Сергей Самаров - Особо секретное оружие
– Ты слышал выстрел?
– Нет, не слышал... – Часовой отвечает тоже по-русски, но с таким акцентом, что простые слова можно разобрать с великим трудом.
– А где ты тогда был? – Голос Зинура награды не обещает.
– На поста стоял...
– Спал!..
– Нет, не спал... Просто не слышал...
– Как ты мог не слышать...
– С глушитель кто-та стрелял... Дорога близко... Машины шумит... Не слышал...
Виктор Егорович наблюдает сцену с интересом. С большим интересом, чем мог бы наблюдать эту же сцену с пулей в голове. Говорят, когда человек умирает, он еще долго летает над тем местом, где умер, и не может сообразить, что под ним происходит. И уж тем более вмешаться в события. А живой может. Виктор Егорович живой, потому и предполагает это сделать, чтобы обезопасить себя на последующее.
Зинур возвращается к стеклу. Смотрит через два отверстия во двор.
– С дерева стреляли... Кто во двор из цеха выходил?
– Никто... – Часовой отрицательно мотает головой.
– Но кто-то же стрелял! Если наши все были в цехе...
– Чужой...
– Ты кого-то видел?
– Не видел...
– Откуда здесь взяться чужому!
Толпа за плечами часового шевелится. Горилла смотрит через плечи.
– Это его дружки... Те, что сбежали... Хотели его убрать...
Виктор Егорович даже не напрягается, но информацию сразу принимает к сведению. Значит, Соколов с Пахомовым вышли из игры... Но ему выходить еще рано. Момент сейчас, конечно, удобный. Много их, правда, но справиться можно. И нет этих пистолетов со снотворным зарядом. Не приготовились, а если он «включится», им уже поздно будет готовиться. Но он ничего еще не узнал. И неизвестно, располагают ли какими-то сведениями Соколов с Пахомовым. Им не давали персонального задания. Не успели сообразить. А ему дали. И это задание следует выполнить. Тем более что сейчас перед ним простые исполнители, «черновики», от которых невозможно добиться вразумительного объяснения даже с применением психотропных средств. А впереди светит встреча с бывшим лейтенантом Абдукадыровым, и эта встреча может что-то прояснить. Нет... Рано...
– А кто мог со стороны увидеть, где лежит этот человек... – Зинур тычет пальцем, чуть не попадая в лицо, в Алданова. – Надо было знать комнату, надо было знать расположение кровати, чтобы так выстрелить...
– Ладно... – примирительно говорит сам Виктор Егорович. – Не убили, и ладно... Пусть все выйдут, поговорить надо...
Зинур властно машет рукой. Боевики не слишком торопятся, но выходят за дверь. И даже дверь закрывают. Но стоят за ней, не удаляются.
– Меняемся? Сведения на сведения...
– Что? – Зинур не понимает.
Алданов говорит тихо, чтобы слышно было только одному Зинуру:
– Я скажу тебе, кто стрелял. Думаю, что эти люди и тебе готовы пулю в спину пустить при удобном случае. А ты мне скажешь, что случилось с Соколовым и Пахомовым...
Зинур раздумывает несколько секунд. Плечами пожимает, потому что большого секрета не видит, и сообщает, впрочем, без радости:
– Их держали вместе, рядышком... Они перебили охрану и сбежали... После этого, чтобы это не повторилось, Талгат Хамидович позвонил тебе и договорился о встрече. С ними договориться не успел... Ты знаешь, где их искать?
– Не знаю. И не советую. Они убьют и тех, кто их найдет. Сразу... Объяснить ничего не сумеешь... И не будут ждать телефонного звонка...
– Против них не я работал. Там другие люди. Я должен был тебя к ним присоединить, а потом уже звонить эмиру... – Эмиру?
– Талгату Хамидовичу... Ладно. Твоя очередь...
– Это горилла стрелял, – говорит Алданов. – Скорее всего пистолет с глушителем. Договорился с часовым. Потом они вместе под окном гуляли...
– Они из одного тейпа... Тем хуже для них... Расстреляю... – свирепеет Зинур так, словно покушение было совершено на него.
Он выкрикивает что-то резкое на своем языке. Алданову кажется, что Зинур произносит какое-то длинное имя. Дверь тут же распахивается, и заходит человек. Зинур что-то объясняет ему шелестящим шепотом. Тот кивает, криво и довольно ухмыляется и выходит. А уже через минуту из коридора раздаются крики.
Теперь дверь открывает сам Зинур. Виктор Егорович стоит сбоку от него. И видит, как у часового уже отобрали автомат, горилле закрутили руки за спину и вытаскивают из-за брючного ремня со спины пистолет с глушителем. Пистолет передают Зинуру. Тот рассматривает, нюхает глушитель и показывает Виктору Егоровичу. – «Глок-17»[35]... – Алданов слегка выпячивает губу. – Модификация «Zoom», специально для усиленного глушителя под сто выстрелов в автоматическом режиме...
– Я говорю, глушитель порохом пахнет... – объясняет Зинур.
