следующими двумя ударами каратист сумел сбросить меня с себя, а четвертым ударом и вовсе отбросил в угол. От пятого я ушел, сумел поймать ногу Феликса и дернуть на себя. Однако Феликс свою конечность вырвал и, не поднимаясь на ноги, ударил меня в грудь. Сгруппироваться я не успел — действовал каратист стремительно, поэтому врезался затылком в стену. Сознания я, по счастью, не потерял, но откатился в сторону и замер в ожидая атаки.
— Ну, чья взяла? — поднявшись в полный рост и встав в боевую стойку, спросил Феликс.
Сейчас он был великолепен — боевая стойка напоминала латинскую букву «L», кажется, в каратэ это называется «рэноджи-дачи». Чья взяла, еще вопрос, затылок гудел, тем не менее я смог подняться на ноги и принять боксерскую стойку.