– Я и не сомневался.
Зинур поворачивается к распахнутой двери. Двоих арестованных держат перед ним.
– В подвал их. Там пристрелите...
Алданов испытывает огромное желание попроситься в подвал с арестованными для беседы с глазу на глаз. Но он сдерживает себя...
– А нам пора ехать... – Зинур поворачивается к Виктору Егоровичу. – Обещаешь, что не попытаешься убежать?
– Я уже обещал Абдукадырову. Мы с ним встречались когда-то... Хочу встретиться снова...
– Я верю слову мужчины. Тогда я беру с собой только одного человека, кроме водителя... Остальные пусть ищут твоих друзей... Хотя ты и не советуешь им это делать... Пусть ищут...
«Может быть, мои друзья уже ищут их...» – думает Виктор Егорович, но вслух этого не говорит. Кто предупрежден, тот вооружен...
2
Ангел матерится виртуозно.
– Где такому учат? – со скромным вопросом, как ученик у учителя, интересуется Пулат. – Адрес, пожалуйста, дай...
– Смотри, мать его, что твой Тобако натворил...
Ангел обходит свою машину кругом.
– И здесь, подлец, тоже... Да, когда успел-то... Это ж сколько времени на такую ерундистику потратить требуется...
– Вообще-то с Тобако меня ты познакомил, и он твой больше, чем мой... А что, мне эта новогодняя елка вполне нравится... Правда, рановато.
Днем Тобако попросил для каких-то своих нужд машину Ангела. Сказал, что не может поехать на свидание на своей. Такому водителю, как Андрей, Ангел вручил ключи без сомнений и никак не ожидал подобной подлости.
– Интересно, во сколько ему это обошлось? – Пулат чешет коротко стриженный затылок. – Я слышал, такое удовольствие стоит чуть ли не больше, чем вся машина...
Ангел подходит ближе, наклоняется. Вся машина разрисована стремительно, как истребители, летающими ангелами небольших размеров. У одних за спиной крылья, у других пропеллеры «а-ля Карлсон». А на передних дверцах красуются громадные бело-розовые крылья. Должно быть, они, по замыслу художника, принадлежат самому водителю.
– Слава богу... – Ангел пробует рисунок пальцем и выпрямляется с облегчением. – Пленку приклеили... Я уж боялся, придется кузов красить...
– Зачем. По мне – красиво... – сомневается Пулат.
– Зачем мне нужны особые приметы... Ладно... Прощаю. Ты сегодня ездил за пиццей на машине Тобако...
– Ездил...
– Ключи ему отдал?
– Я запасные брал.
– Где они?
– Вот... – Пулат вытаскивает из кармана ключи от серого «БМВ», стоящего тут же.
– Открывай, садись в салон...
– Зачем? – интересуется Виталий, но он привык выполнять распоряжения Ангела и выполняет их сейчас.
Ангел открывает багажник своего «Гранд Чероки» и вытаскивает два узких рулона. Самоклеющаяся прозрачная пленка. На пленке что-то написано.
– Ты клей спереди вот это, я сзади наклею вот это... Прямо на стекло...
Пулат изнутри приклеивает пленку, не прочитав надпись с оборотной стороны, и выходит, чтобы прочитать с улицы.
– God the God – my second pilot![36]– читает он и переходит к заднему стеклу, над которым еще трудится, выравнивая углы, Ангел. – I miss only the plane, flying up on the right![37]
Ловит вопрошающий взгляд товарища сквозь слаботонированное стекло «БМВ».
– Вопрос поставлен по существу! – одобряет.
Ангел выбирается из машины Андрея и садится в свою.
– Поехали, – торопит Пулата. – Мочилов ждет и мечет...
– Что – мечет?
– Бутерброды...
* * *Полковник Мочилов, заранее предупрежденный по телефону и вооруженный объемным опечатанным портфелем, встречает их на подъезде к служебной стоянке. Садится в машину на заднее сиденье.
Пулат, обернувшись через левое плечо, сразу смотрит на портфель. Демонстративно и с намеком. Мочилов в ответ смотрит внимательно на самого Пулата.
– Я надеюсь, что вы не весь портфель набили одной закуской, – интересуется Виталий таким тоном, словно между ними и полковником была предварительная договоренность о том, что следует брать с собой. – Я обычно закусываю мало, больше пью, если ситуация позволяет это делать... И всегда предпочитаю, чтобы в багаже было больше стеклянного перезвона...
– В данном случае ситуация не позволяет... – Юрий Петрович категоричен.
Пулат вздыхает. Ангел посмеивается. Он знает, как любит «маленький капитан» шокировать начальство, изображая собой заштатного пьяницу. После недавней операции, где ГРУ вынужденно задействовало двух отставных капитанов, при «разборе полетов» в кабинете начальника агентурного управления генерал-лейтенанта Спиридонова Пулат спокойно попивал из банки джин-тоник и «не замечал» взглядов, которые бросали на него утяжеленные званиями подчиненные генерала и полковник Мочилов, представляющий на совещании диверсионное управление.
